Дэвид Балдаччи - Доля секунды

Полчаса спустя она уже сидела в своем «лендкрузере», возвращаясь в отель, куда она перебралась из дома. Приняв душ, Мишель облачилась в футболку и шорты и заказала еду в номер. Поглощая оладьи, апельсиновый сок и кофе, она перебирала телеканалы, надеясь узнать что-нибудь новое об исчезновении Бруно. И притормозила, когда увидела знакомого на вид мужчину, стоявшего в окружении журналистов в Райтсберге, штат Виргиния, и явно не получавшего от этого никакого удовольствия.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это. Мужчина был Шоном Кингом. Она поступила в Секретную службу примерно за год до убийства Риттера. Мишель не знала, что стало потом с Кингом, да и причин интересоваться этим не имела. Однако теперь, слушая подробный рассказ об убийстве Говарда Дженнингса, она начала испытывать желание узнать о Кинге побольше.

Она открыла доставленный в ее комнату номер «Вашингтон пост» и отыскала статью об убийстве, содержавшую сведения о прошлом Кинга, его фиаско в связи с гибелью Риттера и о его дальнейшей жизни. Читая статью, Мишель ощущала некую связь между собой и Кингом. Оба они совершили на своей работе ошибки, и оба очень дорого за них заплатили.

Ощутив внезапный прилив вдохновения, она позвонила в Службу, своему хорошему приятелю, молодому человеку, работавшему в отделе административного обеспечения. Мишель попросила достать ей копии некоторых документов, и он ответил согласием.

Получив документы, Мишель разложила бумаги по постели и приступила к методичному их изучению. Вскоре она узнала, что у Кинга был безупречный послужной список и множество благодарностей Службы — во всяком случае, до того рокового дня.

В начале своей карьеры, во время операции против фальшивомонетчиков, Кинг даже был ранен. Получив пулю в плечо, он все-таки сумел уложить двух человек. А годы спустя застрелил убийцу Риттера. Мишель выпустила в тире тысячи пуль, но в живого человека ей стрелять не пришлось ни разу.

Убийцей Риттера был профессор Аттикус-колледжа. Арнольд Рамзи никогда не считался опасным человеком и не имел связей ни с какими радикальными политическими организациями. Официальное заключение гласило, что он действовал в одиночку.

Мишель взяла видеокассету, составлявшую часть официального заключения, вставила ее в магнитофон под телевизором, включила. Она смотрела, как сопровождаемый свитой Клайд Риттер с уверенным видом входит в переполненный зал. О Риттере она почти ничего не знала — знала лишь, что карьеру свою он начал как телевизионный проповедник. После того как Риттер оставил религиозную жизнь, он был избран в Конгресс от одного из южных штатов. То, как Риттер голосовал по расовым и другим связанным с гражданскими свободами вопросам, выглядело сомнительно, а исповедуемая им разновидность религии имела характер воинственный. Однако в стране было достаточно избирателей, недовольных политическими платформами основных партий, так что Риттер баллотировался в президенты как независимый кандидат.

Бок о бок с Риттером находился руководитель его избирательной кампании. Мишель просмотрела и его досье. Это был Сидней Морзе, сын видного калифорнийского адвоката. Прежде чем применить свои таланты на политической арене, Морзе, как ни странно, писал и ставил пьесы. Ни одна из его постановок особых денег ему не принесла. Зато, руководя избирательной кампанией, которую он обратил в череду ориентированных на средства массовой информации феерических представлений, Морзе стал известным на всю страну. Однако после убийства Риттера он обратился в политического изгоя и жизнь его пошла под откос. Чуть больше года назад он лишился рассудка и был упрятан в психиатрическую лечебницу.

Мишель замерла, увидев прямо за спиной кандидата Шона Кинга. Она пересчитала находившихся в зале агентов. Не так уж и много, поняла она. В ее охранявшей Бруно команде их было втрое больше.

Кандидат продолжал обмениваться приветствиями с толпой, а Мишель наблюдала за Кингом, делавшим все, как то и следует делать, — взгляд его постоянно перемещался, он пытался предугадать по внешности людей их сокровенные желания. А после настал тот самый миг. Казалось, что внимание Кинга приковало нечто, находившееся справа от него. Мишель смотрела, как Рамзи засовывает руку в карман, движение это было наполовину скрыто предвыборным постером, который Рамзи держал в другой руке. Различить пистолет было невозможно, пока Рамзи не прицелился и не выстрелил. Когда Риттер упал, толпу охватила паника. По руке Кинга струилась кровь, но он выхватил пистолет, прицелился в Рамзи, который так и держал оружие перед собой, и выстрелил, раз, другой — казалось, совершенно спокойно. А когда Рамзи упал, Кинг просто остался стоять, опустив взгляд на мертвого кандидата.

Мишель перемотала ленту назад и просмотрела ее еще раз. Выстрел Рамзи сопровождался громким хлопком, однако ему предшествовал и другой звук. Она еще раз перемотала ленту — да, верно, что-то вроде «бип», или «дзынь», или «динь». Точно, «динь», донесшееся оттуда, куда смотрел Кинг.

Она лихорадочно размышляла. В отеле такое «динь» почти всегда означает приход лифта. Если пришел лифт и дверь его раскрылась, увидел ли Кинг что-то? А если увидел, почему ничего об этом не говорил? Почему никто ничего не увидел? И почему она так заинтересовалась Кингом и положением, в которое он попал восемь лет назад? Ведь заинтересовалась же. И Мишель, повинуясь внезапному порыву, уложила сумку и выписалась из отеля.

Кинг, как и Мишель Максвелл, тоже встал рано и тоже отправился к воде. Правда, он поплыл на каяке, а не на байдарке, и плыл значительно медленнее Мишель.

Он услышал, как его окликают, и поднял взгляд на берег. Джоан стояла на задней веранде дома, держа в руке чашку — надо полагать, с кофе. Чтобы добраться до берега, потребовалось время, и, когда он входил в дом, Джоан встретила его у задней двери.

Она улыбалась:

— Ты поднялся первым, а кофе не сварил. Ну ничего. Я для того и существую, чтобы подстраховывать других.

Кинг принял от нее чашку кофе и уселся за стол, поскольку Джоан настояла на том, что сама приготовит завтрак.

— Ты все еще предпочитаешь болтунью?

— Болтунья сгодится, — ответил он.

— Багель, без масла?

— Ага. — Он все же решился и сам задать вопрос: — Есть что-нибудь новое о смерти Дженнингса или я не имею к этой информации допуска?

— Это территория ФБР.

— То есть ты ничего не знаешь.

Джоан не ответила. Она перемешала яйца, чуть поджарила хлеб и накрыла на стол — прибор, салфетка и еще одна чашка кофе. Потом уселась напротив Кинга, попивая, пока он ел, апельсиновый сок.

— А ты ничего не будешь? — спросил он.