Поль-Франсуа Уссон - Кристаль

— Французская пресса… Она репортер, — сказал Бьорн, опередив Йохансена, который собирался ответить.

Анжела продемонстрировала фотоаппарат. Взгляд старшего комиссара буквально пригвоздил ее к стене. На протяжении двух-трех секунд у нее было ощущение, что ее просвечивают насквозь, словно рентгеном.

— Хм. Стало быть, ты работаешь рука об руку с подозреваемой, которую велел освободить. Понятно.

— Под мою ответственность.

— У тебя нет никакой ответственности. Официально ты по-прежнему в отставке.

Про себя Анжела возмутилась бесцеремонностью новоприбывшего. На лбу Бьорна вздулась синяя жилка.

— Отведите подозреваемую в ее номер. Я уже распорядился, чтобы этой ночью у каждого номера стоял охранник. Ни одного убийства здесь больше не совершится.

— Тренеры команд предлагают, чтобы всех отвезли в Сторуман… — нерешительно сказал Йохансен.

— С чего вдруг? Этим господам захотелось экскурсий?

— Нет, именно там будут проходить соревнования…

— Понимаю, понимаю… Да, конечно, там будет легче обеспечить их безопасность.

— Вот и я говорю: не такая уж глупая идея, — облегченно кивнув, сказал Йохансен.

— Мы над этим подумаем. Я приму решение, когда еще раз всех допрошу. На данный момент никому не разрешается покинуть Норвегию. Я хочу, чтобы все свидетели были под рукой. Хотя, может быть, Бьорн, ты уже вытряс из них что-нибудь стоящее?

Анжела вздрогнула, увидев, что Бьорн полез в карман. Он вынул оттуда три приглашения Золотой бабочки и протянул старшему комиссару:

— Ну уж не знаю, стоящее или нет…

Крагсет с жадностью схватил добычу. Вертя буклеты маленькими пальчиками, он бормотал:

— Золотая бабочка… Так-так… Бабочка. Золотая. Приглашения. Это приглашения… Эти девушки отправились на свидание… Так, теперь понятно…

— А это что? Снимки с видеокадров? — спросил Бьорн, указывая на фотографии, лежавшие на столе. Он надеялся, что Крагсет позволит ему на них взглянуть.

— Да.

— Есть что-нибудь интересное?

— Поучительное.

Бьорн указал на заметки и разноцветные стрелки на плане отеля и спросил:

— Стало быть, Йохансен восстановил для тебя хронологию событий?

— Да, это оказалось не так уж трудно… учитывая отметки на магнитных картах, фотографии и свидетельские показания… Так. Значит, вот что я об этом думаю, Бьорн. Жертва первой вышла из своего номера, но мы не знаем, в какое время она вошла в сауну. Где она была? С кем? Почему? Загадка… Если только…

Он подтолкнул снимки по направлению к Бьорну и продолжал:

— Как я уже говорил, мы не знаем, в котором часу жертва вошла в сауну. Мы спутали ее с юной француженкой, Жозеттой. Вполне понятная ошибка, ведь все костюмы похожи… Но итальянка на двенадцать сантиметров выше — я велел измерить длину огнетушителя, укрепленного на стене, вот, видите?.. Адриана заслонила бы его целиком… На фотографии Жозетта. Судя по всему, она зашла в сауну и сразу вышла — вероятно, испугалась. Вы также обманулись по поводу ее пребывания в ресторане. На пленке не видно лица… Что же касается вашей протеже, фотографа, которая на тот момент уже была в сауне, я не знаю, говорила ли она вам, что она там делала вдвоем со своей крестницей… либо в компании шофера, Имира. Тот факт, что она провела с ним ночь у себя в номере, не исключает того, что они вместе вышли из ее номера в два часа тридцать пять минут. Серьезный прокол с установлением времени смерти… Но как бы то ни было…

Наслаждаясь произведенным эффектом, Крагсет переводил глаза с лица одного изумленного коллеги на лицо другого.

— Если вы внимательно вглядитесь в этот снимок, то увидите на нем жертву…

Это был снимок с кадра, на котором значилось время: 2.40. Дело происходило в маленьком салоне, где в витрине стоял кубок. Видя, что попытки Бьорна что-либо разглядеть тщетны, Крагсет протянул ему большую лупу.

— Витрина… — подсказал он.

Наконец Бьорн смог разглядеть что-то еще помимо золотых отблесков на стекле. Да, перед его глазами был смутный силуэт мажоретки.

— Значит, вот где это произошло, — пробормотал Бьорн. — Вот где он назначил ей встречу…

— Ну да, старина Бьорн, теперь ты пришел к тому же выводу, что и я. Убийство произошло в салоне, перед витриной с кубком. После этого убийца перенес тело жертвы в сауну, чтобы еще несколькими ударами размозжить ей голову… Так, с этим разобрались. Насчет прошлой ночи пока не могу ничего сказать — я еще не видел пленку.

Крагсет замолчал. Его мясистые губы слегка причмокивали, будто он смаковал хорошее вино. Йохансен был в восторге, ему хотелось аплодировать. Бьорн по-прежнему разглядывал фотографию, исподлобья поглядывая на этого мини-тролля, старшего комиссара, который погрузился в изучение посланий от Золотой бабочки. Лицо Крагсета было неподвижным, лишь глаза бегали за стеклами очков. Наконец он сложил бумаги и сунул их в папку.

— Это никакие не бабочки. Это руны! — объявил старший комиссар.

По застывшему лицу Бьорна Анжела поняла, что маленький человечек раскрыл некий ключевой момент в расследовании.

— Теоретически, — продолжал тот, — древний нордический алфавит включал в себя двадцать четыре руны. Вот эти две действительно похожи на бабочек. Если память мне не изменяет, одна из них символизирует человека, а другая — день, дневной свет… [14] Имеются в виду руны Манназ и Дагаз.

Бьорн кивнул с невольным уважением.

— Ну что ж, я вижу, расследование в надежных руках, — сказал он. — Стало быть, я могу… возвращаться домой.

Крагсет обогнул стол и прислонился к нему спиной.

— Можешь, — сказал он.

Бьорн решил не затягивать прощание. Он слегка прищелкнул языком и вышел, не глядя на Анжелу.

— Пьяница, — сквозь зубы произнес Крагсет.

И указал подбородком на француженку своему коллеге. Йохансен хотел было схватить ее за руку, но удержался и лишь вежливо попросил следовать за ним. Перед тем как выйти, Анжела обернулась к гному у стола и слегка приподняла фотоаппарат:

— Фото?..

Захваченный врасплох, Крагсет выпрямился и на шаг отступил от стола — теперь он лишь опирался рукой на столешницу. Анжела присела на корточки. Она сделала три недодержанных снимка. В этом безликом кабинете, стены которого были увешаны планами и схемами, маленькая коренастая фигурка инспектора совершенно затерялась — лишь сверкали серебряные очки на носу. Это будет самое яркое пятно на фотографии…

— Спасибо, комиссар.

Когда Анжела и Йохансен выходили, Крагсет по-прежнему стоял у стола, замерев в той же позе и слегка порозовев от смущения.

Они нагнали Бьорна уже в холле.

— Ну что, Йохансен, теперь вся ответственность ложится на тебя, — сказал тот. — Ничего, ты справишься.