Виктор О`Рейли - Правила охоты

Берджин насмешливо-скромным жестом развел руками, и браслеты на его запястьях тускло сверкнули на свету. Фицдуэйн налил ему выпить, и оба уселись в кресла у низкого журнального столика. Жалюзи были опущены, а в соседней комнате сержант Ога запустил электронную аппаратуру, которая защищала помещение от подслушивания.

– Все готово? – спросил Берджин.

– Почти все, – отозвался Фицдуэйн. – Охота начнется, как планировалось, с участием всех заинтересованных лиц. Пришла пора определить правила и раздать номера. Я не хочу расстраивать ЦРУ. Мы с Килмарой слишком часто работали с вашими людьми, чтобы теперь вести себя не по-соседски.

Берджин стащил с головы парик и почесал макушку.

– Жуткая штука, – заметил он.

– Вши их просто обожают, – поддакнул Фицдуэйн.

– Кстати, о вшах… – сказал Берджин и, отпив вина, посмотрел в лицо Фицдуэйну. – Мы закрываем дело Шванберга. По приблизительным оценкам, он и его дружки присвоили разными способами примерно сто двадцать миллионов долларов.

– А еще говорят, будто американцам ничего не светит на японском рынке, – укоризненно покачал головой Фицдуэйн. – Мошенника придется арестовать и подвергнуть суду.

Берджин с оскорбленным видом взглянул на него.

– Это ты, пожалуй, хватил через край, Хьюго, – сказал он. – Или ты серьезно?

Фицдуэйн мрачно улыбнулся.

– Шванберг стал причиной смерти Адачи. Этого я никогда не забуду и никогда не прощу. Но как это сделать – совсем другой вопрос. В конце концов, он ваш оперативный работник.

– Директор считает, что лучше всего решить это тихо, по-домашнему, – заявил Берджин. – Убит в перестрелке, геройски погиб на посту и все такое. Именно поэтому мне хотелось бы прокатиться с тобой и лично присмотреть за всем этим. Ты же знаешь, я обожаю надувные шарики.

Фицдуэйн задумчиво посмотрел на своего старого друга.

– Знаешь, Майк, я никогда не думал, что ты склонен к излишним предосторожностям.

– По большей части – нет, – Берджин с сожалением пожал плечами. – Но это особый случай. Время от времени возникает такая необходимость, к тому же Шванберг и так довольно долго уходил от ответственности.

– Слишком долго, – негромко сказал Фицдуэйн. – Не в обиду будет сказано, Майк. Но ведь это правда, которую знаем только мы с тобой, разве не так?

Берджин согласно кивнул. Ему было неуютно и стыдно. Истина состояла в том, что Шванберг был на подозрении уже довольно долго, и лишь чисто бюрократическое стремление избежать скандала препятствовало принятию решительных мер. А тем временем гибли люди.

Желание замять скандал было характерно, увы, не только для Уотергейта. В настоящем мире большого бизнеса и большой политики это давно стало естественной нормой. Громкие разоблачения были не правилом, а исключением, слишком уж высока была цена последствий.

Фицдуэйн разлил по бокалам все, что оставалось в бутылке.

– Выпей и послушай меня, Майк. Если ты действительно намерен лететь с нами, то я должен просвятить тебя относительно некоторых дополнительных углов. Нужно быть готовым к неожиданному. Как говорится в уставах, “необходимо правильно оценить ситуацию…”.

Он быстро объяснил Майку, что он задумал, и что могло произойти. Берджин слушал, и глаза его сами собой открывались все шире и шире. Между всем прочим Майк был доволен: он уже не надеялся, что в их возрасте им снова доведется совершить нечто подобное.

Военная база Атсуги, к боковому КПП которой они подъехали, была со всех сторон огорожена и тщательно охранялась.

Темноту прорезывали лучи мощных прожекторов.

Расположенная прямо под Токио военная база Атсуги служила штаб-квартирой элитной воздушно-десантной штурмовой бригады японских Сил самообороны. Именно здесь Фицдуэйн должен был подняться на борт дирижабля.

С болью в сердце он подумал об Адачи, который готовился на этой базе и отсюда вылетал на учебно-боевые задания. Казалось только справедливым, что возмездие его убийцам начнется именно здесь. Вспоминая Адачи, Фицдуэйн ощущал горечь потери, печаль и уже знакомое ему чувство вины, которое посещало его всякий раз, когда ему приходилось терять друзей. “Почему его, а не меня?” – думал он в таких случаях. Но сегодня Фицдуэйн решительно отодвинул эти мысли на задний план; ему предстояло обдумать несколько более насущных проблем. То, что они планировали, было достаточно сложным и опасным и требовало от Фицдуэйна предельного внимания.

Черный лимузин Токийского департамента полиции, в котором находились водитель-полицейский. Паук Йошокава и Фицдуэйн, остановился перед полосатым шлагбаумом. Охрана попросила всех выйти из машины и тщательно проверила документы и пропуска.

За шлагбаумом Фицдуэйн разглядел раздвижные заграждения с острыми пиками на случай попытки прорыва и два хорошо замаскированных пулеметных гнезда.

Десантники относились к своей безопасности на редкость серьезно. Солдаты других частей, в полном боевом снаряжении и маскировочной раскраске, патрулировали внешний периметр авиабазы и охраняли основные постройки. Атсуги была не только военным объектом, но и тренировочной базой “Кидотаи” – полицейских сил спецназначения, и потому являлась основной мишенью террористов.

Закончив проверку, охранники в белых шлемах сделали знак проезжать и отдали честь. Минут через пять впереди появился черный силуэт дирижабля. В темноте он казался невероятно большим, а Фицдуэйну он напомнил страшное космическое чудовище.

– Потрясающе! – выдохнул Йошокава, выбираясь из лимузина. – Какая грозная красота! Удивительная машина!

– По сравнению с общепринятым стандартом этот дирижабль довольно маленький, – скромно сказал Паук, который на самом деле очень гордился полицейским воздушным кораблем. – Его размеры: примерно семьдесят футов в высоту, пятьдесят в диаметре и двести футов в длину. Он вмещает в себя четверть миллиона кубических футов газа.

Фицдуэйн подумал про себя, что летать на дирижабле – все равно что подняться в воздух на средних размеров городском доме. Он привык к гораздо меньшим аэростатам, которые бороздили небо его родной Ирландии. С другой стороны, Фицдуэйн всегда гордился своей способностью к открытому мышлению.

Йошокава тем временем о чем-то задумался. Очевидно, его душа инженера и изобретателя была в значительной степени потрясена увиденным.

– Когда я думаю о дирижаблях, – вслух рассуждал он, – я всегда вспоминаю “цеппелины” первой мировой войны и ужасную катастрофу дирижабля “Гинденбург” в Нью-Джерси в 1937 году. Я видел ее в старой кинохронике, когда был мальчишкой. Это было страшное зрелище. Огромный шар взорвался, и все пассажиры погибли в пламени.