Виктор О`Рейли - Забавы Палача

К несчастью для Кадара – из-за порывистого ветра и характера движения дирижабля, – он шел на приземление прямо в разверстую, пышущую пламенем пасть, которая совсем недавно была главным залом. Он подлетал к этой пасти все ближе и уже чувствовал огненное дыхание на своем лице. Металлические стойки дирижабля раскалились до такой степени, что к ним нельзя было прикоснуться. Вскоре взорвется огнемет и горящий напалм сожрет его. Палач затрясся от ужаса.

Обезумев от страха, он попытался избавиться от огнемета и избежать сожжения.

Огнемет был прикреплен к корпусу дирижабля зажимами буквой D. В обычной ситуации они были очень просты в обращении, но в данном случае, поскольку огнемет находился у него за спиной, Кадару приходилось выгибаться назад, и открытие каждого из зажимов превратилось в настоящую муку. Пальцы его соскальзывали с них, он сорвал ногти, и его подташнивало, настолько велик был его страх.

Ему удалось освободить три зажима, но четвертый никак не поддавался. Казалось, что огнемет не собирается расставаться с дирижаблем и намеревается отправиться вместе со своим владельцем на тот свет.

Кадар понял, что, если он останется в дирижабле, гибель его неминуема. Он щелкнул быстрораскрывающимся замком на своей подвесной системе, взобрался на край металлического корпуса дирижабля и выбросился в направлении края блиндажа.

Он приземлился на край блиндажа, который был укреплен гофрированным железом. Кусок ржавого железа вонзился ему в туловище – он услышал хруст. Почти тотчас он ощутил резкую боль в верхней части ноги и решил, что скорее всего сломал бедро. При этом чувствовал, что скользит куда-то, и стал отчаянно цепляться руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Он уцепился за пустой мешок, но тот был изрешечен пулеметными пулями и рассыпался у него под руками.

Палач визжал – он не мог заставить себя прекратить визжать и не мог ничего разглядеть, потому что ему в глаза лился поток из песка и его собственная кровь, сочившаяся из раны на лбу. И тут полыхнуло жаром: это огонь в большом зале проник через металлический корпус брошенного огнемета, воспламенив его двадцатитрехкилограммовое нутро.

Кадар почувствовал, что его ухватили за левую руку, оттащили от края и швырнули лицом вниз на заваленную мешками с песком середину крыши. Он просунул под себя правую руку и вытащил револьвер. Револьвер был на взводе. Он приготовился нажать на спусковой курок.

– Повернись, – сказал ему Фицдуэйн. Так как пулеметные позиции были уничтожены, он решил вновь занять верхнюю часть главной башни. Кроме того, его подстегнуло и донесение рейнджеров о неопознанном летающем устройстве с террористом на борту.

Фигура, лежавшая лицом вниз на мешках с песком, была знакомой, но Фицдуэйн не поверил бы, если бы ему сказали, что это Палач, или Бейлак, или Кадар, или Уитни, или как там он еще себя именовал.

Кадар стер кровь с глаз и моргнул. Он мог видеть. Значит, не все потеряно. Он еще добьется своего.

Он приподнял, опершись руками, верхнюю часть туловища, затем, сконцентрировав основную тяжесть своего тела на одной руке, взял револьвер в другую и полуобернулся, чтобы точно определить местонахождение своей мишени. Его глаза встретились с глазами стоявшего над ним человека, и он отпрянул в изумлении. Изумление тут же уступило место ненависти. О Боже! Это его Немезида; это проклятый ирландец! С каким же удовольствием он сейчас прикончит его!

Саймон Бейлак! Палач! Фицдуэйн был потрясен неожиданной встречей не менее Кадара. На мгновение он остолбенел. Он почему-то считал, что Палач расположится в укромном местечке и оттуда будет руководить операцией. Он никак не предполагал, что этот человек окажется на поле боя. Он почувствовал прилив адреналина в крови и одновременно трезвое, холодное острое желание убить этого человека. Такое состояние ему довелось испытать только раз в жизни: это было почти два десятилетия назад, в Конго, когда он собственными глазами увидел, как обезглавили Анну-Марию. Это была жажда мести. Он сделал шаг в направлении Кадара.

Медведь, у которого закончились патроны и он задержался, подыскивая подходящее оружие, взбирался по лестнице, ведущей на крышу. Он окликнул Фицдуэйна. Это были всего лишь слова, но они спасли Фицдуэйну жизнь. Ирландец повернул голову, чтобы отозваться на слова Медведя, и в этот момент Палач перевернулся на спину и выстрелил.

Фицдуэйн почувствовал жжение в том месте, где пуля зацепила его за щеку. Он отпрянул назад и поскользнулся на веревке, сложенной кольцом. Он упал на мешки с песком, в то время как пули Палача пролетали у него над головой и вонзались в бетонное ограждение.

Кадар постарался развернуться и выстрелить в подоспевшего Медведя..Он промахнулся, но и Медведь, из-за того, что Кадар сменил положение, выстрелил из лука не в торс Палача, как намеревался, а в сломанную ногу на уровне колена. Оттуда вылетел фонтанчик из обломков костей и хрящей. Палач завопил от ужасной боли и выпустил очередь в направлении своего мучителя.

Медведь съежился на верхней площадке лестницы, натянул лук и приготовил свежую стрелу.

У Кадара выступили слезы на глазах от злобы и бессилия, он попытался нашарить свежую обойму для своего автомата. Ничего. Он вспомнил, что его костюм порвался при приземлении, и, наверное, запасные обоймы выскочили из кармана. Он огляделся по сторонам и увидел обойму, лежащую на краю крыши. Он захромал к ней, и в этот момент ему в спину вонзилась стрела. Стреле не удалось пробить его бронежилет из кевлара, но от удара он не удержался на ногах и упал на колени.

При падении его поврежденное колено и сломанная нога причинили ему такую боль, что он оцепенел от ужаса. Пот заливал ему лицо, и только благодаря исключительной силе воли ему удалось не потерять сознание. Он боролся с собой, чтобы не утратить контроль над своими действиями. Он никогда бы не поверил, что возможно переносить такую адскую боль и сохранять при этом самообладание. Его вопли отдавались эхом в озаряемой вспышками пламени темноте, а по щекам катились слезы. Он полз за обоймой.

Фицдуэйн, из простреленной щеки которого хлестана кровь, не сразу пришел в себя после выстрела Палача. Забыв о своем дробовике, он обеими руками ухватился за тяжелую веревку, о которую поскользнулся.

Кадар почувствовал приближение Фицдуэйна в тот момент, когда перезаряжал свой автомат. Он щелкнул затвором, вставил обойму, взвел курок и повернулся, чтобы выстрелить в ирландца.

Фицдуэйн резко взмахнул веревкой и шлепнул ею Кадара, ободрав тем самым ему лицо и развернув зажатый у того в руке автомат в сторону. Затем он отбросил веревку и ухватил Кадара за руку. Ошалевший от ран и едва переносимой боли, Кадар пытался сопротивляться, но не мог ничего сделать;