Дэвид Моррелл - Испытание

— Да, конечно, города нет на карте, — сказал он. — И никогда не было. Его построили очень быстро, а покинули еще

быстрее, так что никто и не успел узнать о его существовании. Ну ладно, конюшня уже совсем рядом, вон за тем домом. — Он указал рукой налево. — Эти тряпки на копытах все равно пооборвались, лошади будут только рады от них избавиться.

Ворота оказались широко распахнуты, солнечный свет проникал внутрь. Их встретил густой запах древесных опилок, прелого зерна и плесени. Со смутным чувством тревоги, не в первый раз охватившим его, Борн остановился.

— В чем дело? — спросил старик.

— Идите вы первым.

— Как угодно. — Он прищелкнул пальцами, подзывая собаку, и вошел внутрь.

Борн постоял в нерешительности, потом встрепенулся и последовал за ним.

От запаха плесени першило в горле. Старый деревянный настил был засыпан перепревшей соломой, такой сухой, что при каждом шаге в воздухе поднималось облачко пыли. С каждой стороны Борн насчитал по десять стойл; половина перегородок была разрушена.

Привязав лошадей у входа, он, зажав пистолет в руке, быстро нырнул во второе стойло справа, вглядываясь в сеновал напротив.

На первый взгляд, здесь никого не было.

Он перебежал налево, продолжая следить за сеновалом. Немного удовлетворенный осмотром, добрался до конца конюшни, взобрался на стремянку, опробывая ногой ступеньки, и проверил дальние углы сеновала. Никого.

— А ты, я посмотрю, парень не промах! — ухмыльнулся старик.

Борн не ответил. Когда он спускался, одна перекладина подломилась, и он чуть не сверзился вниз. Старик заржал.

— Да, ты действительно парень не промах. Не хочу сказать, что ты напрасно осторожничаешь. Стало быть, есть основания. От кого же ты так бежишь? Конечно, ты не считаешь, что я один из них?

— Я же сказал вам — мы ни от кого не бежим, — разозлился Борн.

Старик поджал губы.

— Дело твое, сынок.

— И перестаньте называть меня сынком.

— Как скажешь. Нечего заводиться. Он снова поджал губы и прищелкнул пальцами, подзывая к себе собаку, затем направился к задней двери.

— Оставайтесь на месте! — приказал Борн, поднимая пистолет.

Старик покорно повернулся и уставился на него.

— Послушай меня, сынок. Я изо всех сил стараюсь относиться к тебе по-дружески, но если ты будешь наставлять на меня пистолет всякий раз, когда я захочу прогуляться или сделать что-нибудь, мы с тобой не поладим, нет. Там, на дворе, есть колодец, и если ты не хочешь, чтобы твои лошади умерли от жажды, я возьму вон то ведро и принесу им воды. Если ты мне это позволишь.

Борн промолчал, и старик, подхватив ведро, вышел.

Он долго не возвращался.

Вспомнив об оставшихся в отеле Клер и Саре, Борн ринулся к задней двери, но не успел он толкнуть ее, как дверь резко открылась и вошел старик с полным ведром, слегка согнувшись, чтобы не расплескать воду. Он тяжело дышал.

— Занервничал, что ли? — ухмыльнулся он. — Для меня это хорошее упражнение. Спасает руку от атрофии. Хорошее слово — атрофия. Знаешь, что оно означает?

— Надеюсь.

— Сокращается и усыхает. — Он подошел к лошадям и поставил ведро на пол, все еще тяжело дыша. — Так же, как и твоя штучка после занятий сексом. Я читал об этом когда-то. Нам нужно нарвать травы, чтобы покормить лошадей, и принести еще воды, но сначала, думаю, надо их расседлать. — Он начал с каурой, снял с нее узду и повел в стойло. — Как мне кажется, ты удираешь либо от полиции, либо от тех, кем интересуется полиция. У тебя симпатичная семья, и сам ты мне нравишься, значит — скорее от тех, кто не в ладах с законом. Правильно?

— Я же сказал вам…

— А-а-а, знаю-знаю, ты ни от кого не убегаешь. Но я прав?

У Борна уже не было сил отпираться. Он просто пожал плечами.

— Конечно, я прав. Теперь ты чувствуешь себя получше? Борн засомневался — к нему относилась последняя фраза или к каурой кобылке, которую старик распрягал, похлопывая по крупу. Поставив перед ней ведро, он вышел, заперев за собой дверцу.

— Сколько их? — спросил он, обернувшись к Борну.

— Трое верхом. И вертолет. Не знаю точно.

— Что же ты им сделал?

— Довел их до сумасшествия.

— Держу пари, ты на это способен. — Старик рассмеялся. — Ну хорошо, я не хочу знать, что там между вами было. У меня своих забот хватает. Скажи мне вот что: для них это очень важно?

Борн кивнул.

— Ну, что ж, посмотрим. Вертолет нам не опасен. Мы услышим его задолго до того, как он к нам приблизится, и сумеем приготовиться. Другое дело — верховые. Сегодня до темноты мы уже не успеем, но завтра утром пойдем на скалу и скинем вниз пару валунов, чтобы перекрыть проход, по которому вы прошли. Даже если они придут сегодня, здесь есть предостаточно мест, где их можно хорошо, встретить. Кто знает, может, тебе повезет и несколько дней вы сможете отдохнуть, прежде чем двинуться дальше.

Было ясно, что имел в виду старик.

— Вы хотите сказать, что через несколько дней мы в любом случае должны уехать? Старик задумался.

— Да, пожалуй, именно это я и хотел сказать. Даже если мне тоже придется перебираться куда-нибудь в другое место. Здесь становится слишком многолюдно. Конечно, вы ведь многого не знаете, Городок этот очень странный — иногда его можно увидеть сверху, а иногда — нет. Последний человек нашел сюда дорогу лет двадцать тому назад. И это был я.

— В таком случае вы не могли быть знакомы с тем парнем — хозяином гостиницы.

— Возможно, ты и прав. — Старик уже расседлывал пегую. — Ты не хочешь мне помочь, а? Ведь это все-таки не мои лошади, так? — Помолчав секунду, он добавил: — Да, я все равно уйду отсюда. Так, на всякий случай. Но когда выпадет снег, я вернусь… — Казалось, что он разговаривает сам с собой. — А пока держись меня. Я много знаю и научу тебя, как от них избавиться. Да, сэр, все будет совсем так же, как в прежние времена.

— Такой ужин, — говорил старик, вытирая рот и откидываясь на стуле, — такой ужин — простая фасоль, сушеное мясо и бисквит — стоил в те дни около двадцати долларов.

Он улыбался, сидя напротив Клер. При свете лампы его улыбка, казалось, была более привлекательной. Клер поблагодарила егоза комплимент.

Пока они отсутствовали, она нашла кухню в задней комнате отеля и попыталась разжечь огонь в большой черной плите. Она даже нашла на дворе сухие поленья, однако в трубе птицы свили свои гнезда, поэтому, когда Борн со стариком вернулись, кухня была полна дыма. Старик показал, как прочистить трубу, после чего Клер принялась за стряпню.

Собаку старик оставил у входной двери на тот случай, если кто-то появится поблизости. Потом он взял с полки позади бара запечатанную бутылку и поставил ее на стол.