Юрис Юрьевикс - Ледяной ад

Чтобы настичь русскую субмарину, старший помощник командира задал небольшой угол наклона, надеясь погрузиться без лишнего шума. На поверхности они вели себя незаметно; он радовался, что российские радары не засекли их лодку.

Через несколько минут субмарина опустилась на заданную глубину — восемь футов. Выровняв лодку, офицер разрешил смену вахты: «золотые» заступили на место «синих». «Синие» сдали посты — кормежку они уже пропустили. За месяц плавания экипаж уничтожил половину продовольственных припасов. К полудню, сытые и уставшие, «синие» вытряхнут вторую смену из коек, и та отправится купаться и завтракать.

Посменная работа, даже в просторной американской атомной подлодке, требовала строгой координации и четкого режима сна — матросы называли свои койки «горячими люльками»: постели, в которые они ложились, еще сохраняли тепло тел предыдущей смены.

Командир прибыл на пост поздно, вместе с «золотыми», и принял управление.

— Что поделывает Иван? — спросил он у старпома.

— Прогуливается по аллее. Ничего необычного, кроме скорости. Никаких обманных маневров. Без всяких выкрутасов. Лодка, думаю, класса «Виктор». Настоящая красавица, побольше футбольного поля будет.

— Какова ее скорость?

— Идет полным ходом.

— А именно?

— Сорок четыре узла.

— Пятьдесят пять земных миль в час? Святый Боже!

Старпом наклонился к экрану гидролокатора.

— Сначала огонь в ракетной шахте, потом встреча с истребителем вертикального взлета и посадки, а теперь еще и погоня! Ударный день у этого парня!

Из турбины «Рыбы-меча» мощностью в тысячу восемьсот лошадиных сил можно было выжать не больше тридцати узлов. Русские лодки удручали своей быстроходностью и способностью погружаться на большие глубины, нежели американские. И то и другое раздражало командира, однако у него не было выбора. Приказ гласил: прекратить наблюдение и передать обязанность слежения за русскими другой субмарине, как только те начнут отрываться. Про себя командир гадал, что, черт побери, им делать с русской подлодкой, если ситуация выйдет из-под контроля.

— Им известно, что мы рядом?

— Вряд ли, сэр, — ответил старпом. — А может, им все равно, есть мы или нет. Их сонар пискнул всего дважды с момента погружения. Наш находился в пассивном режиме, и мы держали свой нос точь-в-точь за их кормой, четко позади. Думаю, сэр, нас прикрывает отраженное рассеивание.

Командир кивнул. Турбулентность, возникающая при работе винтов самой русской подлодки, поможет замаскировать «Рыбу-меч». До тех пор пока Иван не предпримет предупреждающий обманный маневр и не совершит резкий разворот, чтобы освободить сонар от своего же звукового шлейфа, он так и не обнаружит преследователей.

— Рулевой, держитесь точно за ней. Том, извести меня, как только морская разведка примет дело этого русского и за него возьмется «Бомонт». — Понизив голос, командир обратился к старпому: — Проклятие! Мы никак не можем их догнать. Они что, не знают, что их флот разорен?

Мансон запретил Хэнли оповещать случайных знакомых о цели ее поездки:

— Все разговоры только об отвлеченном.

Но шеф зря беспокоился: ее единственными попутчиками в аэропорту Эдмонтона оказались японские врачи с их женами, прилетевшие прямым рейсом из Токио полюбоваться на северное сияние над канадскими просторами. Дамы были в норковых шубах до пят, в меховых шапках и с сумочками от Луи Вюиттона.

Хэнли встретил одетый с отменным вкусом бывший обитатель станции «Трюдо». Предполагалось, что он кратко проинструктирует ее и доставит на север.

— Доктор Хэнли? Здравствуйте.

— Привет! Пожалуйста, зовите меня Джесси.

Хэнли окинула взглядом светлые кудри и умные карие глаза. На щеке у незнакомца краснел крошечный шрам, в остальном же он был безупречен. Хорошие манеры и поставленный голос радиоведущего дополнял сильный запах одеколона. Аромат отвлек Хэнли настолько, что она не расслышала имени блондина, уловила только фамилию — Стивенсон. На секунду она задумалась, обрадуется ли мистер Некто Стивенсон, если ему сказать, что он обалденно благоухает.

Хэнли и Стивенсон наскоро перекусили в кафетерии и отправились в Анкоридж [13] Анкоридж — город и порт в США, штат Аляска. на самолете канадских ВС, который ждал их уже несколько часов.

В Анкоридже они сделали пересадку. Новый самолет оказался больше предшествующего: похоже, набрал оборудование. Хэнли понятия не имела, куда полетит в очередной раз, и Стивенсон не спешил просветить ее на сей счет. Наконец он соизволил пуститься в объяснения:

— С политической точки зрения доставка вас в «Трюдо» — рискованное предприятие, и вам лучше не вникать в подробности маршрута. Достаточно знать, что у нас весьма развито самоуправление. Мы вынуждены договариваться с властями десяти провинций и двух территорий.

— Но ведь вы представляете правительство!

— Ну и что? У нас все устроено иначе, нежели у вас. Вообразите, что в США Юг выиграл Гражданскую войну, и тогда поймете, как обстоят дела в Канаде. Мы — конфедерация сильных областей со слабым центральным правительством. Понимаете?

— Ага! А можно, мы пришлем вам всех наших республиканцев?

— Спасибочки, — улыбнулся Стивенсон, — у нас своих хватает.

— И все-таки почему Канада сама не взялась за расследование?

Стивенсон по-детски раздул щеки.

— У нас не нашлось соответствующего специалиста. Компьютер выбрал вас как ученого, имеющего наиболее высокие шансы на успех в сложившейся ситуации. Королевскому комитету по исследованию Арктики осталось только направить приглашение в ваш Центр.

— С маленьким приветом мне?

— Да, лично вам. Было четверо кандидатов, вы значились в списке первой.

— Сукин сын! — прыснула Хэнли. — Интересно, каковы были шансы Раффа?

— Простите?

— Ничего. Продолжайте.

— Вот и вся история. То, что вы не канадка, — счастливое совпадение. Если бы выбор пал на моего соотечественника, утечки информации было бы не избежать. В Канаде все всё обо всех знают.

— Да и в Штатах то же самое, — заметила Хэнли.

Самолет шумно выпустил шасси.

— Подлетаем.

Небо обложило тучами, будто мешками с цементом, хотя, по подсчетам Хэнли, было лишь два часа дня. Они успели замерзнуть, выдыхая клубы белого пара, пока добежали до здания аэропорта.

За незамысловатым обедом путешественники молчали, причинами тому были усталость и оглушающие децибелы музыкального автомата, играющего «Когда на Аляске весна, в Номе минус сорок». Сразу после еды Стивенсон повел Хэнли в комнату отдыха. Там он представил ей новое облачение, разложенное на бильярдном столе.

— Это костюм для крайних температур.