Ли Уикс - Приз победителю

— Ман-По, вы арестованы по обвинению в убийстве. У вас есть право хранить молчание. Если вы…

Водитель грузовика повернулся, чтобы бежать. Энджи и Ли попытались было пресечь попытку к бегству, но Фон с силой разъяренного носорога отбросил их с пути, а когда детективы вцепились в него подобно гончим, даже протащил их за собой несколько футов к выходу. Выхватив резиновую дубинку, Энджи нанес подозреваемому удар по голове, от чего тот на долю секунды потерял равновесие. В этот момент подоспел Мэнн и ударом ступни по ногам заставил крупного, мощного мужчину тяжело рухнуть на пол.

Инспектор выхватил дубинку у Энджи. Ему хотелось убить Ман-По, забить до смерти. Подрагивавшей от возбуждения рукой он занес дубинку над головой преступника. При его знании боевых искусств хватило бы одного, от силы двух сильных ударов. В последний момент, однако, сыщик пересилил себя, медленно опустил руку и, с шумом втянув воздух, перевел дух. Как бы то ни было, живой Ман-По представлял большую ценность, нежели мертвый. Так что детектив лишь прижал подозреваемого лицом к полу, пока Энджи, взгромоздившись сверху, сковывал ему руки наручниками. При этом Ман-По то рычал как дикий зверь, то рыдал, то бормотал нечто неразборчивое.

Макс услышал его вопли, когда притормозил у подъезда. Он решил заехать домой, чтобы узнать, как чувствует себя отец. В последнее время его здоровье начало сдавать, и старший из братьев взял себе за правило после нескольких рейсов возвращаться домой, чтобы выяснить, не стало ли старику хуже. От криков младшего брата у Макса, как это всегда бывало прежде, болезненно сжалось сердце. Он выскочил из машины, но почти сразу оказался в окружении не менее десятка полицейских, которые, швырнув его лицом на капот, завели руки за спину и надели наручники. Потом его втащили в хирургический кабинет. Увидев распростертого на полу брата, таксист в гневе крикнул полицейским, чтобы они оставили Ман-По в покое.

— Скажи ему, чтобы утихомирился, — бросил Мэнн.

Фон-младший повернул голову и посмотрел на брата. Его лицо было мокрым от слез, а сам он лежал на полу как распластанный на сковородке цыпленок.

— Хватит реветь. Ничего с тобой не случится. — Макса трясло от злости из-за слишком бесцеремонного, на его взгляд, поведения полицейских.

Ман-По перестал рыдать и повел глазами вокруг себя.

— Нам придется уехать из дома? — спросил он у брата.

— Да, — ответил Макс. — Как видно, придется.

Энджи слез с полоумного и помог ему подняться на ноги.

— Можно мне взять с собой мои снимки? — спросил Ман-По, окидывая исполненным любви взором фотографии мертвых женщин.

Когда прибыла команда экспертов и занялась детальным изучением хирургического кабинета, Мэнн повез братьев в управление. Он расположился вместе с ними в задней части полицейского фургона, так как ни на минуту не хотел выпускать их из-под наблюдения. Пока ехали, старший Фон смотрел в пол, а Ман-По лил слезы. В штаб-квартире братьев разделили и отвели в камеры в противоположных частях здания.

Громкие плач и стенания Ман-По эхом разносились по нижнему этажу штаб-квартиры. Он хотел видеть отца и брата и требовал, чтобы ему вернули фотографии. Но ничего не получил.

Мэнн приказал доставить Макса в комнату для допросов на цокольном этаже.

Это была темная комната, вызывавшая чувство клаустрофобии. Кондиционер и естественное освещение в ней отсутствовали. Впрочем, никто и не стремился сделать ее удобной.

Из мебели там находились лишь стол и два стула, стоявшие в центре.

Таксист сидел за столом. Энджи и Ли стояли в противоположных концах комнаты и в ожидании Мэнна гипнотизировали задержанного взглядом. Макс выглядел как самый обычный пожилой человек, чрезвычайно обеспокоенный тем, что его задержали и привели в это место. Он нервно потирал руки и то и дело обводил глазами помещение.

Детектив не спешил, так как чувствовал, что ему нужно основательно подготовиться к допросу. Требовалось успокоиться, мыслить четко и рационально и, самое главное, полностью сосредоточиться на деле. Уайт предложил ему перепоручить допрос кому-нибудь другому, но никто не верил, что Мэнн пойдет на это.

Остановившись у дверей комнаты, он на несколько секунд прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и лишь после этого открыл дверь. Когда инспектор вошел, Энджи и Ли устремили на него глаза. Сержант вопросительно выгнул бровь. Мэнн кивнул. Это означало примерно следующее: «Я в порядке, Конфуций. И чувствую себя лучше, нежели тот дьявол, что сидит перед нами…»

Макс повернул голову на звук открывающейся двери. Когда он увидел входившего инспектора, его взгляд заметался по комнате, как если бы он искал в стене некую щель, сквозь которую можно выбраться наружу. Не обнаружив таковой, арестованный съежился и прикрыл лицо руками.

Мэнн опустился на стул напротив. Фон прилагал максимум усилий, чтобы не встретиться с ним глазами. Но полицейский с каменным выражением лица смотрел на него до тех пор, пока тот не поднял глаза и не ответил взглядом исподлобья. Они в полном молчании обменивались взглядами несколько минут, после чего Макс потянулся за сигаретой. Детектив ребром ладони сбил пачку со стола, и она, описав в воздухе дугу, приземлилась у ног инспектора Ли.

Когда Макс бросил взгляд на следователя, у последнего вновь проступил в памяти образ водителя такси, укладывавшего чемодан Хелен на заднее сиденье. Мэнн вспомнил, что после этого таксист повернулся, и они в первый раз посмотрели друг на друга.

— Ты готов давать показания, Макс?

Тот не ответил.

— Можешь рассказать что-нибудь о вещах, найденных нами у тебя на квартире?

Арестованный опустил голову и стал рассматривать колени.

— Ты хочешь сообщить следствию о том, как оказались в твоей квартире фотографии мертвых женщин? Хочешь поговорить о банках с человеческими органами и частями тел? Или об обнаруженном у тебя скальпе? Или лоскутах человеческой рожи?

Макс пожал плечами, отвернулся и покачал головой.

— Не хочешь, значит? Хорошо, я сам расскажу об этом. Полагаю, мы имеем дело с хорошо отлаженной системой. Ты похищал женщин, а твой брат избавлялся от тел. Может, расскажешь нам о том, что происходило в промежутке? — Мэнн откинулся на спинку стула, перевел его в состояние неустойчивого равновесия и стал раскачиваться на его задних ножках. — Или, быть может, мне следует сосредоточить усилия на твоем брате? У нас много чего есть, чтобы привязать его к этим убийствам. В частности, обнаруженная на женщинах свиная щетина и кровь. Есть, кроме того, описание зубчатого лезвия ножа, использовавшегося для расчленения трупов в течение последних двадцати лет. Мне почему-то кажется, что аналогичные зубцы имеются на лезвии ножа Ман-По. — Макс неопределенно пожал плечами. — У него не все в порядке с головой, и он легко выходит из себя, не так ли? И помимо всего прочего, еще и кусается… — Мэнн схватил Макса за руку и задрал рукав его рубашки. — Это он тебя укусил, да? — На коже все еще виднелся след от зубов. Тот самый укус, который инспектор заметил, когда выходил из паба «Альберт». — Знаешь, как я узнал, что он любит кусаться? — Полицейский вынул из кармана фотографию с аутопсии жертвы номер два, где на бедре виднелись следы укуса, и положил ее на стол перед Фоном. — А это мы сделали с раны. — Он выложил на стол гипсовую отливку. — Можно пригласить дантиста, чтобы он сделал отливку с зубов Ман-По, и сравнить их. Но я, будь на то моя воля, отливку делать не стал бы и для сравнения лично вырвал бы ему все зубы.