Дэвид Балдаччи - Доля секунды

Когда стрелка достигла 10.32, свет погас и все погрузилось в полную тьму. Потом зал взорвался калейдоскопическими бликами, которые сделали бы честь любой дискотеке. Они молниями проносились по залу, из динамиков лились громкие голоса. Все это слепило и оглушало — Кингу пришлось прикрыть щитком ладони глаза. Потом он вспомнил об очках, вытащил их и надел. Один ноль в пользу темных очков.

И тут со стороны лифта послышалось «дзынь».

Двери открываются — или это просто трюк? Стоит ли глядеть в ту сторону.

— На пол! — приказал он Бруно, и тот мгновенно рухнул вниз. Кинг повернул голову к лифту, решив, что ограничится долей секунды. В лифте висела обвязанная проволокой Джоан Диллинджер. Судя по виду, мертвая.

Глядя на нее, Кинг испытал неистовый гнев. Впрочем, на это-то, вероятно, и рассчитывал Морзе. Эта мысль заставила Кинга успокоиться.

Отвернувшись от лифта, он окаменел. Прямо перед ним между двумя картонными фигурами стояла Кэти Рамзи с направленным ему в грудь пистолетом.

— Положите оружие, — приказала она.

Кинг поколебался и опустил пистолет на пол. Освещение снова стало нормальным, звуковые эффекты прекратились.

— Поднимайся, — сказала она Бруно. — Вставай, ты, ублюдок.

Бруно, трясясь, поднялся на ноги, однако между кандидатом в президенты и будущей его убийцей стоял Кинг.

— Кэти, вы же не сделаете это.

Откуда-то бухнул голос. Голос Морзе, исполнявшего роль режиссера:

— Действуй, Кэти. Я отдал их тебе, как обещал: человека, который разрушил карьеру твоего отца, и того, кто лишил его жизни. У тебя пули со стальной оболочкой. Один выстрел, и ты убьешь обоих. Это они его погубили.

Указательный палец Кэти затвердел на курке.

— Не слушайте его, Кэти, — сказал Кинг. — Именно он вашего отца и подставил. Он толкнул его на убийство Риттера. А Бруно к этому никакого отношения не имеет.

— Вы лжете, — сказала она.

— Человеком, чей разговор с отцом вы подслушали в ту ночь, был Сидней Морзе.

— Ошибаетесь. Я слышала только одно имя: Тройанс Кон.

— Вы не слышали имени, просто вы так решили. Он сказал не «Тройанс Кон»; он сказал «троянский конь».

Теперь Кэти выглядела уже не столь уверенной.

Кинг постарался использовать отвоеванное преимущество:

— Я уверен, это Морзе научил вас, что нам говорить, однако часть сказанного вами была правдой. Просто вы не поняли ее значения. Морзе был троянским конем, человеком, близким к Риттеру. Вот о чем он говорил с вашим отцом. Морзе знал, Арнольду ненавистно то, что Риттер делает со страной. Однако политика Риттера Морзе не интересовала. Он был влюблен в вашу мать, в свою будущую бродвейскую звезду. Убрав с дороги вашего отца, он получил бы ее. А когда ничего из этого не вышло, он убил ее. Теперь же он использует вас, точно так же, как использовал вашего отца.

Лежавший на курке палец Кэти немного расслабился.

— Это безумие. Если то, что вы говорите, правда, зачем он делает все это сейчас?

— Он сумасшедший. Кто бы еще устроил такое?

— Он врет, Кэти, — забухал голос Морзе. — Я сделал это ради тебя. Чтобы ты свершила правосудие. Застрели же их!

Кинг удерживал взгляд Кэти своим:

— Ваш отец убил человека, но убил ради того, что считал благородным делом. А этот… — он указал в сторону Морзе, — хладнокровный убийца, им двигала только ревность.

— Вы убили моего отца, — резко сказала она.

— Я исполнял свою работу. У меня не было выбора. Вы не видели выражения, застывшего в тот день на лице вашего отца, а я видел. Знаете, как он выглядел?

Кэти, смотревшая на него сквозь слезы, медленно кивнула.

— Он выглядел удивленным, Кэти. Удивленным. Сначала я думал, что это шок, порожденный тем, что он убил человека, теперь же понял — он удивился тому, что Морзе не выстрелил. У них была договоренность. Ваш отец смотрел на него. Именно в тот миг он понял, что обманут.

Морзе прокричал:

— Последний шанс, Кэти. Или я сам их застрелю.

Кинг умоляюще взглянул на нее:

— Вы не сделаете этого. Я говорю вам правду. Я знаю это. Какую бы ложь он вам ни скормил, вы не убийца, и обратить вас в убийцу он не сможет.

— Ну же! — завопил Морзе.

Кэти начала опускать руку с пистолетом. Внезапно дверь с треском распахнулась. Это на миг отвлекло Кэти, и Кинг, ухватившись за бархатный канатик, рванул его вверх и выбил пистолет у нее из руки. Кэти вскрикнула и упала.

Кинг крикнул Бруно:

— Бегом! К дверям!

Бруно повернулся и побежал к выходу, из которого только что появилась Мишель.

Свет вспыхнул в полную силу, мгновенно ослепив их всех. Мишель увидела опасность раньше прочих.

— Бруно, на пол! — прокричала она.

Раздался выстрел. Мишель прыгнула, заслонив собой кандидата, и пуля ударила ее в грудь.

Кинг направил свой пистолет туда, откуда донесся выстрел, нажал на курок. И сразу же понял, что никаких шансов Морзе ему не оставил: пистолет был заряжен холостыми.

— Мишель! — закричал Кинг.

Она не шевелилась, а Бруно уже проскакивал в дверь. И тогда свет погас снова, утопив их всех в темноте.

Кинг присел на корточки, лихорадочно обшаривая пол в поисках хоть чего-то, похожего на оружие. Но тут опять вспыхнул свет. Кинг ощутил чье-то присутствие за спиной, резко повернулся. Сидней Морзе стоял, направив на него пистолет.

— Так и знал, что тебе не хватит на это пороху, — сказал Морзе, переводя пистолет на Кэти. — Не то что твоему отцу! Я дал роскошную сцену тебе для выступления. Досконально расписал сценарий. А ты провалилась.

Кинг помог Кэти подняться и стоял теперь между нею и Морзе.

— Снова стали живым щитом, а, Шон? — произнес, улыбаясь, Морзе.

— Бруно сбежал и очень мне этим помог. Теперь я убью вас за то, что вы стреляли в Мишель.

— Бруно отсюда живым не уйдет. Что касается Максвелл, она по крайней мере пала на линии огня. Большего от агента Секретной службы ожидать невозможно. — Морзе не сводил с него глаз. — Так вот, мне задали вопрос. Зачем все это? Я отвечу. — Он указал на Кэти: — Восемь лет назад все дело было в ее отце. Сегодня — только в тебе, дражайшая Кэти.

— Во мне? — переспросила она, по лицу у нее струились слезы.

— В сущности, ты дура, такая же, как твой отец. — Он перевел взгляд на Кинга. — Вы сказали, что Регина отвергла меня, потому что не любила. Это лишь часть правды. Я уверен, она меня любила, да только не могла вернуться после смерти Арнольда на сцену, потому что кое-кто нуждался в ней сильнее. — Он посмотрел на Кэти. — Ты. Твоя мать не могла оставить тебя. Ты нуждалась в ней, так она мне сказала. Но что такое одна-единственная, жалкая девчонка в сравнении с легендарной карьерой на Бродвее, в сравнении с жизнью со мной?

— Такой человек, как вы, ничего в настоящей любви не смыслит, — сказал Кинг. — И как можно винить Кэти? Она ничего об этом не знала.