Мартин Смит - Три вокзала

— Где?

— Мальчишка всегда в районе Трех вокзалов. Вы можете не узнать его: он играет в шахматы в зале ожидания. Я вам его покажу. Не надо больше меня заворачивать.

— Заворачивать? Ты кто такой — вонючий кусок сыра? Ты, наверное, думаешь — мы проклятые варвары…

— Нет, правда… я не знаю, что думать.

— Ты не можешь сейчас представить себе свою рожу! Давай. Мы спустим тебя в грузовом лифте. — Господин Большой хлопнул Али по спине.

Али засмеялся. Он чувствовал себя неуверенно, даже когда ему развязали руки, он стал неуклюже одеваться — все из-за водки. Когда поднялся лифт, ему пришлось переступить через тело Егора. Яйца мальчишки были выдраны, вокруг образовалась лужа крови, в рот вогнана толстая палка. Али охватил истерический смех.

— Почему так долго ждали, почему не звонили? — накинулся Аркадий на Женю.

— Она не хотела привлекать к этому милицию.

— Почему нет? Еще три дня назад мы, возможно, вывернули бы город наизнанку. Сегодня никто и пальцем не пошевелит. Может, она уже мертва?

— Нет, — Мая демонстрировала Аркадию полное отсутствие желания говорить с ним. Окна в машине запотели, она нарисовала на боковом стекле счастливую рожицу.

Чем больше они ждали Виктора, тем больше вопросов Аркадий хотел задать Жене.

Кто эта девушка?

Сколько ей лет?

Откуда она?

Как она могла потерять ребенка?

Видел ли Женя этого ребенка?

Кто, кроме самой девушки, когда-нибудь видел ребенка?

Мая молчала. Она боялась Аркадия — так называемого друга Жени. Вдруг он обманет ее, но ведь только что Женя проник в здание, нашел ее, провел вниз по лестнице, когда те двое засовывали тело Егора в пластиковый мешок. Но все же ей требовалось время, чтобы понять, что следователь задает эти вопросы, чтобы помочь ей.

— Ты узнала желтый универсал?

— Нет.

— Откуда он взялся?

— Я же вам сказала — ниоткуда.

— А этих двух мужчин ты знаешь?

Это были именно те двое, кого она называла про себя «охотниками».

— Нет.

— А они, как оказалось, тебя отлично знают, вот смотри. — Ренко показал ей фото, которое эти двое демонстрировали мальчишкам. Она отвернулась, уткнулась лбом в прохладное окно и повторила отсутствующим голосом, что никогда не видела их прежде.

— И пакистанца не видела?

— Нет.

— И ты никогда ничего не покупала у него в киоске?

— Нет.

Женя рассказал, что последний раз они видели продавца киоска, когда его заталкивали в «Вольво» под брезент.

— Они вас видели?

— На улице заметили, — сказал Женя. — Я ее так и отыскал, следуя за машиной.

— Им удалось тебя рассмотреть?

— Да.

— Какие-то приметы есть у них?

— Нет, обыкновенные. Совершенно обычные.

— Что-нибудь еще запомнилось?

— Братья… Мне кажется, они братья, — подумав, сказал Женя.

Виктор сел в «Ладу» и рассказал, что в офисе все чисто. Абсолютно.

— Вряд ли кого-то волнует, что Егор, какой-то бандит-малолетка, убит. Никого не беспокоит и то, что произошло с пакистанцем. Не говоря о том, что возраст согласия — пока еще шестнадцать лет. Не думаю, что педофил станет сообщать о какой-то подозрительной возне?

— Хорошо, тебе лучше знать. Но все же, Женя, ты должен был позвонить, — отреагировал на слова Виктора Аркадий.

Только когда они доехали до богато оформленных витрин на Тверской, Мая поняла, что следователь не забрал в милицию ни ее, ни Женю.

Аркадий вспомнил, что у него пустой холодильник, и, несмотря на дождь, послал Виктора и Женю в торговый центр. Кроме того, Аркадий хотел без свидетелей поговорить с Маей. Он не мог даже подумать, как близко у края пропасти оказалась она. Просто не был к этому готов. Вдоль московских улиц стояли женщины-охотницы. А Мая была маленькой и изящной, да еще ее бритая голова прибавляла уязвимости. Он понимал только то, почему Женя потерял от нее голову.

— Вы хотите поговорить? — догадалась Мая.

— Верно. Но только наедине — ты и я.

— Хорошо. Послушаю, какую ерунду вы напридумывали.

Он заметил, что она умела разбираться в людях. Он спрашивал себя, что шептали ей в уши в свое самооправдание те мужчины, что платили за секс с ребенком.

— Если ты так любишь своего малыша, почему не пытаешься его искать?

— Не пытаюсь искать? Единственное, что я делала последние три дня, так это постоянно искала ее на вокзале.

— Я знаю. Но ты просто себя наказывала таким образом… Надо было искать еще где-нибудь, кроме Трех вокзалов. Москва — большая. Это беспокоит меня, потому что я уверен: ты — хорошая мать.

— И как вы догадались об этом?

— Я вижу, как ты страдаешь.

— Да ничего вы не видите.

— Тогда позволь мне высказать мои предположения. Ты — в бегах, ты — проститутка, и сбежала, чтобы спасти свою жизнь.

— Что еще? — спросила она.

— Ты спрятала ребенка в чем-то, чтобы он мог дышать, возможно, в корзине, и, вероятно, ехала в плацкартном вагоне ночным поездом. Воры-карманники и артисты-притворщики, которые втираются пассажирам в доверие, работают в команде. Один бьет по голове, тогда как другой в это время забирает деньги. Или — один угрожает, а другой приходит и спасает.

— Баба Лена прогнала солдата, который ко мне приставал.

— А баба Лена потом не давала тебе что-нибудь выпить?

— Да.

— В питье был подмешан порошок. После этого у тебя уже не было шансов.

— Я спрашивала людей, видели ли они женщину с ребенком, выходившую из поезда…

— К тому времени солдат уже к ней присоединился, только он был уже не солдат, а женщина — не баба Лена. А, думаю, просто обыкновенная семья, которая куда-то едет. Это мои догадки.

— И…

— И эти двое мужчин, которых ты видела в лифте с Егором, приехали за тобой. Я не уверен, видела ли ты их раньше, но ты знаешь, что ищут они тебя. Время от времени девочки сбегают. Тогда кто-то должен их найти и не просто поймать, но и сделать так, чтобы другим неповадно было. Чтобы другие не решались даже попробовать вырваться.

— Они всех фотографируют. Я их видела. — Она вспомнила женщину, висевшую на металлическом крюке, сожженную и плавающую лицом вниз в бассейне. — Они говорят нам, что бесполезно пытаться убежать, потому что они — повсюду. Не только в России. Они никогда не прекращают искать, и рано или поздно находят. Я не могу спрятаться даже за полярным кругом, — они все равно меня найдут. Это правда?

— В основном — да.

— Вы умеете утешить.

— Ну, извини.

— А что с…

— С трупами? Я не беспокоюсь о них, ты — моя забота. Они уже мертвы, ты — пока жива. Тебя ищут два профессиональных киллера. Мы должны спрятать тебя подальше насколько это возможно.

— Я соглашусь спрятаться, только если буду знать, что Катя жива.

— Так зовут ребенка?

— Да. Катя. У нее — синее одеяльце с картинкой — на ней цыплята. У нее есть родимое пятно — сзади на шее. Если поднимите волосы — увидите. Я еще не решила про фамилию.