Тэми Хоаг - Забыть всё

— Никогда — до этой недели.

— Как долго вы работаете учительницей?

— Пять лет. — Казалось, это все, что она хотела сказать, однако Энн поспешила добавить: — Но у меня было две специальности в колледже, это заняло еще один год, а потом год в аспирантуре.

Не так она проста, как кажется. Ей двадцать семь — двадцать восемь лет. Он хотел улыбнуться в ответ на ее попытку просветить его, но сдержался.

— А какая у вас была вторая специальность?

— Психология. Я хотела быть детским психологом, но… — Она осадила себя, чтобы не слишком распространяться. — Судьба распорядилась по-другому.

— Это она умеет.

Энн посмотрела в сторону и вздохнула. Смущается, подумал он. Наверное, не привыкла рассказывать о своей жизни незнакомцам — да и знакомым тоже, если уж на то пошло. Он бы сказал, что она относится к тому типу женщин, которые доверяются одному другу, если вообще кому-то доверяются, будучи очень осмотрительными, словно подозрительные старушки.

Официант принес вино. Винс продегустировал его и кивнул в знак одобрения. Они заказали еду, пригубив из своих бокалов.

— Энн, — начал он, — хочу сделать признание. Я не работаю в офисе шерифа. Я специальный агент ФБР. Пока лучше, чтобы об этом никто не знал. Я специализируюсь на серийных убийцах.

Она ничего не сказала в ответ, но ее глаза округлились.

— Я не знаю, что вам рассказал детектив Мендес, — продолжил он, — но есть основания полагать, что Лиза Уорвик — та женщина, на которую ваши ученики наткнулись в парке, — была третьей жертвой в серии убийств.

— Боже мой.

— Еще одна женщина пропала. Так что, как видите, нам важна любая информация из всех возможных источников.

— Не знаю, чем могу помочь, — сказала она. — Я учу пятиклассников.

— Детектив Мендес говорил мне, что вы отлично знаете своих детей. Сегодня днем я убедился в этом.

Она усмехнулась.

— Ну да. Так знаю, что даже не заподозрила склонности к убийству у Дэнниса Фармана.

— А с какой стати вы бы ее заподозрили? — спросил Винс. — Многие ли, глядя на пятиклассника, смогли разглядеть в нем будущего серийного убийцу? Я думаю, что никто. Это было бы странно. Ни один нормальный человек не стал бы намеренно искать в ребенке такие черты.

— Это ваше мнение?

Он слегка улыбнулся.

— Ну да. Я как раз специализируюсь на отклонениях психики. Я много лет изучал убийц, пытаясь разобраться, как они стали такими и что ими движет.

— Как же вам удается спокойно спать при этом?

— Прекрасно, — признался он. — Правда, на таблетках.

— Почему вы этим занимаетесь?

— Потому что, если я действительно хорошо делаю свою работу, в моих силах уберечь невинных людей от убийцы. Может, мне удастся заприметить такого вот Дэнниса Фармана и привлечь к нему внимание нужных людей. Уверен, вы меня понимаете.

Она кивнула и отвела взгляд, а ее глаза чуть увлажнились.

— Мне жаль, что вам пришлось столкнуться с этим, Энн, — искренне сказал Винс. — Я понимаю, как вам трудно.

— Боюсь, что нужные люди не обратят на него внимания, — возразила она. — Не сейчас. Его исключат из школы, и он станет слоняться без дела, без присмотра. Кто будет им заниматься? Его родители работают. Но даже если бы они были дома, они, должно быть, ужасные родители — ведь иначе он бы не стал таким.

Винс вздохнул. Он не хотел, чтобы она плакала, поэтому не стал с ней соглашаться. На самом деле, если бы он вел семинар и привел Дэнниса Фармана в качестве примера, то сказал бы, что его, по всей вероятности, спасать уже слишком поздно.

Его коллеги в Квонтико согласились бы с ним. Он отослал им рисунок Дэнниса Фармана по факсу. Он переговорит с ними потом, хотя и так знает, что услышит. Они скажут, что Дэннис Фарман имеет вполне сформировавшиеся наклонности к насилию и асоциальному поведению. Его художества уже свидетельствуют о садистских фантазиях — о садистских сексуальных фантазиях, а ведь он еще ребенок, которому только предстоит войти в пубертатный период. Вероятно, исправить его поведение не удастся.

Но он не собирался рассказывать это Энн.

— Вы были правы, когда говорили с его отцом, — сказал он. — Мальчику нужна помощь психиатра.

— И кто сможет убедить его отца в том, что это так? — спросила она. — Фрэнк Фарман наверняка считает, что в его силах выбить дурь из Дэнниса.

Напряжение прошедшего дня сказывалось на Энн. Винс протянул руку и накрыл ее маленькую ладонь, чуть сжав.

— Не сдавайтесь, Энн. Еще не время. Вы боролись сегодня за этого мальчика. Противостояли Мендесу и мне, дали отпор его отцу. Дэннису нужно, чтобы хоть кто-нибудь был на его стороне.

Одна прозрачная слеза упала с ресниц и покатилась по щеке Энн, когда она в смущении отвернулась от него.

— Ну-ну, не надо, — нежно принялся уговаривать Винс. — Не плачьте. А то вы подмочите мою репутацию дамского угодника.

Вознаграждением ему была улыбка.

— А вы дамский угодник? — спросила она, очевидно, обрадовавшись перемене темы.

— Все зависит от дамы, — признался он.

Ее щеки вспыхнули румянцем, и она отвела взгляд, скрывая легкую улыбку. Она высвободила свою руку из-под его ладони, смахнула слезу и заправила выбившуюся каштановую прядь волос за ухо.

— Простите. Обычно я не позволяю себе расклеиваться.

— Спорю, вы вообще никогда не расклеиваетесь, — сказал он. — Хотя обычно ваши ученики не приносят в школу отрезанные пальцы. Думаю, вам можно немного расслабиться.

— Да. Наверное.

Принесли заказ. Ее салат «Капрезе», его зити. [21] Особый сорт макарон. Винс придвинул свою тарелку к ней.

— Ешьте, — скомандовал он. — Попробуйте зити. Моя итальянская мамочка утверждает, что это средство от всех проблем. Она скажет вам: «Avete bisogno della vostra resistenza! Ci e niente a voi!»

Винсу показалось, что Энн понравился его колоритный итальянский.

— Что это значит?

— Силы вам пригодятся. Вы слишком худая. Она считает худыми всех, кто весит меньше двухсот фунтов. И ей наплевать, что я могу поднять ее одной рукой.

— Сколько ей лет?

— Восемьдесят два. А вашей?

— Моя мама умерла. — Энн опустила голову. — Несколько лет назад. От рака поджелудочной железы.

— Простите, — сказал Винс. Еще один поворот судьбы Энн Наварре. У нее умерла мать. Она бросила учиться. — А ваш отец?

— Переживет нас обеих, несмотря на слабое здоровье.

И эта перспектива, судя по всему, ее не радовала.

— Вы так и не ответили мне, как я могу помочь вашему расследованию, — произнесла она.

Кстати, о деле. Он воткнул вилку со своей стороны тарелки.

— Расскажите мне о Томми Крейне.

Он не застал ее врасплох. Она предполагала, что он кинет ей крученый мяч. Энн посмотрела на него с подозрением:

— Зачем вам нужно знать о Томми Крейне?