Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

Внезапно комиссару послышался какой-то шорох за спиной, и он резко обернулся, выставив перед собой фонарик.

Ничего. Лишь показалось, что тьма еще сильнее сгустилась. Там, наверху, вечерний сумрак понемногу сменялся темнотой ночи.

Бертеги посветил на пол, чтобы проверить, не крыса ли это, но даже если она и была здесь, то уже удрала. К тому же шорох доносился, кажется, откуда-то снаружи…

Он еще некоторое время неподвижно стоял, прислушиваясь, потом пожал плечами и вернулся к осмотру. Да, разумеется, ордера на обыск у него нет. И даже расследование по делу об убийстве еще не назначено — поскольку не очевидно, что Одиль Ле Гаррек была убита. По крайней мере, преднамеренно… Следовательно, дом не считается местом преступления.

Однако он уже нарушил закон, вторгшись в частные владения. Семь бед — один ответ.

Бертеги положил фонарик так, чтобы тот освещал верхнюю часть стены, и принялся разбирать завал. Начал он с посуды. Отнес ее в сторону, чтобы освободить этажерки, затем отодвинул сами этажерки, стараясь не обращать внимания на тучи пыли и резкий запах плесени, и ухватился за угол матраса…

Новый шорох, более явственный, заставил его замереть на месте. Затем Бертеги ощутил дуновение воздуха.

Комиссар резко обернулся.

Перед ним, едва различимый в сумраке, высился темный силуэт человека, державшего в руке толстую палку или дубинку. В следующий миг человек занес ее над головой.

Молниеносно, что было удивительно для человека его комплекции, Бертеги метнулся в сторону, схватил фонарик и в то же мгновение бросился на пол. К счастью, он упал на что-то мягкое. Дубинка просвистела в нескольких сантиметрах от его головы, и нападавший человек покачнулся, потеряв равновесие.

Девой рукой Бертеги направил фонарик вверх, одновременно схватившись правой за кобуру.

— Полиция! Ни с места!

Человек замер. В свете фонарика Бертеги увидел уже знакомые ему глаза необычного цвета — между темно-серым и черным, — моргающие от удивления… или от страха?..

Николя Ле Гаррек.

— Вы можете мне объяснить, что вы здесь делаете?

Они поднялись наверх и теперь стояли у входа в подвал. Перед этим Ле Гаррек с силой захлопнул дверь, которую правильнее было бы назвать крышкой, — видно было, что он сильно раздражен.

— Я хотел осмотреть ваш подвал, — объяснил Бертеги.

Он жадно вдыхал свежий воздух, но ему казалось, что легкие буквально пропитались затхлой подвальной атмосферой. Куртка комиссара была вся в пыли и паутине.

— Это я понял, — нетерпеливо сказал Ле Гаррек, — но зачем? Я увидел, что подвал открыт… и подумал, что туда проник вор. Вы чуть было не получили по голове лопатой!

— Мне нужно было проверить кое-какие детали.

— Какая связь между подвалом и смертью моей матери?

Это был вопрос-ловушка. Что на него ответить? «В вашем первом романе идет речь о ребенке, которого притягивает какая-то тайна в подвале дома…»

— Здесь нет прямой связи, но… Дело в том, что телефонный провод был перерезан вон там, — Бертеги показал, где именно.

Но Ле Гаррек даже не повернул головы. Он в упор смотрел на полицейского, и его взгляд выражал одновременно подозрительность и раздражение.

— А вы что здесь делаете? — в свою очередь спросил Бертеги, которому не слишком нравилось оправдываться, хотя он понимал, что с юридической точки зрения, конечно же, неправ.

Глаза изумленного Ле Гаррека округлились.

— Вы что, шутите? Моя мать недавно умерла, и, мне кажется, вполне естественно, что у меня возникло желание сюда прийти.

Бертеги мог бы возразить, что это не вполне естественно — поскольку при жизни матери у Ле Гаррека ни разу не возникло подобного желания, — но удержался. Точно так же он не стал говорить писателю, что тот вполне мог бы убить или покалечить предполагаемого вора — хотя тот забрался в подвал, где нечего красть, кроме старой посуды и велосипеда без седла. Реакция Ле Гаррека выглядела несколько… непропорциональной. Не говоря уже о том, что дело могло плохо обернуться для самого комиссара.

— У вас есть ключи? — все же спросил Бертеги.

— Да, — кивнул Ле Гаррек. — Если только она не сменила замки…

Значит, у него тоже были ключи — как и у Сюзи Блэр и Мадлен Рабатэ…

Бертеги бросил быстрый взгляд на дом. Та часть подвала, которую он увидел, по площади была гораздо меньше, чем все строение. Он попытался вспомнить внутреннюю планировку. Была ли в доме несущая стена, совпадающая по расположению с той, в которой обнаружилась спрятанная дверь?

— Вы не возражаете, если я быстро осмотрю дом?

— Изнутри? — спросил Ле Гаррек.

— Да.

Писатель вздохнул. Он выглядел усталым: темные круги под глазами, резкие складки у губ…

— Если можно, не сейчас. Завтра — пожалуйста, но сегодня я хочу побыть один… Здесь, — добавил он.

Бертеги кивнул.

— Мы еще увидимся, месье Ле Гаррек, — сказал он вместо прощания.

— Я знаю.

Двое мужчин переглянулись. Бертеги попытался уловить выражение глаз собеседника, но не прочел в них ничего — даже враждебности. Лишь сумрачный блеск выдавал человека, скрывающего какую-то тайну.

На ней был старый, заляпанный краской халат, надетый поверх мужской рубашки с закатанными рукавами. Волосы были собраны в узел и заколоты обычными шпильками. Но, несмотря на это, женщина, только что открывшая дверь Одри, была невероятно красива: огромные черные глаза, глубокие, словно озера, правильное лицо с тонкими чертами, ярко-алые губы, высокие скулы, придававшие лицу кошачье выражение… Подлинная красота, затуманенная печалью, зыбкая, почти неуловимая — облик мадонны, горделивый и трагический. Мать Бастиана Моро с первого взгляда волновала тех, кто ее видел, как Моника Беллуччи, печальная и изможденная, волновала бы зрителей в драмах Комменчини или Висконти. По крайней мере, такая ассоциация возникла у Одри.

— Опять забыл ключи, Бастиан? — спросила женщина вместо приветствия.

Затем перевела глаза на Одри и снова на сына — в этот раз она заметила его растрепанный вид и дыру на джинсах.

— Что случилось?

— Здравствуйте, мадам Моро. Я Одри Мийе, учительница Бастиана. Уверяю вас, ничего страшного. У Бастиана произошла… стычка с несколькими учениками, а я ехала мимо и подвезла его.

— Стычка?.. Не понимаю… У Бастиана никогда не было… проблем.

Не манера говорить была несколько странной, и хотя она смотрела прямо на Одри, та не ощущала на себе ее взгляда — он как будто проходил сквозь нее и устремлялся в какие-то неведомые дали… Такой же взгляд иногда был у Бастиана во время уроков.

— О, это не его вина. Но дело в том, что я все равно собиралась с вами встретиться, поэтому решила его подвезти. Он, конечно, вполне мог дойти самостоятельно… Правда, Бастиан?