Лайза Скоттолайн - Навлекая беду

Энн билась в его объятиях, прижав «беретту» к ноге, и ждала. Стреляла она хорошо, но не настолько, чтобы попасть через плечо. Энн сняла пистолет с предохранителя. Должен был раздаться достаточно громкий щелчок. Она ничего не услышала.

Снова раздался мужской голос:

— Энн, Энн! Что с тобой?

Гил! Пришел из бара на ее поиски! Залпы салюта не утихали.

— Гил! — завопила она.

Кевин повернулся и ослабил хватку. Мокрое от крови лезвие потихоньку выходило из спины. Энн выскользнула, развернулась и направила на Кевина пистолет.

— Стоять! — орала она. — Я выстрелю, клянусь!

Но Кевин уже ринулся на Гила с зазубренным охотничьим ножом. Гил перехватил его запястье и отвел удар. Мужчины раскачивались взад и вперед. Энн целилась в Кевина, однако тот двигался слишком быстро. Так она могла застрелить Гила! Дерущиеся мужчины — это вам не бумажные фигуры!

— Энн, стреляй! — кричал Гил, пока они продолжали бороться и все время вертелись. Энн подошла поближе. Вдруг Гил, отчаявшись, выпростал руку и вырвал у нее пистолет. Кевин шел на Мартина, потрясая ножом. В последнюю секунду пистолет выстрелил, из коротенького ствола вырвалось оранжевое пламя, а звук потонул в грохоте салюта. Потом еще. И еще. Полуавтомат…

Бум! Бум! Бум!

Энн завизжала. Из шеи Кевина разлетелись кровавые брызги. Он рухнул. Сложился, будто чучело. Она бросилась к нему. Кевин лежал на земле широко раскинувшись, с нелепо изогнутыми ногами. Его туловище не двигалось. Рот остался широко раскрытым. Открытые глаза ничего не выражали. На месте адамова яблока словно возник фонтан. Кровь брызгала при ударах пульса и падала на лицо. Глотка издала мерзкий булькающий звук.

— Нет! — услышала Энн свой голос. Почему она кричала? Кровь забрызгала ее платье, заляпала ей руки. Службы спасения не требовалось. Видно с первого взгляда: Кевин мертв.

— Все хорошо… — приговаривал Гил, держа руку на ее плече.

Энн слышала Мартина будто издалека. По ее щекам текли слезы, которые она не могла объяснить.

Лампы дневного света отбрасывали резкие тени и заостряли лица собравшихся в «Раундхаусе», в комнате для совещаний. Энн уже дала показания и теперь безучастно сидела в стороне. Кровь, мерзкими брызгами покрывшая ее белое платье, застывала, и ткань морщилась. Ей наложили пять швов. Рана от ножа нестерпимо болела. И в больнице Энн даже руки не вымыла. Теперь они лежали на ее коленях и словно боялись притронуться одна к другой.

Энн свободна, кошмар позади. И все же она предпочла бы не такой ужасный конец. Вымотанная, разбитая, она сутулилась, у нее страшно болела голова, и ей не удавалось разложить свои мысли на составляющие. Энн понимала, что будет разбираться с этим не один день — а то и не один год.

Позади нее стояли Джуди и Мэри — этакий наскоро одетый женский батальон. Победа за ними, однако лица девушек напряжены и печальны. Рядом, положив руку на плечо Энн, притулился украшенный синяком Мэт. Все слушали, как Гил заканчивает беседу с мрачным детективом Раферти. Его напарник-гигант сидел за машинкой и азартно искал нужные клавиши. Заместитель начальника полиции Паркер, в костюме с иголочки, стоял, прислонившись к стене и сложив темные руки на груди. Находящиеся в комнате изо всех сил делали вид, что в его присутствии нет ничего особенного.

— Я увидел, что он ведет Энн, — рассказывал Гил. — Руку он держал у нее за спиной. Я подумал, что, возможно, у него там пистолет или нож.

За ним находилась Бенни. Она слушала, наклонив голову. Гила представляла она: Энн присутствовала при стрельбе и не могла его защищать.

«Увидел, что он…» — печатал детектив. Раферти нагнулся вперед и положил локти на колени. Детектив все еще был в костюме, только распустил галстук, сдвинув узел в сторону.

— Как вы узнали, что это Саторно?

— Я уже отвечал на этот вопрос, — сказал Гил устало. Его легкая полосатая куртка была разорвана, отвороты забрызганы кровью Кевина. Энн ничуть не сомневалась, что полиция ни в чем не обвинит Гила, даже в непредумышленном убийстве. Особенно с Бенни в качестве юриста. Хотя наверняка никто знать не мог. А Энн не хотелось, чтобы Гил пострадал за то, что он сохранил жизнь и себе, и ей.

Бенни похлопала своего клиента по плечу:

— Будет лучше, если вы повторите свой ответ.

— Ладно, повторю. Я узнал его, так как видел фотографию по телевизору и в газетах.

— Вы запомнили его внешность, увидев простую фотографию?

— Конечно. Я был заинтересован. Он пытался убить моего юриста и друга. Когда пресса распространила его портрет, я стал его высматривать. В случае с Теодором Качински [45] Теодор Качински — в 1978–1995 годах подкладывал бомбы в университетах и авиакомпаниях. Боролся с «современными технологиями». Изначально — преподаватель математики в Калифорнийском университете. В 1998 году осужден пожизненно. я делал то же самое. А вы?

— Понятно.

Раферти почесал поросший седой щетиной подбородок.

— А как вам удалось оказаться там так вовремя?

— Оказаться где?

— У шатра с супербутербродами.

— Ну, я был в одном баре, дальше по Паркуэй. К востоку оттуда. «Охотничий домик», знаете? Я там праздновал…

— Один?

— Да, — ответил Гил. — Семья осталась дома.

Энн заметила, что тот не спешил рассказать о том, что Джэми его выставила. Впрочем, полиции это не касалось.

— Вы общались с кем-нибудь, мистер Мартин? С кем-нибудь, кто мог бы вас запомнить?

— Не совсем так… Там была одна блондинка, она пила коктейль. Только я не запомнил ее имени.

— Пытались ее подцепить?

— Это имеет значение? — огрызнулся Гил, и Бенни укоризненно на него посмотрела.

— Возможно, — ответил Раферти.

— Ну ладно. Да. Я пытался ее подцепить. — Гил протянул руки: — Арестуйте меня.

Со своей стороны Энн не могла не подивиться на Гила. Цеплять блондинку после того, как Джэми выгнала его из дому? Пытаться приударить за Энн? Крутить роман с Бет? По-хорошему ему бы надо обратиться к специалисту. Впрочем, это можно сделать и после «Чипстера».

— А как насчет бармена?

— Я и к ней приставал?

Раферти не рассмеялся.

— Я не знал, что это женщина. Я имею в виду, помнит ли она вас?

— Да. Ее зовут Джил. Джил и Гил, поэтому я и запомнил. Да, мы с ней поболтали. Она должна помнить. Мы еще смеялись над совпадением.

— А дальше что было?

— В баре работал телевизор, и я увидел Энн. Она сказала, что будет у этого шатра часов в девять. Я пошел туда. Там было столько народу, что я не стал и пробовать ее разыскать. На обратном пути я случайно заметил Энн. На ней было белое платье, и оно привлекло мой взгляд. И тогда я разглядел, что происходит.

«Джил и Гил» — печатал здоровяк, а Раферти тяжело вздохнул, словно завершая разговор. Он взглянул на Бенни.