Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

— Но я тебе все же покажу.

Одного взгляда Манделя было достаточно: в ту же секунду двое его дружков схватили Бастиана за руки с двух сторон, наклонили вперед и попытались поставить на колени — видимо, чтобы избежать удара роликовым коньком. Бастиану все же удалось ударить де Бризи по ноге; досадуя, что не попал по коленной чашечке, он уже собирался повторить попытку, когда Мандель изо всех сил ударил его кулаком в живот.

Ноги у Бастиана подкосились — не столько от боли, сколько от нехватки воздуха. Он почувствовал, что его волокут куда-то в сторону. Он как мог вырывался, одновременно пытаясь как можно глубже вдохнуть, но это ему не удавалось. Бастиан с ужасом подумал, что сейчас задохнется и умрет. Одновременно с этим мелькнула и еще одна мысль: у Манделя явно не все дома. Его поведение было явно ненормальным: и удар под дых, и подготовленная засада. Это скорее напоминало поведение уголовников или кого-то в этом роде; нормальные мальчишки все же соблюдают определенные правила, даже в драках. Нет, что-то здесь неладно… серьезно неладно.

— На самом деле я собирался сказать тебе всего одну вещь, Моро. Но чем больше ты будешь дергаться, тем дольше тебе придется слушать и тем хуже тебе будет после того, как ты услышишь. Потому что тебе все-таки придется это услышать. Усек?

Бастиан не отвечал, стараясь дышать глубже и с удивлением слыша хрип, выходящий из его собственного горла. Когда Мандель убедился, что одноклассник больше не вырывается, он наклонился к его уху. Бастиан ожидал удара или какого-то очередного подлого трюка, но ощутил лишь несвежее дыхание Манделя.

— Пока это только предупреждение, Моро. В следующий раз ты так дешево не отделаешься. Получишь удар не кулаком, а кое-чем посерьезнее. Сегодняшнее — это так, легкая закуска. Но если ты еще хоть раз приблизишься к…

— Бастиан?

Звук этого голоса заставил Манделя вздрогнуть и мгновенно отшатнуться.

Мадам Мийе.

Двое подростков мгновенно отпустили руки Бастиана, который от неожиданности пошатнулся и снова едва не упал.

— Какие-то проблемы? — ледяным тоном спросила учительница.

Бастиан быстро обернулся: ее синяя «рено-клио» стояла в аллее, и передняя дверь была распахнута. Должно быть, мадам Мийе проезжала мимо и заметила происходящее. Или просто увидела его рюкзак, брошенный прямо посреди аллеи.

— Нет, — пробормотал Бастиан, и собственный голос показался ему чужим. — Никаких проблем…

Это был единственный возможный ответ. Если не хочешь, чтобы тебя перестали уважать, никогда, НИКОГДА не жалуйся учителям.

— Бастиан ехал на роликах и упал, мадам. Мы шли мимо, увидели его вещи и как раз собирались ему помочь.

Самообладание Манделя и его наглость настолько поразили Бастиана, что он застыл с открытым ртом. Да, это действительно был грязный тип, который отлично умел смешать правду с ложью, чтобы замести следы и придать лжи правдоподобный характер. Его тон, голос и даже манера изъясняться тотчас же изменились: место отъявленного подонка занял мальчик из хорошей семьи.

Но мадам Мийе бросила на лжеца такой взгляд, что Бастиан невольно подумал: она из тех, с кем лучше не ссориться.

— Пойдем, Бастиан, — спокойно сказала она, поднимая его вещи с земли и укладывая их в рюкзак. — Я тебя подвезу.

— Не нужно, спасибо… все нормально.

— Нет, не нормально, — резко возразила она.

Она протянула ему рюкзак, но на него при этом не смотрела — глаза ее по-прежнему не отрывались от Манделя.

Затем повернулась к Бастиану.

— Ты не можешь идти в таком виде. У тебя джинсы разорваны, да и вообще ты выглядишь… неважно. Садись в машину.

Бастиан собирался еще что-то сказать, но мадам Мийе, очевидно, не намерена была терпеть никаких возражений.

В конце концов он повиновался и под взглядами трех мальчишек и учительницы направился к машине.

Когда он сел на заднее сиденье, Одри подошла к Сезару Манделю, сжав кулаки, чтобы сдержаться и не ударить его по щеке ладонью, — поскольку еще больше, чем бессмысленное насилие, она ненавидела ложь, лицемерные улыбочки, трусость.

Именно то, что она постоянно замечала у этого ученика.

— К твоему сведению, Мандель: мне приходилось работать и разных школах, и среди моих учеников были ребята покрепче и посуровее тебя. Но они никогда не принимали меня за тупую п. ду. Да, ты прекрасно слышал, что я сказала, и не строй из себя оскорбленную невинность. Повторяю: они не считали меня тупой п. дой.

Она сделала еще шаг вперед, приблизившись к подростку почти вплотную.

— И вот что я тебе скажу, мальчик: лучше тебе меня не злить. Ты же не хочешь остаться в пятом классе еще и на третий год? И не хочешь, чтобы я устроила тебе веселую жизнь в этом году? А я могу это сделать. Понятно?

Невинный взгляд, хлопающие ресницы.

— Но, мадам, я не…

— Я уверена, что ты все понял как надо, — перебила своего ученика Одри. — И тебя это тоже касается, Филибер де Бризи.

В мягком вечернем сумраке, понемногу сгущающемся над парком, воцарилась тишина.

Одри повернулась и пошла к машине.

— Честное слово, я хорошо себя чувствую, — сказал Бастиан, когда она села за руль. — Не надо меня подвозить! Мой дом рядом.

Она включила зажигание, и тут же заиграла музыка. Бастиан снова удивился, в который раз за день: мадам Мийе, оказывается, слушает ритм-энд-блюз!

— Я знаю, — мягко сказала она. — Дело в том, что я как раз к тебе ехала.

Казалось, что над домом 36 по рю де Карм вечерний сумрак сгустился быстрее, чем над остальным городом. Бертеги стоял в маленьком полукруглом дворике у входа в дом. Нет, в этом месте явно что-то неладно — его снова пробрала дрожь, когда он здесь оказался. Комиссар спросил себя: когда, интересно, были построены этот и соседние дома и вырос ли Ле Гаррек здесь, играя в тесном дворике, зажатом между двумя высокими строениями, — или же в те времена дом 36 еще открывался прямо на улицу?

Бертеги крепче сжал в руке гигантские клещи. Дом он уже обследовал и не нашел ничего необычного. Дом, но не подвал.

«Мальчик, который испытывает страх и любопытство перед какой-то тайной, скрывающейся в подвале дома…»

«Телефонный провод перерезан… позади дома, у входа в подвал…»

Может быть, он ничего не найдет, но, в конце концов, обыскать весь дом, сверху донизу, — это же его обязанность, не так ли? Клеман по телефону сообщил ему, что вход в подвал перекрыт массивной стальной цепью. Тогда же Бертеги дал ему одно поручение, повергшее лейтенанта в легкий ступор:

— Ты не мог бы узнать, кто сейчас является собственником поместья Талькотьер?

— Но… вы ведь не хотите, чтобы я возобновлял расследование?..

— Нет. Сейчас мы занимаемся убийством Одиль Ле Гаррек… и быка, — добавил он, сам удивляясь тому, что он, комиссар Бертеги, которому прочили блестящее будущее на Кэ-д’Орфевр, 36, произносит эти слова. — Просто я проверяю все зацепки, вот и все…