Джеймс Беккер - Первый апостол

— Кувшин очень старый, и не исключено, что от соприкосновения с воздухом его содержимое может быть сильно повреждено, — возразила Анджела.

— Знаю, — согласился Бронсон. — Однако именно оно стало косвенной причиной гибели Джеки и Марка и, возможно, Джереми Голдмена. Я не собираюсь дожидаться несколько недель, пока какой-нибудь музейный специалист в белых перчатках вскроет его в особых условиях. Я загляну внутрь кувшина прямо сейчас.

— Хорошо, — смирилась Анджела, — только потерпи хотя бы несколько секунд. Мы должны сфотографировать этапы обнаружения и вскрытия кувшина.

Она извлекла из кармана цифровой фотоаппарат и сделала несколько снимков запечатанного кувшина и пару снимков углубления в полу.

— Ну давай, — наконец сказала она. — Вскрывай.

Бронсон вынул нож и осторожно срезал восковую печать. Он подождал, пока Анджела сделает еще два снимка, а затем, воспользовавшись кончиком лезвия, извлек деревянную пробку. Она была забита очень плотно, поэтому действовать пришлось не торопясь, но в конце концов пробка выскочила из горлышка. И вновь, прежде чем полностью извлечь ее из кувшина, Анджела сделала фотографии, а затем еще один снимок, наставив объектив прямо в открывшееся отверстие кувшина.

— Прежде чем просунуть туда пальцы, — предупредила его Анджела, — оберни их платком или какой-нибудь другой материей. Влага с ладоней может серьезно повредить то, что находится внутри.

— Хорошо, — согласился Бронсон и сделал так, как она просила. — Ну вот.

Он сунул руку в кувшин и вытащил оттуда небольшой предмет цилиндрической формы.

У Анджелы перехватило дыхание.

— Будь осторожен, — проговорила она прерывающимся от волнения голосом. — Судя по всему, это настоящий папирусный свиток. Невероятно редкая находка. Секунду подержи его.

Анджела просеменила по комнате, взяла с кресла подушку и положила на стол.

— Клади сюда! — скомандовала она.

— А кстати, насколько редкая? — спросил Бронсон, кладя реликвию на подушку.

— Свитки находят относительно часто. Дело не в самой находке, а в ее состоянии. За многие столетия большинство свитков, включая, к примеру, и те, что нашли в Вади-Кумране, — ты наверняка слышал о них, о свитках Мертвого моря, — большей частью истлели. Специалисты — текстологи вынуждены изучать отдельные сохранившиеся фрагменты, и на их основе они пытаются отрывок за отрывком реконструировать целые тексты, подгоняя друг к другу крошечные обрывки папирусных свитков.

— Я и не предполагал, что папирус может сохраняться так долго. И сколько, по-твоему, ему лет?

— Дай мне хотя бы минуту. Мы тут не с современным триллером имеем дело. На свитках не ставили дат выхода в свет.

Она придвинула стул поближе к столу и извлекла из кармана пару латексных перчаток.

— Ты приехала во всеоружии, — заметил Бронсон.

— Предусмотрительность — основное достоинство исследователя, — ответила Анджела.

В течение некоторого времени она не прикасалась к бесценной реликвии, только смотрела на нее под разным углом, поворачивая подушку то в одну, то в другую сторону. Хотя основной специальностью Анджелы была керамика, Бронсон сразу понял, что и в древних рукописях она тоже разбирается совсем неплохо, ведь и это было частью ее работы. Через пару минут Анджела откинулась на спинку стула.

— Ну вот, теперь я могу совершенно определенно сказать, что он достаточно древний, так как мы действительно имеем дело не с чем-нибудь, а именно с папирусным свитком. На таких свитках, как правило, писали только на одной стороне, хотя на некоторых поздних образцах надписи находят и на обратной стороне. В данном случае текст — только на одной стороне, что также свидетельствует о древности документа. Одна из очевидных проблем, с которой столкнулись древние, — продолжала Анджела, внимательно рассматривая внутренность кувшина, — заклю-чалась в том, что единственным способом узнать содержание свитка было развернуть его и прочесть, поэтому кто-то изобрел «ситтибос». Специальную бирку, которая привешивалась к свитку, чтобы продавец или читатель мог сразу понять, о чем он. Они в те времена использовали его примерно для того же, для чего мы сейчас используем корешки книг. Я проверила сосуд — в нем ничего нет. Да и на самом свитке тоже никаких опознавательных знаков.

— И что это значит? — спросил Бронсон.

— Ничего существенного. Вероятно, на свитке не слишком большой текст, не коммерческий документ и не какое-то всем известное сочинение. В подобных случаях свиток имел бы «ситтибос». Скорее всего, перед нами текст приватного содержания. Я счастлива оказаться первооткрывательницей такой ценной реликвии, но должна признать, что она не относится к сфере моей научной специализации, и потому, что бы ты там ни говорил, его прежде всего должен осмотреть настоящий эксперт.

Анджела осторожно развернула свиток, взглянула на первую строку и так же осторожно свернула его.

— Текст на латыни, — прокомментировал она, — и буквы необычно большого размера. Полагаю, он сплошной, что свидетельствует о его раннем происхождении. В более поздних текстах обычно имеется «spatium», пропуск между строфами, и «paragraphus», горизонтальная линия под началом каждого нового предложения.

— Ну и сколько, по-твоему, ему лет? — спросил Бронсон.

Оба наклонились над обеденным столом, разглядывая реликвию, став спиной к входной двери.

— По моим прикидкам, он должен относиться ко второму или третьему веку нашей эры. Скорее всего…

Анджела вскрикнула, когда кто-то схватил ее за руку. Ее оттащили от стола и швырнули к стене рядом с дверью.

Бронсон повернулся. Он не слышал шагов и вообще никакого шума.

Мужчина крепкого сложения в светло-сером костюме схватил Анджелу и прижал ее к стене. Однако внимание Бронсона привлек другой человек, а точнее, не он сам, а полуавтоматический пистолет, который человек держал в правой руке, так как Бронсону почему-то показалось, что его владелец намерен им очень скоро воспользоваться.

— Вы ошиблись, — заметил мужчина в сером костюме, обращаясь к Анджеле. Он говорил на хорошем английском практически без акцента. — Документ относится к первому веку.

— Кто, черт побери, вы такие? — воскликнул Бронсон, в душе проклиная себя за то, что не проверил двери и окна перед тем, как приступить к поискам.

Как ни странно, но человека, державшего Анджелу, судя по его внешности — дорогой костюм, идеально начищенные черные туфли, аккуратно подстриженные волосы, — можно было легко принять за банкира или бизнесмена. Правда, лишь до того момента, когда Бронсон взглянул ему в глаза. Они были черные, холодные и пустые, словно разверстая могила.