Коди Макфейден - Человек из тени

Вместе с Дженни отправляюсь в полицейское управление Сан-Франциско. Снова всю дорогу молчим.

В кабинете Дженни спрашивает меня:

— Значит, ты собираешься забрать ее?

— У нее никого, кроме меня, нет. Похоже, и у меня нет никого, кроме нее.

Дженни думает над моими словами. На ее лице появляется легкая улыбка.

— Это здорово, Смоуки. Правда здорово. Ты же не захочешь, чтобы ребенок ее возраста попал в воспитательное учреждение. Она уже слишком большая. Никто ее не удочерит.

Я поворачиваюсь к ней. Чувствую какой-то подтекст. Я хмурюсь. Она бросает на меня напряженный взгляд. Вздыхает и расслабляется.

— Я сирота. Мои родители умерли, когда мне было четыре года, так что я выросла в приюте. В то время никто не стремился удочерить девочку-китаянку.

Я удивлена и потрясена.

— Я представления не имела.

Она пожимает плечами:

— Это не то, чем ты делишься со всеми подряд. Ну, ты знаешь: «Привет, я Дженни Чанг, и я сирота». Я не очень люблю на эту тему разговаривать. — Она смотрит на меня, как бы подчеркивая, что данный момент не исключение. — Но одно я хочу сказать. Ты поступаешь правильно. Это чистый поступок.

Я думаю о ее словах и понимаю, что она права.

— Мне тоже кажется, что так будет правильно. Энни ведь оставила ее мне. Во всяком случае, я так слышала. Я еще не видела ее завещания. Правда, что он оставил его рядом с телом Энни?

— Да. Оно в досье.

— Ты его видела?

— Угу. — Она замолкает. Еще одна задумчивая, тяжелая пауза. — Она все оставила в твоем распоряжении, Смоуки. Настоящей наследницей, естественно, является дочь, но ты названа ее опекуном и доверенным лицом. Наверное, она была настоящим другом.

У меня все разрывается от боли при этом замечании.

— Она была моей лучшей подругой, Дженни. Еще со школы.

Дженни несколько минут молчит. Затем произносит всего три слова:

— Пошло оно все.

Под «все» она подразумевает этот мир с его жестокостью и несправедливостью. «Пошло оно все к такой-то матери, — хочет сказать Дженни, — и пусть оно умрет, и будет похоронено, и превратится в прах, и развеется по ветру».

Я отвечаю ей соответственно:

— Спасибо.

— Тебе развернутое или сжатое изложение? — спрашивает Алан, открывая папку с отчетом о вскрытии.

— Сжатое.

— Пожалуйста… Убийца или убийцы изнасиловали ее как до, так и после смерти. Он или они резали ее острым предметом по живому, большинство из этих ран были не смертельными.

Пытки. Я кивком прошу его продолжать.

— Причина смерти — потеря крови. Она истекла кровью, у нее перерезана яремная вена. — Он кидает взгляд на страницу в папке. — Когда она умерла, они вдоволь позабавились с ее телом, они выпотрошили ее. Вынули внутренние органы, разложили по пакетам и оставили около тела. — Он смотрит на меня. — Все органы на месте, за исключением печени.

— Скорее всего они забрали ее с собой, — вставляет Джеймс. — Или съели.

Я пытаюсь скрыть дрожь, которую вызывают его слова. Я уверена, что он прав.

— Раны были нанесены предположительно скальпелем. Медики утверждают, что внутренние органы были удалены весьма профессионально. Подразумеваются не хирургические навыки, но знание анатомии и умение удалить органы без повреждения. Эти ублюдки не только удалили толстые и тонкие кишки, но и рассортировали их. Три пакета для тонких кишок и четыре для толстых.

Я думаю над его последними словами.

— Он… Прости, они обошлись таким же образом с другими органами?

Он смотрит в записи и качает головой:

— Нет. — Поднимает глаза на меня. — Они бахвалились.

— Это хорошо, — мрачно резюмирую я.

Лео в изумлении таращит на меня глаза:

— Что же тут хорошего?

Алан поворачивается к нему и отвечает за меня:

— Хорошо потому, что мы ловим таких парней на ошибках. Если они бахвалятся, значит, самого убийства для них недостаточно. Они хотят привлечь наше внимание. Следовательно, они могут потерять осторожность. И наделать ошибок.

— Говоря по-простому, детка, — вмешивается Келли, — это означает, что у них еще больше мозги набекрень, чем обычно. И больше шансов обмишуриться.

— Понял, — говорит Лео. Но выглядит при этом немного озадаченным.

Я его понимаю. Довольно затруднительно рассматривать удаление внутренних органов двумя психопатами как нечто положительное. Возможно, он решает, хочется ли ему обрести такой взгляд на события.

Алан продолжает:

— Удалив органы, они оставили брюшную полость открытой и привязали Бонни к телу матери. — Он закрывает папку. — Никаких следов спермы, только следы латекса во влагалище.

«Они пользовались презервативами, чтобы не оставить следов для анализа на ДНК», — соображаю я.

— Больше ничего. Никаких волос или отпечатков пальцев на теле. Все.

— И что дальше?

Джеймс пожимает плечами:

— Взгляните на картину в целом. Нет признаков какой-то нерешительности при нанесении ран. Они были абсолютно уверены в том, что делают, когда вспарывали ее. Один из них, наверное, имеет медицинское образование. Думаю, это вполне возможно.

— Или у них просто большая практика, — бормочет Келли.

— Что еще мы знаем? — Я оглядываю всех.

При моих словах Алан достает блокнот и ручку. Так уж у нас заведено. Он готов записать все разумные мысли и предложения.

— Мы знаем, что оба они белые, оба мужчины, — говорит Келли. — Один ростом примерно шесть футов, второй — пять футов и десять дюймов. Оба в хорошей форме.

В разговор вступает Алан:

— Они осторожны. Умеют действовать, не оставляя улик. Никаких волос, эпителия, спермы.

— Но они не так умны, как хотели бы казаться, — замечаю я. — У нас есть отпечатки пальцев в кровати. И мы догадались, что их было двое.

— Ну, тут как раз проблема, — говорит Алан сухо. — Может, они знают про «перенос».

Алан имеет в виду «принцип Локарда». Локард считается отцом современной судебной медицины. Его принцип гласит: «Когда соприкасаются два объекта, происходит перенос материала с одного объекта на другой; этот материал может быть крошечным или крупным, может быть труден для обнаружения, но он обязательно имеется, поэтому на экспертов-криминалистов ложится обязанность собрать все эти материалы, какими бы микроскопическими они ни были, и доказать событие переноса».

Убийцы были осторожны. Отсутствие спермы очень показательно. С распространением детективной литературы, телевизионных шоу и видеофильмов многие насильники стали пользоваться презервативами. Тем не менее это до сих пор считается необычным. Ведь насилие — это прежде всего сексуальная власть. Именно она приводит в экстаз. Презервативы мешают: не такие острые ощущения. Джек-младший и его подельник воспользовались презервативами, что доказывает их знание «принципа Локарда».