Виктор О`Рейли - Забавы Палача

Иво – это он выбросил из окна стул, чтобы привлечь внимание, – схватил второй стул и швырнул его в Ван дер Грийна, но промахнулся. Тогда он нырнул под стол, под которым уже копошился клубок из человеческих тел. Ван дер Грийн на мгновение отвлекся от Фицдуэйна, повернулся и дважды выстрелил. Одна пуля угодила в рисунок на стене, другая продырявила стол и попала в бедро семнадцатилетней бродяжки из Женевы.

Дверь распахнулась.

– Полиция! – рявкнул Медведь.

Ван дер Грийн выстрелил. Медведь четко, как на учениях, всадил ему в грудь четыре пули, отбросившие голландца назад. Тот пошатнулся, однако устоял на ногах, и Медведь выстрелил снова – на сей раз одновременно с детективом Зиманом.

Ван дер Грийн опрокинулся на подоконник и, увлекая за собой остатки разбитого стекла, рухнул вниз, на острые прутья узорных железных перил крыльца. Тело его, выгнувшееся от удара, несколько раз дернулось в конвульсиях и застыло, продырявленное по меньшей мере в шести местах.

Последнего оставшегося в живых голландца Медведь ударил по лицу еще не успевшим остыть стволом револьвера. Тот упал на спину и застонал, схватившись за разбитую челюсть. Медведь перевернул голландца и приставил пистолет к его затылку.

– Не двигаться!

Голландец замер, время от времени конвульсивно вздрагивая и не переставая стонать. Держа пистолет в правой руке, Медведь левой надел на него наручники.

Зиман отодвинул стол. Клубок из человеческих тел начал распадаться. На полицейского смотрели искаженные ужасом лица. Он протянул руку, чтобы помочь им встать и только тут понял, что по-прежнему держит в ней пистолет. Он спрятал его в кобуру и попытался сказать что-то успокаивающее. Они продолжали с ужасом смотреть на него. Зиман опустил глаза и заметил, что он весь в крови. Он покачал головой и улыбнулся. Напряжение на лицах ребят стало понемногу спадать. Они по очереди начали подниматься на ноги. На полу осталась только одна девушка, лежащая в луже крови, которая натекла из ее бедра. Зиман снял ремень, сел на корточки и принялся накладывать жгут. Когда кровь поутихла, он отстегнул рацию и дал сигнал тревоги. Потом посмотрел на Медведя. Медведь пару раз небрежно кивнул, улыбнулся и похлопал Зимана по плечу.

– Прекрасно, Курт, очень хорошо.

Зиман не знал, что сказать. Он растерянно посмотрел по сторонам и своей окровавленной ладонью погладил раненую девушку по голове. На двадцать пятом году службы он впервые почувствовал себя не просто человеком, имеющим работу, а своим среди избранных, настоящим полицейским.

Медведь помог Фицдуэйну встать.

– Из-за чего весь этот сыр-бор?

– Понятия не имею. – Фицдуэйн пересек комнату и склонился над бородатым американцем, вокруг которого стояла кучка людей. Он лежал на полу. Кто-то сунул ему под голову пальто. Лицо его было белым как мел. Фицдуэйн опустился на колени.

– Все обойдется, – сказал он. – Просто немножко постреляли.

– Я сам выбрал такую работу, – слабо улыбнулся тот в ответ. – Сам нанялся в Управление.

– Вы из ЦРУ?

– Нет, ЦРУ – дерьмо… Я из УКН [24] [24] Управление по контролю за соблюдением законов о наркотиках (США). , – лицо американца исказила гримаса боли.

– Врачи скоро будут здесь, – сказал Фицдуэйн. Он посмотрел на живот американца. Похоже, крупнокалиберная пуля ударила в кость и отрикошетила. Вся нижняя часть его тела была разворочена. Американец прижимал к животу руки, инстинктивно пытаясь удержать внутренности. Фицдуэйну хотелось взять его за руку и как-то утешить, но он знал, что любое его прикосновение только добавит боли.

Американец закрыл глаза, потом снова открыл. Они уже подергивались смертной пеленой.

– Я слышу шум санитарного вертолета, – прошептал он. – Врачи – славные ребята, ничего не боятся.

В горле у него захрипело, и на мгновение Фицдуэйн как будто снова оказался во Вьетнаме, где другой человек точно так же умер у него на руках, не дождавшись врачебной помощи. Вдруг он понял, что где-то совсем рядом действительно слышится шум вертолета.

Медведь посмотрел на американца.

– Он мертв.

Как недавно с Зиманом, он положил руку на плечо Фицдуэйну, но на сей раз не стал ничего говорить. Фицдуэйн не отводил взгляда от скрюченного тела с прижатыми к животу руками: мертвец словно уже приготовился лечь в зеленый похоронный мешок. Голубые глаза его по-прежнему смотрели в потолок, но уже ничего не видели. Фицдуэйн мягко прикрыл ему веки и поднялся с колен.

Вдруг снаружи раздался многократно усиленный динамиками голос:

– ВЫ ОКРУЖЕНЫ ПОЛИЦИЕЙ! БРОСАЙТЕ ОРУЖИЕ И ВЫХОДИТЕ ПО ОДНОМУ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!

– Дурачье, – сказал Медведь. – Это орлы из соседнего дома. Наконец-то они допили свой кофе.

Старший следователь Чарли фон Бек, щеголь в вельветовом костюме-тройке и кремовой рубашке, украшенной огромным галстуком-бабочкой из коричневого бархата, излагал шефу “крипо” свои соображения. Шеф подумал, что фон Бек похож на реликтовый осколок какой-нибудь колонии художников девятнадцатого века. Длинные светлые волосы почти целиком закрывали ему один глаз. Отец фон Бека был влиятельным профессором юриспруденции в Бернском университете; его сын был богат, имел все нужные связи и обладал острым, как бритва, умом. Да, подумал шеф, сослуживцам есть за что ненавидеть фон Бека. Сам он испытывал к следователю симпатию и злился на себя за это.

– Безусловно, наши статистические показатели по борьбе с преступностью станут заметно хуже, – говорил фон Бек, – но нельзя отрицать, что все это захватывающе интересно.

– Перестаньте, – возмутился шеф уголовной полиции. – Столько убийств за считанные дни! Да в Берне не было такого со времен французского нашествия, то есть уже лет двести! А вам бы все шуточки. Да я уже вижу заголовки в “Блике” и других скандальных листках: “БЕРНСКАЯ ПОЛИЦИЯ СЧИТАЕТ ПОСЛЕДНЮЮ СЕРИЮ УБИЙСТВ “ЗАХВАТЫВАЮЩЕ ИНТЕРЕСНОЙ”.

– Не волнуйтесь, – успокоил его фон Бек. – Зато “Бунд”, как обычно, состорожничает и выразится гораздо спокойнее, например, так: “СТАРШИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ КОММЕНТИРУЕТ СТАТИСТИЧЕСКИЙ ВСПЛЕСК ПРЕСТУПНОСТИ”.

– Им и это покажется чересчур резким, – сказал Буизар. – Итак, считая Годена, мы имеем сейчас семь трупов, двоих тяжелораненых и около десятка слегка пострадавших.

– Во всяком случае, у нас есть объяснение побоищу в Доме молодежи. Я уже связался со всеми заинтересованными сторонами и получил сведения от амстердамской полиции и УКН.

– Лучше бы эти ковбои не совались в чужие дела, – мрачно сказал шеф уголовной полиции.

– Не жадничайте. В общем, картина складывается достаточно ясная. У Ван дёр Грийна пропал героин. Он решил, что наркотик украли в Доме молодежи, и вернулся туда с двумя громилами, чтобы найти вора. Американец из УКН следил за ним. Когда появился ирландец, Ван дёр Грийн разнервничался и началось черт знает что.