Алафер Берк - Поцелуй ангела

И четыре года спустя Винни, казалось, не видел никакой проблемы в том, что Экелс иногда заскакивал к Марлин, во всяком случае, пока лейтенант, в свою очередь, оказывал ему небольшие услуги: снимал штрафы за нарушение правил движения, отгонял конкурентов, отслеживал номерные знаки, — в общем, делал то, что никому не причиняло вреда. Мужчины понимали друг друга.

Почему Марлин терпела все это, оставалось загадкой. Винни заботился о ней, но жила она в квартире-студии площадью сорок шесть квадратных метров на нижнем этаже, расположенном прямо напротив эстакады Вестсайдского шоссе. Насколько понял Экелс, ей было важно лишь то, что она проживала в здании, носящем имя Трампа.

Он старался не злоупотреблять сложившимся положением, навещал ее всего раза четыре в год и только в те дни, когда ему действительно было невмоготу. Она умела его утешить.

Визит к Марлин помог ему, как он и предполагал, однако озабоченность не отпускала. Завтра утром в «Дейли пост» появится статья, в которой убийство Челси Харт свяжут с четырьмя другими. Тогда в управлении начнется аврал.

Он испытал большое облегчение, когда арестовали Джейка Майерса. Этот придурок отлично подходил на роль преступника, и возможная связь между Челси Харт и другими девушками ушла в тень. А затем к нему в кабинет влетела Хэтчер и снова подняла шум насчет тех старых нераскрытых дел.

Еще немного, и капитан, а может, и помощник начальника полиции начнут задавать ему трудные вопросы. Делом Элис Батлер — третьим по счету — занимался он сам, и никакого почерка не заметил. Одно это выставляло его никудышным детективом. Все с легкостью в это поверят. Экелс знал, что он не лучший полицейский. И что повышение получил исключительно благодаря хорошим результатам тестирования, однако никогда не пользовался уважением ни вышестоящих, ни подчиненных.

Но когда управление доберется до результатов посмертных исследований, они столкнутся не просто с дрянной полицейской работой. Когда три года назад Фланн Макилрой пришел к нему со своей дурацкой теорией, Экелс велел ему заткнуться и перестать возиться с висяками. Не то чтобы Макилрой когда-либо подчинялся приказу, но другие могут подумать иначе. Но больше всего он ошибся, вне всяких сомнений, что смолчал, когда его детективы занялись делом Челси Харт.

Управление ополчится на него. Ему нужно подстраховаться. Нужно разыскать Хэтчер. От нее, конечно, сплошная головная боль, и причинами, почему она попала на это место, наверняка были ее пол и внешность, однако ему приходилось признать: она проницательна. А также разумна и вдобавок порядочна. Он нашел способ обратить эти качества Элли в свою пользу.

Он повернул на 42-ю улицу и направился на восток в сторону 5-й авеню, затем свернул на 38-ю улицу. Он собирался припарковаться перед тем же гидрантом, что и раньше, но какой-то хмырь на «Таурусе» уже занял его место.

Экелс опустил стекло и жестом велел водителю «Форда» сделать то же самое.

— Эй, приятель, тут стоять не положено.

Уличный фонарь светил прямо на машину Экелса, так что внутри «Тауруса» он ничего разглядеть не мог. Лейтенант посигналил и снова показал жестом, чтобы водитель опустил стекло, на этот раз помахав полицейским разрешением на парковку, которое он держал на торпеде.

— Давай, отъезжай.

Водительская дверь «Тауруса» открылась, и в тусклом свете Экелс увидел мужской затылок и рыжую куртку.

— Мир тесен, лейтенант.

Экелсу хватило одного мгновения, чтобы узнать человека, вышедшего из машины. Отличный пример поразительной невезучести Дэна Экелса. В этом городе проживают восемь с половиной миллионов человек. Стоило Экелсу разок прищемить хвост одному из них, и вот на тебе — тот его узнал. В придачу к другим неприятностям ему только не хватало еще этого болвана, который может сообщить всем, что его пора выпихнуть с работы.

Мужчина вытащил из кармана правую руку в перчатке. Экелс протянул ему свою, чтобы обменяться рукопожатием через открытое окно.

Боковым зрением Экелс уловил какое-то движение.

— Что за черт?

Пытаясь отпрянуть от влажной ткани, которую сунули ему в лицо, он потянулся к своему «Глоку». Ремень безопасности сковывал движения. Застегнутый на все пуговицы плащ туго обтягивал тело. Экелсу никак не удавалось дотянуться до оружия. Более того, он даже не чувствовал его у себя на боку.

Возможно, ему стоило проявить дальновидность. Не цепляться так за этого Майерса. Но когда то и дело шпыняет мэрия, очень хочется верить, что задержанный виноват. Экелс был не первым полицейским, страдающим узостью зрения. Если бы он упомянул о тех висяках, как только к ним попало дело Харт, он не оказался бы в таком положении. А ему всего лишь хотелось удержаться на этой должности. Если он правильно будет обращаться с Хэтчер, она его, в случае чего, прикроет.

У Экелса закружилась голова. Прежде чем окончательно потерять сознание, он сообразил, что пистолет остался у Марлин, на прикроватном столике. Будь он хорошим полицейским, понял бы, что приезжать сюда опасно.

Водитель «Тауруса» открыл дверь Экелса и быстро оглядел 38-ю улицу. Какая-то парочка переходила Парк-авеню, но, казалось, не обращала на него никакого внимания. В окнах ближайшего жилого дома тоже зевак не наблюдалось.

— Ты, парень, не в той форме, чтобы рулить, — сказал он просто так, для подстраховки. Он отстегнул ремень безопасности водителя, нагнулся, чтобы переместить его ноги, а затем перевалил все тело на пассажирское сиденье.

Потом забрал с торпеды парковочный пропуск, сунул его под стекло своей машины, запер «Таурус» и сел за руль «Чарджера».

Теперь у него сам лейтенант полиции Нью-Йорка, и мужчина мог побиться об заклад, что сумеет обменять его на молодую блондинку-детектива.

— О, черт! Глаза мои, глаза! Дайте дротик, и я выколю себе глаза! Прикройтесь хоть чем-нибудь, ребята.

Элли показалось, что она вынырнула из самого глубокого сна в жизни. Она увидела свет, проникавший сквозь шторы гостиной, и своего брата, стоявшего у входной двери с ключами в руке и ухмылкой на физиономии.

— Черт. Черт. Который час?

— Пять сорок пять.

— Проклятье. Девяносто минут. Я хотела подождать всего полтора часа.

Макс Донован, лежавший рядом с ней, на полу гостиной, постепенно приходил в себя. Он ухватил угол флисового покрывала, которое Элли прижимала к груди, но затем решил обойтись голубой подушкой.

— Черт, мы уснули, — сообразил он.

— Ну ты провидец гребаный!

— Мой брат Джесс, — представила Элли так, словно пыталась что-то объяснить, и обворачиваясь покрывалом.

— Привет. — Макс протянул Джессу свободную руку. — Макс Донован. Извиняюсь, что при таких обстоятельствах.