Мишель Рио - Неверный шаг

— То же, что в «Синей Бороде» и «Мальчике-с-Пальчик»?

— Вот именно. А из моих историй потом получились твои. Разница только в том, как их рассказывают и как понимают. Это-то мне и интересно, и поэтому я держу здесь все эти книги.

— А твоя большая история, она хорошо кончается?

— Да. Именно потому, что она кончается. Закончится когда-нибудь. И это в ней хорошо.

Жюли взглянула на него с доверчивым и кротким недоумением. Она дожевала свой бутерброд, допила последний глоток молока и сказала:

— А я знаю одну всамделишную историю, которая тебе нравится.

— Какую историю?

— Как и во всех историях, все плохо начинается и хорошо заканчивается. Но хорошему не нужно в конце убивать плохого, потому что там нет плохого. Догадался?

— Нет.

— Это же так просто. Я тону в реке, ты меня спасаешь, и мы становимся неразлучными друзьями на всю жизнь. Вот и вся история. Тебе не нравится?

— Еще как нравится.

— Ага! Вот видишь!

Незнакомец отвел взгляд и ненадолго замолчал. Потом спросил:

— Не хочешь еще пострелять из лука?

Погасив свет, Мари вышла из спальни Жюли, закрыла дверь. Незнакомец сидел за большим столом в гостиной. Мари приблизилась к нему и заговорила вполголоса:

— Она хотела пожелать вам спокойной ночи. Я сказала, что вы уже ушли.

— Вы были неправы.

Он поднялся со своего места, зашел в комнату. Волна света из гостиной пролилась в спальню и достигла кровати. Жюли повернулась и увидела высокую фигуру в дверном проеме.

— Значит, ты не ушел?

Незнакомец подошел совсем близко.

— Я вернулся сказать тебе «спокойной ночи».

— Сегодня было весело, правда?

— Правда.

— Завтра еще поиграем, да?

— Как скажешь. Спокойной ночи, Жюли.

— Спокойной ночи.

Он вышел, прикрыл за собой дверь, вернулся на прежнее место. Мари сказала ему:

— Она рассказала мне, как вы провели сегодняшний день. У нее горели глаза, она была счастлива.

Поколебавшись, Мари прибавила:

— Она вас очень любит. Не судите ее строго. Она еще слишком мала и не может знать, что это только смешная аномалия, искажение здорового инстинкта. Дети любят просто так, не задумываясь. Они не боятся парадоксов.

Он краешком губ улыбнулся. Помолчав, Мари заговорила снова:

— Ее отец совсем не занимался ею. Он был слишком поглощен своей работой.

Замолчала.

— Он погиб. Его застрелили. Обычная история, борьба правил и закона, как вы бы сказали.

— Иногда за глупость приходится платить.

Ошеломленная, пристально взглянула на него. Сказала гневно:

— Кто вам дал право так говорить? Вы о нем ничего не знаете.

Он отвечал сухо, почти резко:

— Я знаю только одно: когда у тебя нет ничего стоящего, чем бы ты дорожил, сама жизнь не представляет никакой ценности, и, расставаясь с ней, ты ничего не теряешь. Так же точно, когда ты имеешь что-то единственное в своем роде, как этот ребенок, например, — и не осознаешь этого, ты также ничего не теряешь, поскольку слепота — это та же нищета, с той лишь разницей, что во втором случае ты сам виноват. Первый принимает смерть как должное, как нечто в порядке вещей. Второй бывает смертью наказан. Это я и имел в виду, говоря о плате за глупость.

— О какой глупости вы говорите?

— О глупости того, кто спасает весь мир, не научив плавать собственного ребенка.

— Вы не имеете права его судить. Вы ничего не знаете.

— Я знаю то, что вы мне сами сказали, и то, что я вижу своими глазами. И я вас ни о чем не спрашивал.

— Разумеется, вы меня ни о чем не спрашиваете. И вам ничего от меня не нужно. Кроме одного — чтобы я была вашей шлюхой.

— Вы раскаиваетесь?

Она отвернулась и замолчала, не ответив. Потом, собравшись с мыслями, проговорила устало и почти безнадежно:

— Нет. И подпишусь под каждым словом, сказанным прошлой ночью: никогда раньше я не испытывала такого наслаждения.

— В таком случае вы никакая не шлюха, а обыкновенная женщина. Шлюхи ничего не знают о наслаждении.

Мари посмотрела на него. Потом встала и молча отправилась в спальню. Он пошел следом за ней.

Стрела полетела в цель. Наконечник глухо пробил картонную коробку и застрял в первом круге. Жюли закричала:

— Ты видел, видел?!

Незнакомец, сидевший на стуле немного поодаль, с книгой в руке, встал, подошел к мишени и похвалил девочку. Внезапно он вскинул голову. Со стороны большой усадьбы донесся шум мотора. Ни минуты не раздумывая, незнакомец зашел в дом и вышел назад с пистолетом за поясом, спрятанным под курткой. Мотор замолчал. Хлопнула дверца. Незнакомец взял Жюли за руку, отвел в дом и сказал:

— Побудь здесь. Из дома ни ногой. Сиди тихо как мышка, пока я за тобой не приду. Только я или мама. Больше никто. Ты хорошо поняла?

— Это такая игра?

— Да. Это игра. Ты хорошо запомнила? Только мама или я. И никто другой.

— Ладно.

Незнакомец вышел во двор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вместо того чтобы избрать обычный путь по проселку, он обогнул дом, пробрался через живую изгородь и побежал напрямик через сад, прячась за деревьями. Достиг южного фасада и приник к стене рядом с открытым окном гостиной. Осторожно заглянул внутрь. Перед Мари стоял Мерло.

— Пришлось изрядно попотеть, — говорил он. — Но теперь все уже позади. У меня все недостающие улики. Я приехал забрать бумаги. Теперь никто не подкопается.

Это будет эффект разорвавшейся бомбы. Я выезжаю немедленно. Специальный номер выходит сегодня ночью. Ты едешь со мной?

— Нет. Я приеду позже.

Мерло внимательно посмотрел на нее.

— Что-то не так, Мари?

— Нет. Все в порядке.

— Что случилось?

— Ничего. Сейчас принесу.

Она исчезла за дверью и скоро вернулась с туго набитым портфелем в руках, поставила его на стол. Мерло открыл его, вынул из кармана сложенную стопку бумаг, сунул их в портфель.

— Скажи мне, что все-таки случилось, — повторил он.

— Ничего. Все закончилось. И тем лучше. Только как-то еще не верится. А теперь тебе нужно ехать.

Мерло раздумчиво поглядел на нее. Потом взял портфель и направился к выходу, открыл дверь и тут же попятился. Двое мужчин ворвались в гостиную, мгновенно наставив на Мари и Мерло автоматические пистолеты. Франтоватого вида, изящный и еще довольно молодой человек вошел последним, с пустыми руками. Учтиво поклонился.

— Сударыня, позвольте представиться. Рене Альберти. Полагаю, вам, мсье Мерло, мое имя должно быть знакомо.

Он перевел взгляд на портфель, который Мерло по-прежнему сжимал в руке.

— Так вот, значит, где они хранятся, — бесценные письмена.

С лукавой улыбкой взглянул на Мари и Мерло.

— Вам непонятно, конечно же, не почему я здесь, но каким образом нашел дорогу. Ну, имея четыре машины и радиосвязь, мы могли без особого труда проследить за вами, мсье Мерло, не возбуждая, разумеется, ваших подозрений.