Мо Хайдер - Остров Свиней

— Эй, держитесь! — Дансо взял меня под руку. — Ну-ну, большой человек! Вот сюда. Нужно вас усадить, а то еще упадете. — Он провел меня в гостиную, и я тяжело опустился на потертую софу, слегка раздвинув ноги, опустив руки на колени и глядя в никуда — ни дать ни взять старый добрый Линкольн в вашингтонском мемориале. Часто мигая, Анджелина плюхнулась на кушетку у противоположной стены, глаза ее опухли от слез. — Как вы? — Упершись руками в колени, Дансо наклонился и ощупал взглядом мое лицо. Убедившись, что я не упаду сейчас, как кегля, он выпрямился и осмотрел гостиную. — У вас тут есть что-нибудь выпить?

— «Джек Дэниелс». — Я машинально кивнул. — Да, «Джек Дэниелс». — Я посмотрел в сторону кухни, в голове у меня словно что-то сдвинулось от звука собственного голоса, и я повторил несколько раз: — «Джек Дэниелс». «Джек Дэниелс». «Джек Дэниелс». Вон там, видите? На кухне.

— Так что, налить вам капельку? Совсем немного — чтобы прийти в себя.

Если в гостиной и были какие-то улики, мы с Анджелиной их уничтожили, пока расхаживали взад-вперед в ожидании Дансо. Тем не менее следуя глубоко въевшейся привычке, Дансо двигался с осторожностью, машинально оторвал кусок кухонного бумажного полотенца, чтобы взять бутылку, — взломщики всегда находят прямую дорогу к выпивке. Увидев сломанную дверь кухонного шкафа, он резко отступил назад, словно ему дали пощечину, и вскинул руки вверх.

— Это я, — вяло сказал я и покачал головой. — Это я. Вчера. Как слон в посудной лавке.

Он еще секунду посмотрел на дверцу и медленно опустил руки. Достав с полки треснутую кружку с символикой клуба «Рейнджерс», [36] Шотландский футбольный клуб. налил туда немного виски и подал мне. Кружка отдавала кофе и кислым молоком, но я выпил с благодарностью, слушая собственное дыхание, отражающееся от ее дна.

Дансо подошел к стулу.

— Значит, это ее сумка?

— Да.

— И она не взяла никакой одежды?

— Никакой.

— Ваша спальня в том же состоянии, в каком вы ее оставили?

— Проблемы только с ванной. Ванная — это единственное место, где любой… — Я вдруг замолчал и прижал пальцы к горлу, кругами массируя адамово яблоко, словно мне не хватало воздуха. — Любой… ну, вы понимаете…

— Да, — тихо сказал Дансо. — Да. Понимаю. — Он почесал голову, поддернул на коленях брюки и уселся рядом со мной на кушетку. — Войдя, вы заметили в доме что-нибудь необычное? Что-нибудь такое, что бросилось бы вам в глаза?

Я молча смотрел в окно. Водитель Дансо стоял рядом с машиной и говорил по рации, одну руку он положил на крышу автомобиля, другую на бедро, так что его куртка распахнулась, демонстрируя висевшие на поясе блестящие наручники. Время от времени он оборачивался и смотрел куда-то на линию деревьев и их длинные тени, лежавшие на полях.

— Нет, — ответил я. — Не заметил.

Дансо постучал пальцами по колену. Наступило долгое молчание. Наверху включился нагреватель, издавая стрекочущий, стучащий звук — словно пойманный жук. Задняя дверь была заперта. Нагнувшись, он выглянул в коридор, словно хотел убедиться, что все правильно запомнил.

— А передняя дверь была…

— Заперта. — Язык у меня еле ворочался, каждое слово доставляло боль, словно воспалился зуб. — Я открыл ее ключом.

— А она никуда не могла уехать? Может, у нее где-нибудь поблизости есть друзья или родственники?

— Ее мать живет в Глостершире. Она бы позвонила ей по мобильному. Но звонила она только мне и в королевскую лечебницу… — Не договорив, я повернулся и выглянул в окно — я кое-что вспомнил.

— Джо!

— Машина, — слабым голосом сказал я, указывая пальцем на улицу. — Полчаса назад там ехала машина. Она уезжала отсюда.

Дансо подался вперед.

— Машина?

— Белая. — Я немного привстал, глядя на заколоченные дома на противоположной стороне улицы. — Белая или, может, серебристая…

— Седан? С задней дверью? Универсал?

— Седан — я… — Я поднялся, распахнул переднюю дверь и проковылял наружу, глядя туда, куда уехала машина. Полицейские прервали свои переговоры по телефонам и рациям и повернулись в мою сторону. Выйдя из дома, Дансо подошел ко мне. Он стоял рядом со мной, пристально глядя на ту же самую серую полоску дороги, пролегающую между домами. — Это были мусорщики, — слабым голосом сказал я. — Точнее, я подумал, что это были мусорщики.

— А вы, случайно, не заметили их регистрационный номер?

— Они уехали слишком быстро. — Глядя на дорогу, я заморгал, отчаянно пытаясь хоть что-нибудь вспомнить. Там что-то было, что-то было…

— Вы не видели, кто был за рулем?

— Нет. — «Неужели она была в этой машине, гребаный козел? Неужели ты сидел и спокойно смотрел, как он ее увозит? Там что-то было сзади…» — Я видел машину только пару секунд и не успел заметить, кто сидел за рулем и был ли в ней кто-нибудь еще… — Я замолчал — вдруг увидел эту картину. — Бутсы, — сказал я. — Футбольные бутсы. Маленькие — вроде тех, что вешают возле зеркала. И ленточка клуба «Селтик». Висела сзади, словно в машине находились дети. Вот почему я не обратил на это внимания.

Информация была скудной, но больше я ничего не мог выжать из своей памяти. Дансо сообщил об этом полицейскому, и тот передал ориентировку по рации. Повернувшись, Дансо внимательно осмотрел пустую улицу, лицо у него было напряженным и немного сконфуженным. После этого мы поплелись назад. Я уселся рядом с Анджелиной. Наверху нагреватель начал ритмично стучать, словно освободившись от своих креплений.

— Простите меня, — тихо сказала Анджелина. — Пожалуйста. — Я посмотрел на нее. Она неподвижно сидела в своем пальто, сжавшаяся, жалкая, с подбородком, прижатым к груди, словно она вот-вот заплачет. Ноги в коричневых ботинках были повернуты носками внутрь, будто хотела стать как можно незаметнее. — Мне не надо было уходить из дома.

— Ты не виновата, — сказал я. — Ты тут ни при чем.

— Это все мой отец. Мой отец. А я не должна была уходить. Вы говорили, чтобы я не уходила. Просто мы… с Лекси… поругались, и… — Она замолчала. — Если бы я не осталась с ней, он бы сюда не пришел.

Я мрачно покачал головой.

— Ты не виновата.

Она кивнула и попыталась улыбнуться, но я видел, что она мне не верит. Дансо сел и уже собирался что-то сказать, когда его внимание привлек донесшийся сверху шум. Он поднял глаза к потолку.

— Чересчур шумное устройство.

— Здесь все разваливается прямо на глазах.

— Я поговорю со слесарями… — Он не договорил, потому что стук усилился. Теперь уже мы с Анджелиной подняли глаза к грязному потолку, откуда доносился звук. Долгое время все молчали, потом Дансо опустил глаза и встретился со мной взглядом. Его щеки уже заметно порозовели. Сглотнув, он одарил меня вымученной улыбкой. — Джо! — спокойно произнес он, словно собираясь спросить, сколько времени. — Прежде чем нас вызвать, вы осмотрели наверху все помещения?