Виктор О`Рейли - Забавы Палача

Постарайся понять меня правильно. Я не думал возрождать угасшую любовь. Мой брак был счастливым. В этом смысле мне повезло – я никогда не знал, что такое неурядицы в семейной жизни. Нет, скорее меня подталкивало обычное любопытство.

Я обнаружил, что ваши дела довольно плохи. Вы жили в захудалом городишке, в провинции с самым высоким уровнем преступности. Вам едва удавалось прокормиться.

Годы работы отучили меня от мягкосердечия – я выбрал себе профессию, которая не способствует укреплению веры в людей, – но мне почему-то захотелось вам помочь. Я понял, что вам нужен человек, который охранял бы вас, то есть своего рода покровитель, и деньги.

– Вентура, – пробормотал Кадар. Лодж одобрительно посмотрел на него.

– Быстро соображаешь. Вентура всегда говорил, что ты смышлен. Наверное, ты уже догадался и об остальном. Он долго был одним из наших людей. Я не велел ему делать из твоей матери любовницу. Это уже в манере Вентуры – совмещать полезное с приятным и экономить таким образом время. Я просто дал ему задание приглядывать за вами и заплатил за это. Причем не из казны ЦРУ, а своими собственными деньгами. От ЦРУ он тоже получал жалованье. Вентура своего не упустит.

– Зачем вы послали за мной теперь? – спросил Кадар. – Ждете, чтобы я сказал вам спасибо? Лодж сдержанно улыбнулся.

– Вижу, мы с тобой одинаково нежно относимся друг к другу. Нет, я отнюдь не жду от тебя благодарности, да и сам не питаю к тебе отцовской любви. Не знаю даже, понравишься ли ты мне вообще. Но дело не в этом. Ты нужен моей жене. Два года назад наш сын умер от менингита – это ж надо, до чего глупо устроен мир! Она больше не может иметь детей, а усыновлять совершенно чужого ребенка не хочется нам обоим. Но мы нашли решение – это ты. После смерти Тимми у нее началась глубокая депрессия. Ты мог бы помочь ей излечиться.

– А она обо мне знает? – спросил Кадар.

– Да, – ответил Лодж. – Я рассказал ей о тебе год назад. Сначала она расстроилась, но потом идея усыновить тебя стала нравиться ей все больше и больше. Она верующая женщина и считает, что ты должен занять место нашего покойного сына – так-де предопределено Богом. В твоих жилах течет кровь Бриджнорта Лоджа, а это кровь голубого цвета.

– А как же моя жизнь здесь? – спросил Кадар. – Как же мать? Знает она обо всем этом?

– Слушай, парень, – сказал Лодж, – через несколько недель Кастро и его друзья-коммунисты собираются взять власть в свои руки, так что Куба, скорее всего, уйдет в дерьмо с головой. Эту страну и сейчас-то не назовешь земным раем. А при фиделистах здесь станет совсем худо. Они обещают демократию, а установят диктатуру одной партии и будут контролировать каждую секунду жизни каждого кубинца. Люди скоро начнут вспоминать, как хорошо им жилось при Батисте.

Если же ты уедешь в Штаты и поселишься там со мной и моей женой, перед тобой будет зеленая улица. Ты отучишься от этого дурацкого акцента. Станешь посещать лучшие школы и лучшие университеты. Ты сможешь сделать карьеру в любой области, какая только придется тебе по душе. А теперь скажи, как поступил бы любой на твоем месте?

– Но что будет с матерью? – повторил Кадар. – Знает она о вашем предложении?

– Еще нет, – ответил Лодж. – Но не надо делать вид, будто тебя так уж волнует ее мнение. Не пытайся обмануть меня. Я хорошо осведомлен о твоих отношениях с матерью. Не забывай, что Вентура – мой человек.

– Вы богаты? – спросил Кадар.

– Какой трогательный интерес к отцовским делам! Я вижу, ты унаследовал кое-какие фамильные черты, – Лодж слегка улыбнулся. – Скажем так – обеспечен.

– И хорошо обеспечены?

– Если ты согласишься на мое предложение, то в двадцать один год получишь от меня миллион долларов. Ну как, годится?

– Да, отец, – сказал Кадар.

Он уже давно понял, что впоследствии ему понадобится очень много денег. Миллиона Лоджа, конечно, не хватит, тем более что наверняка будут всякие оговорки и условия. Кроме того, он хотел иметь деньги, о которых никто бы не знал. Деньги – это сила, но тайные деньги – это власть.

Тем же вечером Кадар в наушниках лежал у себя на кровати, а внизу разговаривали Вентура с матерью. Именно подслушанный в тот день разговор подсказал ему решение, после которого все должно было встать на свои места.

– Ну, милая, – произнес Вентура, – ты, оказывается, гораздо глупее и гораздо опаснее, чем я предполагал. Мать Кадара промолчала в ответ.

– Прошлой ночью, – снова заговорил Вентура, – мои люди взяли некоего Мигеля Ровере, здешнего представителя тех наших американских друзей, которые поддерживают кубинскую экономику, финансируя игорный бизнес, проституцию, торговлю наркотиками и другие воплощения Американской Мечты. Похоже, он лучше умел причинять боль, чем переносить ее. К утру он уже молил о пощаде. Сказал, что у него есть очень важная информация, предназначенная только для моих ушей. Речь шла о сеньоре Рестоне – о покойном сеньоре Рестоне. Ровере сообщил мне, что Уитни Рестона убил он и приезжий гангстер из Майами и что договор на это убийство был заключен с тобой. Знаешь, мне так часто приходилось выслушивать от заключенных ложь – люди готовы наврать с три короба, лишь бы их перестали пытать, – что теперь меня сразу отпугивает так называемое правдоподобие. Я обнаружил, что правда всегда бывает из ряда вон выходящей. И именно благодаря этому ее так легко распознать. Ровере прошептал своими разбитыми губами чистую правду.

Мать Кадара заплакала. Потом она стала кричать на Вентуру, что если бы он сам позаботился как-нибудь решить вопрос с Уитни, все могло бы обернуться совсем иначе. Значит, она должна была спокойно смотреть, как этот американский извращенец делает из ее сына женщину? Так оно и продолжалось – они вымещали друг на друге свой гнев, разочарование и долго сдерживаемую ярость. Из их взаимных обвинений нельзя было извлечь почти ничего путного. Но Кадар не верил, что Уитни был убит только из-за его романа с ним. Нет: убив Рестона, его мать, видимо, расквиталась таким образом со всеми мужчинами, которые третировали и унижали ее в течение многих лет.

– Итак, ваша мать все знала, – подал голос доктор Поль. – Но вам она ничего не говорила?

– Ни полслова.

– Видимо, считала, что от этого не будет никакого проку.

– Наверное, так, – сказал Кадар. – Когда смысл сказанного начал доходить до моего сознания, я испытал двойственное чувство. С одной стороны, я был так потрясен, что мне даже стало трудно дышать. Однако глубоко внутри я оставался абсолютно спокоен. Услышанное не слишком удивило меня. Те двое убийц были одеты как campesinos [14] [14] Крестьяне (исп.). , но их повадки отличались от деревенских. Они выглядели скорее как городские жители. Я научился замечал, такие вещи.