Джон Гришэм - Признание

Робби по-прежнему держался спокойно, но, желая все закончить как можно быстрее, задал новый вопрос:

— Примерно в котором часу вы ее убили?

— Только взошло солнце. Я дождался, пока не станет светло, чтобы понять, где нахожусь, и подыскать надежное место.

— И это было воскресенье 6 декабря 1998 года?

— Думаю, да. Да.

— Значит, солнце всходило около шести тридцати?

— Примерно так.

— А, вернувшись в Слоун, куда вы направились?

— На деньги Николь я купил упаковку пива и пошел в свою комнату в «Ребел мотор инн».

— И там напились?

— Да.

— Как долго вы прожили в Слоуне после убийства?

— Не знаю, может, месяца полтора. В январе меня здесь арестовали, у вас есть протоколы. А когда я вышел из тюрьмы, то сбежал.

— А когда вы узнали об аресте Донти Драмма?

— Точно не помню. Я увидел это по телевизору. Даже помню, как вы кричали в камеру.

— И что вы подумали, когда его арестовали?

Бойетт, покачав головой, ответил:

— Я подумал, что они полные идиоты и взяли не того парня. Он не имел к убийству никакого отношения.

Лучшего завершения было и не придумать.

— Мы закончили, — произнес Робби, и Карлос занялся камерой.

— Когда у нас будет распечатка текста? — спросил Робби у стенографистки.

— Минут через десять.

— Отлично! Мы ждем! — Робби обнялся с сотрудниками, и все заговорили одновременно. На мгновение о Бойетте все забыли, только Фред Прайор не сводил с него глаз. Бойетт попросил воды, и Прайор передал ему бутылку. Пастор вышел на улицу, чтобы позвонить Дане и Мэтью Бернсу и глотнуть свежего воздуха. Но в воздухе пахло гарью, и явственно ощущалось напряжение.

Неожиданно послышался громкий стук, затем крик — это Бойетт упал со стула и катался по полу, прижав колени к груди и сдавливая голову руками. Все его тело содрогалось в конвульсиях. Фред Прайор и Аарон Рей опустились рядом на колени, не зная, что делать. Робби и остальные сгрудились вокруг, с ужасом наблюдая судороги, от которых старый деревянный пол, казалось, ходит ходуном. При виде мучений убийцы все невольно испытали к нему жалость. Услышав шум, пастор бросился обратно и присоединился к остальным.

— Ему нужен доктор, — сказала Сэмми Томас.

— У него есть лекарство, верно, Кит? — спросил Робби сдавленным голосом.

— Да.

— Вам такое уже приходилось видеть?

Бойетт по-прежнему катался по полу, не переставая стонать. В том, что перед ними умирающий человек, никто не сомневался. Фред Прайор осторожно похлопывал его по плечу.

— Да, — кивнул пастор. — Часа четыре назад где-то в Оклахоме. Его непрерывно рвало, а потом он потерял сознание.

— Может, стоит отвезти его в больницу? Кит, он не умрет прямо на наших глазах?

— Я не знаю, ведь я не врач. Что вам еще от него нужно?

— Нам нужна его подпись под письменным признанием, сделанным под присягой. — Робби отступил назад и знаком отозвал Кита в сторону. Они заговорили, почти перейдя на шепот. — И еще очень важно найти тело. Даже при наличии письменного признания у нас нет гарантии, что суд остановит казнь. Губернатор точно этого не сделает. В любом случае необходимо найти тело. И найти быстро.

— Давайте положим его на диван у вас в кабинете и выключим свет, — предложил пастор. — Я дам ему таблетку. Может, он и не умирает.

— Хорошая мысль.

Часы показывали 13.20.

Первый в жизни полет Донти на вертолете должен был оказаться последним. Благодаря любезности Техасского управления общественной безопасности, он пролетал над грядами холмов со скоростью девяносто миль в час на высоте трех тысяч футов, но внизу все сливалось и разглядеть ничего не удавалось. Он сидел между двумя толстыми молодыми охранниками, косо поглядывавшими в иллюминаторы, будто операция «Объезд» имела в своем арсенале пару ракет «земля-воздух». Впереди два пилота с угрюмыми лицами прониклись важностью возложенной на них миссии. От болтанки и шума Донти начало тошнить, и он, закрыв глаза и прислонившись затылком к жесткому пластику, постарался вспомнить что-нибудь приятное. Но из этого ничего не вышло.

Он мысленно повторял свое последнее слово и беззвучно шевелил губами, хотя в таком шуме его все равно бы никто не услышал. Он подумал о других заключенных, среди которых у него имелись и друзья, и враги. Почти все они совершили преступления, хотя встречались и те, кто настаивал на своей невиновности. Интересно, как они встречали смерть?

Полет продолжался двадцать минут, и когда вертолет приземлился на территории старого загона для скота близ стен тюрьмы Хантсвилля, его встречала небольшая армия. Донти в цепях и кандалах охранники почти перенесли в фургон. Через несколько минут фургон свернул на дорожку, огороженную толстыми щитами, увенчанными спиральными барьерами безопасности из колючей проволоки. Донти вывели из фургона и помогли преодолеть тропинку к небольшому строению из красного кирпича, в котором штат Техас убивает осужденных.

Оказавшись в помещении, Донти прищурился и осмотрелся. Справа — восемь камер, выходящих в короткий коридор. На столе лежало несколько Библий, одна из которых была на испанском. С десяток охранников болтали о погоде, будто погода имела какое-то значение для приведения приговора в исполнение. Донти поставили перед камерой и сфотографировали. Когда с него сняли наручники, служитель объяснил, что сейчас у него возьмут отпечатки пальцев.

— Зачем? — спросил Донти.

— Так полагается, — последовал ответ. Служитель взял его палец и надавил на штемпельную подушечку.

— Я не понимаю, зачем брать у человека отпечатки пальцев перед тем, как убить.

Служитель промолчал.

— А, я понял, — сказал Донти. Вы хотите быть уверены, что казните того, кого следует, верно?

Смотритель прокатал следующий палец.

— Что ж, на этот раз вы действительно казните не того, кого следует. Можете не сомневаться.

Когда отпечатки пальцев были взяты, Донти препроводили в одну из восьми камер. Остальные семь оставались незанятыми. Донти присел на край койки. Он обратил внимание на сверкающие чистотой надраенные до блеска полы, на свежее постельное белье и комфортную температуру воздуха. Сквозь решетку камеры он видел, как по коридору ходили какие-то чиновники. Один из них подошел к камере и представился:

— Донти, меня зовут Бен Джетер, я — начальник тюрьмы в Хантсвилле.

Донти кивнул, но вставать не стал и опустил глаза в пол.

— Нашего капеллана зовут Томми Пауэлл. Он уже здесь и пробудет до вечера.

— Мне не нужен капеллан. — Донти не поднимал глаз.

— Как скажешь. А теперь послушай: я расскажу, как здесь все происходит.

— Думаю, что знаю.

— Ладно, но все равно послушай.

После нескольких выступлений — одно ярче другого — напряжение немного спало. Огромная толпа афроамериканцев подступила к самому входу в здание суда, и часть манифестантов выплеснулась даже на перекрытую для движения транспорта Мейн-стрит. Когда желающих произнести в мегафон речь больше не нашлось, снова ударили барабаны, и толпа направилась по Мейн-стрит, размахивая плакатами и распевая «Мы победим!». Трей Гловер возложил на себя обязанность возглавить шествие и поехал на внедорожнике перед барабанщиками. От грохота рэпа дрожали стекла магазинов и кафе, откуда владельцы, служащие и клиенты с недоумением наблюдали за происходящим. Что так разозлило черных? Парень признался. Он убил Николь, и сам об этом заявил. Око за око.