Роман Яньшин - Томный дух болотного зверя

— Извините, что перебиваю, — вставил Купер. — Но я, наверное, выскажу всеобщий интерес. Что за деревню вы имеете в виду? Название нам мало, о чем говорит. Судя по вашим рассказам о дорогах, я прихожу к выводу, что там уже давно никто не должен жить. А как насчет развалин домов?

— Никаких остатков домов, вы там теперь тоже не найдете. И я их не видела, — настолько давно все обратилось в прах, — объяснила старая ведьма. — Сейчас — это просто особое место, наделенное черной колдовской силой, — могуществом тьмы. Все в округе о нем знают и просто так туда не суются.

Юля перегнулась через подлокотник кресла и взяла Виктора под руку.

— Выглядит деревня колдунов как поляна, окруженная сухими деревьями. Трава там растет, а вот деревья — нет, — гибнут и засыхают, словно виной тому величина растений, — чем они больше, — тем им хуже. Эту деревню, построили и заселили когда-то настоящие колдуны. Откуда они пришли — никому не ведомо. Легенда гласит лишь о том, что те появились в здешних местах и жили тут с незапамятных времен, где-то по 1840-й год. Потом, местные люди, не желавшие такого соседства, — страшно, ведь, собрались отрядом, да и сожгли колдунов, вместе с их женами, отпрысками, прямо в домах, которые те построили. Ходить там следует, только пока светит солнце. Не дай бог сунуться туда ночью. Подобная неосторожность, кстати, и повлияла на прекращение вырубки леса под высоковольтную энерголинию. Вечером, да ночью там, правда, дела никто не вел. Зато, однажды, трое рабочих решили выпить после трудового дня и, понятное дело, — припозднились. А вырубка леса тогда именно до поляны дошла. Они прямо на нее трактором и въехали. Ну, им-то вроде чего, — трактор работает, в его кабине тепло. Без тепла они, собственно, в тот день, так долго и не продержались бы, — осень глубо-о-окая, помнится, была. Фары тьму рассеивают, запас водки — радость в душу поселяет, одним словом, — красота. Однако пробило двенадцать ночи, и спустился к ним с небес кто-то закутанный во все черное.

«Черный Маршалл», — подумалось Виктору, вспомнившему о своем вестерне, который он еще читал Ире…

— Этот гость в черных одеждах сказал тем мужикам: «Уходите с поляны, нечего вам тут делать». А мужики, по пьяной храбрости, уходить отказались. «Черный» гость просил их уйти ровно три раза. Но, рабочим, видно, водка уже здорово в мозги ударила. Они лишь обложили его матом и все. И, тогда, «черный» гость бросил им напоследок: «Кто первый из вас покинет поляну, тот первым и умрет».

— Этот гость в черных одеждах являлся духом одного из сожженных когда-то там колдунов? — спросил вдруг Купер.

— А как вы сами думаете? Если приписывать все каждому явлению, как вы предлагаете, то можно и про высохшие деревья сказать, — будто на них ночами души тех чернокнижников, которые с неба спускаются, свое зло за то, как с ними при помощи пылающей древесины обошлись, срывают, — увильнула от ответа старая ведьма. — На чем я остановилась? Ах, да! Значит, бросил он им напоследок: «Кто первый из вас покинет поляну, тот первым и умрет». Правда, работягам было уже без разницы, о чем он их предупреждает. Они заглушили трактор, опять послали его на три буквы, и пошли к своим строительным вагончикам, которые у них возле колхозного поля размещались, — не меньше чем в полутора километрах от деревни колдунов. Причем пошли только из-за того, что действительно было «пора». Выспаться перед завтрашней сменой им, сами понимаете, тоже не мешало. И первый, кто за круг погибших деревьев вышел, еще даже смеялся: «Вот, дескать, полюбуйтесь, я живой и ничего со мною не случилось». Другие тоже побахвалились. Но, на самом деле, не много им на этом свете веселиться оставалось. Буквально через неделю все и произошло. Прокладчики тогда, кстати, дальше поляны пока не стали двигаться, — и тут еще много дел было: напиленные деревья обработать и вывезти, подлесок убрать, короче — план на этот участок выполнить. Первый работяга, покинувший в ту ночь поляну, вскоре угодил под лопнувший трос, когда стволы напиленных деревьев в лесовозный прицеп загружали, — разрубило его пополам. Через сутки после гибели первого рабочего, второго нашли возле его вагончика мертвым. Оказывается, он напился водки до беспамятства, упал в грязь, трактором намешанную и, видать, «отключившись» при падении, этой грязью захлебнулся. Ну а еще через день с третьим оказия приключилась, — в реке начал тонуть. Только его, в отличие от предыдущих двоих, спасли. Спас случайно проходивший по берегу бригадир этих олухов. Много тогда народу той глупости удивлялось: выдумал, недотепа, по неокрепшему, осеннему льду до полыньи тянуться, — руки захотел помыть перед обедом. В общем, третий остался жив. Зато бригадир, искупавшийся из-за него в ледяной водичке, схватил крепкое воспаление легких и даже до больницы его не довезли, — околел по пути. Как потом врачи объяснили: мокрота в бронхах перекрыла ему кислород.

Старуха сделала паузу, переводя дух, после чего заговорила вновь:

— Перед тем, как все это с теми тремя рабочими случилось, они историю про «черного» дядьку многим перерассказывали, те — другим, другие — третьим. Короче, ихние работники на строительстве, — поголовно об этом знали. Может ли история с таким размахом где-нибудь в других местах не появиться? Конечно — нет. Вот и до нас, поселковых, тогда тоже слухи докатились. Ну а вскоре после той трагедии «грянул гром среди ясного неба»: остальные работяги, видимо, смекнули, что не хорошее место им придется обрабатывать, и начали уходить. Причем, делали это ультимативно: если, мол, не перебросите на другой объект, вообще уволюсь, — мне жизнь дорога.

Юля еще сильнее перегнулась через подлокотник кресла и по настоящему вцепилась Виктору в руку.

Парень понял, что девушке страшно. Собственно, и у него в душе поселилось неприятное чувство, возникшее как ответ на рассказ колдуньи. Он высвободил руку из цепких Юлиных пальчиков и обнял девушку за плечо. Та с благодарностью восприняла это его действие.

— За деревней колдунов тропа, ведущая к Сердцу Болота пойдет в леса и топи…, — старуха пару раз кашлянула. — Вплоть до самого изваяния. Там Колдуны поклонялись их Богу.

У Ананьева на лице промелькнули следы легкой заинтересованности.

— Да-да, вы не ослышались, — заметила старуха его реакцию. — Колдуны и пришли сюда из неведомых краев, так как прознали о существовании здесь того, кто, очевидно, мог быть для них очень ценен.

Борис Михайлович тут же принял безразличный вид. И, хотя, его безразличие имело явно напускной характер, это помогло ему занять определенную позицию, которая подразумевала что-то типа: «Я и сам обо всем могу догадаться!»

— Не стоит сходить с тропы, — продолжала выдавать новую информацию старуха. — Вокруг — либо колдовской лес, — компас там не работает, созвездия — незнакомые, либо — предательская трясина, — ступишь чуть вправо или влево, — засосет, причем так, что друзья не успеют и руку подать.