Максим Шаттам - Лабиринты хаоса

Но Яэль было не смешно.

— Томас… — сказала Яэль после долгого молчания. — Люди, которые погибли ночью… Почему их убили?

Томас закусил губу:

— Яэль, ты так и не поняла? На самом деле убить хотели тебя.

Яэль закрыла глаза.

— Они мертвы, и это моя вина, — продолжал Томас.

Яэль не знала, как ей поблагодарить его за то, что она все еще жива. В его глазах она увидела такую печаль, что решила промолчать. Он взял вину на себя и теперь будет жить с сознанием того, что убил двух человек. Пытаясь защитить ее.

— Что нам теперь делать? — еле слышно спросила Яэль.

— Сначала снимем деньги, потом найдем новое жилье. А дальше у нас есть план, помнишь?

— Сожженный листок…

— Да. Прочитать его теперь особенно важно. Никто не знает, что он у нас. И возможно, он поможет нам продвинуться вперед.

Яэль обхватила голову руками:

— Если ты прав, то как доказать, что я невиновна? И кому доказать?

Она снова начала паниковать. Томас заставил ее посмотреть ему в глаза:

— Яэль, всему свое время, хорошо? Мы найдем все что нужно. Мы выберемся. Сохраняй спокойствие, сейчас это необходимо. Помни, что я с тобой.

Яэль вдруг поняла, как тесно они теперь связаны. Она втянула его во все это, но теперь, хочет он этого или нет, он уже не может ее оставить. Убийцы вычислят и его, ведь он платил за гостиницу. Яэль почувствовала себя ужасной эгоисткой. Он ни разу не жаловался, ни секунды не колебался, предлагая помощь, и ничего не просил взамен. Ради нее он был готов рисковать жизнью.

— Томас, прости меня, — сказала она. — Никто не сделал бы для меня и половины того, что ты сделал.

Он поднял на нее глаза, улыбнулся и поцеловал в уголок губ:

— Пойдем, у нас много дел — деньги, одежда и новое жилье.

Яэль взяла себя в руки и стала думать, к кому можно обратиться за помощью. Август, все разъехались.

Кроме Тифани, которая проводит выходные со своим парнем.

— Можно пойти к моей подруге, если она уже вернулась.

— Нет, не годится. Я не знаю, кто эти люди; возможно, они знают о тебе достаточно много и уже следят за домом твоей подруги.

— А у тебя есть друзья, которые могут нас принять? Может, те, у которых ты ночевал последние недели…

Томас задумался.

— Яэль… Я не хочу впутывать их в это, понимаешь?

Яэль рассердилась на себя.

— Мне очень жаль, — поспешно сказала она. — Ты прав, я веду себя как эгоистка. Я уже втянула в этот кошмар тебя… — прибавила она, смутившись.

Томас взял ее за руку.

— Представь, какую статью я потом напишу, — пошутил он. — Нет! Я напишу целую книгу!

Вдруг Яэль подскочила.

— Кардек! — воскликнула она. — Я оставила в гостинице своего кота!

— Мы не можем вернуться за ним, и ты прекрасно понимаешь почему.

Яэль в отчаянии стиснула руль:

— Это мой кот!

— Посмотри, что стало с твоей машиной. Тебя только чудом не застрелили. Второй раз так не повезет. Что касается жилья, ты права, — продолжал он. — Я попрошу… кое-кого нам помочь.

— Томас, ты же сам говорил, что не можешь впутывать…

— Это не совсем друг, просто знакомый, но он умеет держать язык за зубами и, возможно, сумеет нам помочь. Он несколько… своеобразен, но, в общем, приятный человек. Конспиролог. Таких обычно показывают по телевизору. Он словно вышел из фильма «Секретные материалы». Пойдем, нам пора. Тут больше нельзя оставаться.

Они ехали на правый берега Сены. Яэль уточнила:

— Ты сказал, мне повезло, что я выбралась! Но знаешь, во время этой гонки я чувствовала себя такой уверенной! Я даже сама удивилась.

Томас расхохотался:

— Да уж! Ты заставила меня поволноваться! Но ты отлично справилась.

Яэль кивнула. Ей было приятно слышать его похвалу.

«Пежо» стоял наготове: мотор ревел, — и автомобиль мог рвануть с места в любую секунду. Яэль, волнуясь, высматривала Томаса. Ее машина превратилась в руины: багажник смят, одно окно выбито, в заднем стекле зияли дыры, а лобовое в любое мгновение может превратиться в кучу осколков. Весь кузов в царапинах и вмятинах… Яэль понимала, что теперь машину остается только бросить.

Поторопись, Томас…

Наконец он вернулся:

— Три тысячи евро. Ровно столько я могу снять со своей карты в неделю. Какое-то время мы продержимся. А теперь нужно торопиться. Если эти люди следят за моим счетом, они скоро будут здесь.

Яэль влилась в поток машин и доехала до бульвара Вольтер в 11-м округе — широкой улицы, застроенной османовскими домами. Они не стали спускаться на подземную парковку, набитую камерами слежения, и оставили «пежо» на прилегающей улочке. Купили чемодан в китайском магазине, а за одеждой отправились в такие же лавочки, расположенные по соседству. Томас объяснил Яэль, что сейчас покупки лучше делать именно здесь: китайцы умеют держать язык за зубами, особенно если покупатель платит наличными. Если полиция будет их расспрашивать, они не проболтаются. Китайские иммигранты стараются стать как можно незаметнее, раствориться среди парижского населения и сделать так, чтобы о них поменьше вспоминали. Тактика трех обезьян: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю.

Томас купил Яэль даже новый кошелек, и она переложила в него все из старого. Из одежды Яэль выбрала джинсовый комбинезон и майку с длинными рукавами. В них она чувствовала себя моложе.

— Давно об этом мечтала! — сказала она, когда они возвращались к машине.

— О чем? О комбинезоне?

— Нет, ходить по магазинам с мужчиной, который будет за все платить!

Томас улыбнулся. К Яэль вернулось чувство юмора, это было хорошо. Они свернули на улицу Вакери, Томас остановился у деревянных ворот и позвонил в домофон. Когда ему ответили, было видно, что он обрадовался. Ворота открылись, «пежо» въехал в крошечный мощеный дворик, в глубине которого находилось строение, больше всего похожее на мастерскую художника.

— Спрячем машину здесь, — сказал Томас.

— А это не опасно? Если в ней «жучок»…

— Во-первых, мы выкинули все, что только можно. А во-вторых, эти люди рисковали жизнью и забыли о конспирации, лишь бы не дать нам уйти. Поэтому, скорее всего, в твоей машине никакого «жучка» нет.

Яэль кивнула: в том, что сказал Томас, была логика. Дверь мастерской открыл араб лет тридцати. У него были черные, слегка отросшие курчавые волосы, удлиненное лицо, спортивная фигура. Одет он был в светлые брюки и безупречно выглаженную рубашку.

— Томас! — воскликнул он. — Сколько лет, сколько зим! — Заметив Яэль, он слегка поклонился: — Мадемуазель…

— Яэль, это мой друг Камель. Я познакомился с ним в прошлом году, когда делал репортаж о секретных службах.

— Что привело вас ко мне? — спросил Камель, приглашая их войти. — Хорошие новости?