Деон Мейер - Кровавый след

Яуберт почесал в затылке:

— Двадцать девятое сентября… Флинт же открыл счет в банке только пятнадцатого октября. Допустим, неделя-другая ушла у него на то, чтобы раздобыть телефонный номер Террориста и позвонить ему лично. «У меня одна запись, сделанная в Атлантисе. Я знаю, что вы там делали». Он немного привирает, но намекает, что ему все известно. Хочет убедить Террориста, что у него есть неопровержимые улики.

— И ему платят.

— Но не сразу. Они не спешат. Выжидают почти неделю.

— А в это время сами его разыскивают?

— И все-таки почему они заплатили? — спросил Джонни Октябрь. — Как и сказал Физиле, можно избавиться от всех следов преступления, почистить салон и багажник, что-нибудь придумать. Тогда и полиция не страшна…

Молчание. Все снова задумались.

Бучинги провел ладонью по лицу. Медленно поднял голову.

— А может…

Остальные посмотрели на него.

— А может, в том-то и дело, — повторил Бучинги. — Может, они вовсе и не полиции боялись…

— Что вы имеете в виду, друг мой? — спросил Октябрь.

— Когда там началась борьба за власть?

Октябрь пригладил усики.

— По нашим данным, она началась уже в августе прошлого года, в конце августа. Тогда «Бургер» написал о планах «Демократического альянса» назначить следователя по особо важным делам. Они собирались арестовать Птичку-Невеличку де ла Круса. Обвинить его в уклонении от уплаты налогов. Ничего другого ему предъявить не могли. И вот Птичка посылает за Бухгалтером, Мугаматом Перкинсом, и спрашивает, что можно сделать. Перкинс говорит: ничего не получится, новый следователь — настоящий бульдог, вцепится, так уж не отпустит. И как бы они ни подделывали бухгалтерские книги, налоговая служба сразу поймет: что-то не так.

— Значит, тогда все и началось?

— По нашим оперативным данным, тогда они решили, что Птичка должен покинуть страну. Террорист Бадьес был против; он обвинил во всем Перкинса, потому что с цифрами химичил Бухгалтер. Птичка пытался сохранить мир, но, если твои люди знают, что ты скоро улетаешь в Уругвай, у тебя уже недостаточно авторитета. Почему вы спрашиваете?

— Не могу понять, почему все-таки Террорист Бадьес заплатил. Раз он не боялся полиции, раз легко мог отмазаться, почему он заплатил Флинту? Наверное, он боялся другого. Боялся, что обо всем узнают его же люди.

— А-а-а, — сказал Джонни Октябрь.

— Не уверен, что я все понял, — скромно заметил Яуберт.

— Начальник, где там ваша таблица с датами? — вдруг оживился Октябрь.

Бучинги придвинулся ближе.

Яуберт раскрыл блокнот и пролистал до нужной страницы.

— Давайте сосредоточимся на том, что произошло после столкновения с автобусом. Будем считать, что все началось двадцать девятого сентября, — сказал Джонни Октябрь. — Но Террорист Бадьес уже в конце августа знал, что грядут трудные времена. Что ему выпал удобный случай стать главарем «Воронов».

— Да, — кивнул Бучинги. — И он задумал удар.

— Именно это и имеет в виду Физиле. Террорист, Кастет Снайдерс и «мерседес»… Мы-то думали, что двадцать девятого сентября они пытались просто замести следы. А если труп в багажнике — их же соратник, представитель конкурирующей фракции…

В голове у Яуберта словно зажегся свет.

— Вот почему они поехали в такую даль, как Атлантис! Чтобы убраться с территории «Воронов»!

— Вот именно, — кивнул Бучинги.

— И вот почему они заплатили Флинту. Они боялись вовсе не полиции…

— А своих. Этого… Бухгалтера…

— Мугамата Перкинса.

— Ну да.

— Кстати, о Птичке, — сказал Джонни Октябрь. — Если бы Птичке еще до того, как он покинул страну, стало известно, что Террорист Бадьес собирается захватить власть, он бы приказал застрелить Террориста тут же…

— Главари ожидают от своих слепой верности.

Яуберт, охваченный внезапным озарением, постучал пальцем по столешнице.

— Джонни, вот на чем нам надо сыграть!

— Не понял…

— На преданности Кастета. Попробуем обернуть ее против него же.

— Все равно не понимаю.

— Что будет, если «Вороны» узнают, что за месяц до бегства Птички Террорист начал убивать своих, расчищая себе путь к власти?

— Против него ополчатся все.

— Вот именно. Кастет его покрывает. Террорист сам принял Кастета в банду «Вороны». Провел обряд посвящения…

— Верно, начальник. Террорист для Кастета — как отец.

— Вот именно, Джонни. Кастет не станет говорить, потому что он хранит верность до гроба именно Террористу.

— Согласен.

— Этим мы и воспользуемся. Кастет боится одного: что крестный отец от него отвернется.

— Ага… — сказал Джонни Октябрь.

— Непонятно, но мне нравится, — заметил Физиле Бучинги.

Яуберт устроился рядом с Кастетом Снайдерсом; Октябрь и Бучинги сели напротив.

Он наклонился так, чтобы его лицо было в нескольких сантиметрах от физиономии Снайдерса. Блефовать — так уж по-крупному.

— Нам известно все, Кастет, — сказал он. — Все, что случилось тогда в Атлантисе. Мы знаем, как Террорист нанес «Воронам» удар в спину, мы знаем, кого вы зарыли в песок. — Он внимательно прислушивался к дыханию Снайдерса; он понимал, что изуродованное лицо может ничего не выдать. Он услышал, как дыхание на секунду пресеклось, как будто сердце пропустило один удар. Это придало ему смелости. — Нам известно о Флинте и видеозаписи. Вы избавились от Флинта. Мы пока не знаем, куда вы его девали, но мы обязательно его найдем. Кастет, твоя проблема в том, что только мы трое знаем, кто тебя выдал. И больше никто. Сейчас я расскажу тебе, что мы сделаем. Мы выйдем отсюда и скажем охранникам, что ты раскололся. Продал своих. Сдал нам Террориста, можно сказать, принес его голову на блюде. Суперинтендент Джонни Октябрь позаботится о том, чтобы об этом стало известно во всем районе Кейп-Флэтс. Все узнают, что Террориста сдал ты. Ты выдал своего крестного отца, а Террорист предал «Воронов»…

Он замолчал и прислушался. Снайдерс дышал часто и неглубоко.

— Ты нанес Террористу удар в спину. Он поверит, не сомневайся. И забудет о своих планах стать новым королем…

Цепь, соединяющая ручные и ножные кандалы, слегка задрожала, звякнула об угол стального стола.

— Тогда у тебя ничего не останется, Кастет. Ничего и никого.

Кастет Снайдерс зарычал и бросился на Матта Яуберта.

Яуберт отодвинулся от него подальше. Готово! Кастет теперь в их руках!

Джонни Октябрь подождал, пока Снайдерс успокоится, и, как всегда вежливо, произнес:

— Кастет, у тебя есть выход. Террористу не обязательно все знать. Но ты должен нам помочь.

Кастет отвечал на вопросы односложно и невнятно — изуродованные губы не давали ему правильно произносить взрывные звуки. Глаза его сверкали ненавистью и яростью, руки слегка дрожали.