Джеймс Беккер - Первый апостол

Они несколько минут внимательно всматривались в потолок, вытянув шеи.

— Вон, посмотри! — воскликнул наконец Бронсон, указывая на какую-то точку на потолке. — На той доске что-то вроде круглой отметины. Нужно рассмотреть ее поближе.

Пятно, которое Бронсон разглядел на потолке, находилось прямо над массивным обеденным столом. Взяв один из стульев, он взобрался на стол. До деревянного потолка все еще было достаточно далеко, зато теперь отметина была видна достаточно четко.

— Ну, это оно? — спросила Анджела.

Мгновение Бронсон молчал.

— Думаю, что да. На нижней части балки совершенно определенно есть круглая отметина, и она слишком правильная по форме, чтобы быть результатом какого — то естественного процесса.

Крис слез со стола, и оба взглянули сначала вверх, на потолок, затем вниз, на стол. Он представлял собой довольно громоздкое сооружение из дуба, за которым без труда могло бы разместиться человек двенадцать. Подобно кровати в главной спальне, стол был слишком велик для перевозки, поэтому, скорее всего, его собирали здесь на месте при строительстве дома. Под шестью похожими на колонны ножками лежал широкий красный ковер, выцветший и протершийся от времени.

— Нам придется его сдвинуть, чтобы узнать, что внизу.

Бронсон подошел к краю стола, ухватился за столешницу и, приложив всю силу, попытался приподнять его. Безуспешно.

— Господи, какой тяжелый! — пробормотал Бронсон.

— Помочь? — спросила Анджела.

Бронсон покачал головой.

— Вдвоем нам не справиться. Самое большее, на что мы способны, — немного сдвинуть его по ковру. Оттолкнем его вон туда.

Анджела помогла ему убрать стулья.

— Прислонись к нему спиной, — сказал Бронсон, — и толкай ногами. Они у тебя намного сильнее рук.

Они стояли рядом со столом и изо всей силы давили на него. Прошло несколько секунд, прежде чем стало заметно, что он слегка сдвинулся с места. Они надавили сильнее.

— Он движется! Дави, дави на него!

Как только стол начал скользить, двигать его с каждой секундой становилось все легче, и через несколько минут они сдвинули его на целых десять футов.

— Уфф! — выдохнул Бронсон. — А теперь посмотрим, что тут у нас.

Они прошли прямо под круг на потолке и стали рассматривать пол. Подобно почти всему полу на первом этаже, он был выложен паркетом «елочкой» прямоугольными деревянными плитками в полметра длиной.

— Пол здесь такой же, как и везде! — разочарованно провозгласила Анджела.

Бронсон вынул из кармана нож и начал соскребать с паркета слои краски и лака. Практически сразу стало ясно, что текстура двух центральных плиток отличается от остальных. Крис полностью очистил их, а потом проделал то же самое с четырьмя соседними плитами.

— Посмотри, — повернулся он к Анджеле, — все четыре соседние плитки изготовлены из одинакового сорта дерева, а две центральные — и только они — из совершенно другого. Это не может быть простой случайностью.

Бронсон провел ножом по краю плитки, загнал лезвие в зазор и попытался приподнять ее, но она оказалась слишком тяжелой.

— Подожди минутку. Я поищу в инструментах Марка что-нибудь покрепче.

Он спустился на кухню, покопался там и выбрал две большие отвертки. Вернувшись в столовую, вогнал их концы в зазоры с обеих сторон плиты и одновременно надавил, сначала слегка, а потом постепенно усиливая давление. Секунду или две это не давало никакого результата, и вдруг старое дерево с резким скрипом начало подниматься. Бронсон загнал отвертки еще глубже и снова надавил на них. Плита приподнялась еще на несколько миллиметров. С третьей попытки она отскочила.

— Великолепно! — провозгласил он, поднял плиту и отложил в сторону.

Они с Анджелой, предвкушая грандиозное открытие, заглянули в образовавшееся отверстие.

А за окном двое мужчин с интересом наблюдали за тем, как Бронсон с Анджелой обыскивают столовую. Когда Бронсон поднял деревянную плиту, Мандино сделал жест помощнику. Он понял, что конец игры не за горами — кажется, англичанин наконец отыскал именно то, что им нужно. Оставалось только войти в дом и убить обоих.

Мандино и его спутник пригнулись и направились к задней двери. Когда подошли к двери, телохранитель — Роган остался ждать их в машине на улице — вытащил из кармана складную отмычку, но Мандино просто повернул ручку — дверь была даже не заперта — и вошел в дом. Мандино шел первым, телохранитель с пистолетом в руке следовал за ним.

Дверь в столовую была открыта достаточно широко, чтобы, не входя в комнату, можно было хорошо видеть и слышать, что происходит внутри. Мандино поднял руку, и они остановились в ожидании. Как только они убедятся, что англичанин нашел «Эксомологезис», они войдут в комнату и покончат с ними.

Бронсон с Анджелой всматривались в прямоугольное отверстие. Углубление в два фута шириной и восемнадцать дюймов глубиной было выложено камнем. Оттуда поднимался затхлый аромат — смесь гнили, сырости, пыли и грибка. В самом центре находился объемистый предмет, завернутый в какую-то ткань.

Бронсон просунул в углубление руки.

— Что-то круглое, похожее на цилиндр или, возможно, горшок, — сказал он.

Стоило ему прикоснуться к ткани, в которую был завернут загадочный предмет, как она рассыпалась в прах, и Бронсону оставалось только стряхнуть с ладоней ее остатки.

— Какой-то керамический сосуд, — заключил Крис.

Анджела сделала глубокий вдох. Ей все труднее было сдерживать волнение.

— Вытащи его, чтобы можно было получше рассмотреть. Отнеси на тот конец стола поближе к двери, — предложила она. — Там светлее.

Бронсон извлек загадочный объект из углубления и осторожно перенес на стол. Это был глиняный кувшин, покрытый зеленой глазурью. Снаружи украшен беспорядочным орнаментом и снабжен двумя ручками. Крышки не было, вместо нее имелась деревянная пробка, герметически опечатанная чем-то похожим на воск.

— Похоже на римский или греческий скифос, — заметила Анджела, внимательно осмотрев кувшин, — разновидность сосуда для питья с двумя ручками. Чего-то подобного нам и следовало ожидать, если вспомнить вторую строфу прованского стихотворения.

— Давай вскроем его, — предложил Бронсон и взял нож.

— Нет, подожди минуту. Ты помнишь, что сказано в стихотворении? «В потире все ничто / И страшно это видеть». А что, если речь идет о чем-то опасном, что находится в кувшине? А вдруг там какой-то яд?

Бронсон покачал головой.

— Даже если бы шесть столетий назад его наполнили цианидом или чем-то в этом духе, вероятность того, что яд представляет какую-то опасность сейчас, практически равна нулю. Он распался бы несколько веков назад. Как бы то ни было, я не думаю, что в стихотворении имеется в виду физическая опасность, исходящая от сосуда. Как ты помнишь, там говорится: то, что содержится в потире, «страшно видеть». То есть на его содержимое страшно смотреть, что, возможно, означает какое-то запретное знание или ужасную тайну.