Дэвид Моррелл - Торговец смертью

Они въехали в ворота, сделанные в виде арки, на которой было написано название ранчо: ГИГАНТ.

— Я никогда не понимал, — заговорил Малоун, — почему ты, при твоей увлеченности Диким Западом, коллекционируешь меня, а не, скажем, Ремингтона. [11] Фредерик Ремингтон (1861–1909) — американский художник и иллюстратор. Прославился своими живописными, скульптурными и графическими работами, изображающими жизнь американского Запада.

— Для разнообразия.

— А-а, — протянул Малоун. — А я-то полагал, что из-за моего непревзойденного гения.

— Не хочу, чтобы у тебя началась звездная болезнь. — Брэддок засмеялся. — А если по-честному, юная леди, когда я увидел работу Чейза впервые, то сразу же решил, что она должна принадлежать мне.

Сиена поняла смысл этих реплик только после того, как, проехав по подъездной дорожке, они остановились перед крыльцом и, поднявшись по ступеням, вошли в дом. Брэддок задержался снаружи, чтобы дать какие-то указания одному из своих помощников по ранчо. Вскоре он присоединился к ним и с явным удовольствием наблюдал за реакцией Сиены, которая рассматривала висевшие на стенах картины.

Их было около двух десятков — светящиеся, живые пейзажи, каждый из которых напоминал окно в другой мир. В нижней части нескольких полотен Сиена увидела автограф Малоуна и с удивлением повернулась к нему.

— Сколько из них написал ты?

— Все, — ответил Брэддок за Малоуна. — Еще несколько висят у меня в столовой. А почему вы так удивились?

— Я… просто… Ну, до этого я видела только одну работу Чейза, и это был мой портрет. — Она смотрела на Малоуна изумленными глазами. — Я не имела представления о том, каковы на самом деле твои работы!

— Твой портрет — это лучшее из всего, что я когда-либо написал, — сказал Чейз.

Брэддок выпрямился и сделал стойку.

— Он продается?

— Боюсь, что едва ли.

— Деньги для меня не имеют значения.

— Для того человека, который им сейчас владеет, тоже. Кроме того, существуют… — Малоун поколебался, подыскивая слова, — …личные соображения, по которым он вряд ли захочет расстаться с портретом.

— Я никогда не видел других картин, которые пробуждали бы во мне столько различных чувств, — проговорила Сиена. — Глядя на них, я даже чувствую, как пахнет роса на траве.

— Тебе надо было стать критиком в области живописи.

— Не шути!

— Он и не шутит, — поддержал Малоуна Брэддок. — Вы попали в самую точку. Полотна Чейза прославляют жизнь. Из вас получился бы критик куда лучше тех сукиных сынов, которые не могут отличить вдохновение от мочеиспускания.

Сиена засмеялась.

— Вы хоть завтракали? — спросил Брэддок.

— Нет.

— Тогда я велю повару приготовить вам что-нибудь.

В животе у Сиены громко заурчало, и она вновь рассмеялась.

— Но предупреждаю вас, мой повар — не из тех нытиков, которые весь день напролет сходят с ума по поводу того, сколько холестерина в их еде. Он накормит вас старым добрым беконом с яйцами, жирными оладьями, буррито с сальсой и тушеными бобами.

— Звучит изумительно! — восхитилась Сиена.

— И еще. К вашим услугам — самая большая гостевая спальня, на втором этаже слева. Перед тем как садиться за стол, почиститесь и приведите себя в порядок. В шкафах навалом всякой одежды разных размеров, которую я на всякий случай держу для гостей. Уверен, вы обязательно подберете что-нибудь по своему вкусу.

— Спасибо, — поблагодарила Сиена.

— А потом уж поговорим о делах, — Брэддок посмотрел в глаза Сиене, — и выясним, насколько серьезны ваши проблемы.

Сиена впилась зубами в буррито, фаршированный яйцами, рисом, бобами и ветчиной. Прожевав его, она восхищенно выдохнула:

— Вот это да! Никогда не пробовала ничего подобного!

— Это чоррисо, мексиканское блюдо, — пояснил Брэддок. — Не слишком острое для вас?

— Наоборот! — Она полила на буррито еще зеленого чили — жгучего, словно пламя, соуса.

— Вот такие женщины мне по душе! — поцокал Брэддок. — Вижу, в ваших жилах течет огонь!

Малоун положил себе в тарелку еще тушеных бобов, посыпанных красным молотым чили и тертым сыром.

— Дело в том, — проговорил он, — что мне нужен спонсор.

Брэддок поставил на стол чашку с кофе и стал ждать продолжения.

— Человек, который бы субсидировал меня.

— О чем это ты толкуешь?

— Кто-нибудь, кто заплатил бы мне за мои картины вперед.

Седые брови хозяина дома сошлись на переносице.

— Ты так отчаянно нуждаешься в наличных?

— Да, честно говоря, дела у меня сейчас не ахти.

— И это после того, как я выложил тебе за твои картины такие бешеные деньги? — Брэддок указал на висевшие на стенах полотна, три из которых принадлежали кисти Малоуна. — За последние годы я заплатил тебе — сколько же там получилось? — шесть миллионов, по-моему. На что, черт побери, ты ухитрился потратить такую кучу баксов?

— Ни на что я их не потратил. Они по-прежнему у меня есть, но я не могу их получить. Как только я попытаюсь сделать это, те, кто нас ищет, сразу же узнают, где мы находимся.

Брэддок кинул понимающий взгляд на Сиену и спросил:

— Кто-то вроде мужа?

Малоун беспомощно развел руками.

Кустистые брови Брэддока полезли на лоб, затем его плечи затряслись, и он расхохотался.

— Господи, парень, почему же ты сразу не сказал! Лет двадцать назад за мной тоже гонялся один муж, у которого по моей милости выросли рога. Я всегда чувствовал, что мы с тобой похожи! Значит, тебе нужны деньги, чтобы попутешествовать по миру, пока этот бедолага немного остынет? Я тебя правильно понял?

— Да, но денег мне нужно больше, чем просто на «попутешествовать», поскольку он остынет еще очень не скоро. А на самом деле, я думаю, он вообще никогда не остынет.

Брэддок несколько секунд смотрел на Сиену, а потом задумчиво кивнул.

— И я понимаю почему. А может, я переведу тебе деньги на оффшорные счета, чтобы этот муж тебя не обнаружил?

— И пробовать не хочу. Бесполезно, — покачал головой Малоун. — Кроме того, не хочу рисковать и подставлять друга.

— Но разве сейчас ты просишь друга не об этом?

— Я прошу заплатить мне авансом за картины, которые я пришлю позже.

— Если только останешься жив, чтобы написать их, — хмыкнул Брэддок.

Сиена почувствовала, как к ее щекам прилила кровь.

— Это так серьезно? — обратился к ней Брэддок. — Ваш муж — игрок?

— Да.

— Который не признает правил?

— Да.

Брэддок немного подумал, задумчиво насвистывая под нос, а потом спросил:

— Сколько же вам надо?

— Миллион.

Брэддок даже не моргнул.

— Наличными. В банкнотах по сто долларов.

— И что я получу за эдакую кучу бабок?

— Десять картин.

— Десять?

— Получается по сто тысяч за картину.