Джеймс Твайнинг - Scanned Document

Занавески были немного раздвинуты, и благодаря узкой полоске света из окна в комнате было хоть что-то видно. Фолкс разглядел бескровные руки и лицо лежавшего на постели человека.

— Авнер? — позвал Фолкс, силясь привыкнуть глазами к полумраку этого склепа.

— Эрл, это ты? — отозвался с постели тоненький, безжизненный голосок.

— Ну как ты тут, дружище? — Фолкс приблизился к постели, изобразив на лице подобие утешительной улыбки.

Кляйн походил на живой труп — впалые щеки, глубоко запавшие глаза, волос нет, кожа дряблая, морщинистая. Проводочки и трубочки от всевозможных аппаратов уходили куда-то под белую простыню, которой было укрыто тело. На мониторах мигали строчки из цифр, букв и значков. И капельница была. Ее трубочка тянулась в область паха; багрово-синюшные пятна, сплошь покрывавшие иссушенную руку Кляйна, говорили о том, что на его теле других доступных вен уже не нашлось.

— Вот, умираю, — пролепетал Кляйн, болезненно морщась даже от необходимости моргать.

— Перестань, не говори чепухи, — попытался подбодрить его Фолкс. — К «Тройной короне» ты у нас ого-го как на ноги поднимешься! Я знаешь какого жеребчика присмотрел на дерби в этом году! Стопроцентный победитель!

Кляйн слабенько кивнул, но по его пустой улыбке было ясно, что оба они понимают — это не так.

— Спасибо, что навестил, — пропищал Кляйн. — Я же знаю, как ты занят.

Он кивнул на питье, стоявшее на столике у изголовья, и Фолкс подал ему его, стараясь не морщиться от отвращения, когда пересохшие, потрескавшиеся губы Кляйна стали жадно втягивать жидкость, а та вытекала из уголков рта и струйками стекала по подбородку.

— Для старого друга всегда найду время. — Фолкс помолчал и прибавил: — И еще я хочу показать тебе кое-что.

— Вот как?

Но в голосе Кляйна слышалось не любопытство, а скорее безысходная грусть.

— Я знал, что ты не захочешь упустить такой шанс, — оживился Фолкс и, открыв бумажник, достал из него маленькую фотографию, сделанную «Полароидом». — Вот посмотри-ка…

Кляйн приподнялся на постели, но тут же рухнул обратно на подушку, зайдясь в приступе жуткого кашля.

— Верити Брюс хочет заполучить это, — продолжал Фолкс, не дожидаясь, когда тот прокашляется, и любуясь снимком. — Я уже подготовил все бумаги тебе на подпись. Осталось только санкционировать платеж и…

Фолкс прервался на полуслове, когда в палату влетела разъяренная Дина Кэрролл, вторая жена Кляйна. Ее браслеты и сережки звенели, словно погребальный колокол.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — заорала она, сверкая темными, как жареные кофейные зерна, глазами и встряхивая волнистой крашено-платиновой шевелюрой, обрамлявшей ее замшевое личико.

— Навещаю старого друга. — Фолкс пожал плечами. — Вернее, старых друзей, — поправился он, учтиво кивнув ей.

— Ты не друг! — злобно прошипела она, выхватив фотографию и размахивая ею у него перед носом. — Друзья не норовят запустить свои хищные когти в умирающего человека! — Она швырнула фотографию на пол. — Меня тошнит от тебя, Эрл!

— Между прочим, эти хищные когти сделали коллекцию Кляйна — Кэрролл одной из самых внушительных в мире, — язвительно напомнил Фолкс, опускаясь на колени, чтобы поднять фотографию. — И теперь, будучи пожертвована в дар Метрополитен-музею, она станет вечным памятником вашей щедрости и изысканного вкуса. — Последние слова он буквально выплюнул, как будто откусил перед этим кусок мыла.

— Ой, вот не надо! Мы оба прекрасно знаем, что это за коллекция и откуда у нее ноги растут, — сказала Кэрролл, усмехнувшись. — Если она чему и памятник, так это твоей алчности.

— Будь осторожнее в словах, Дина, — холодно сказал Фолкс, продолжая улыбаться. — За долгие годы я много кого закопал ради Авнера, а выкопал еще больше. И я могу доказать это еще раз. Так что лучше подумай о том, каким его запомнят.

Она хотела ответить, но передумала и вместо этого посмотрела на Кляйна. Сцепив руки поверх хрустящей простыни, он смотрел на нее с обожанием и улыбался, явно не поняв ни слова из их перепалки. Дина подошла к его постели и улыбнулась ему. Глаза ее затуманились слезами, когда она гладила лысую голову, где еще упорно боролись за жизнь жалкие несколько волосинок.

— Ты иди, Эрл, — проговорила она ровным, бесстрастным голосом. — Поищи себе кого-нибудь другого, ради него и копай.

В нескольких улочках от дома Кавалли они нашли старый раздолбанный «фиат». Том, конечно, предпочел бы, чтобы на его месте оказался «мерседес». Аллегра уже пожалела, что согласилась, — ржавая «трахома» громыхала на каждой кочке, пока они ехали на север по направлению к реке. И все же она вынуждена была признать, что в логике этому парню никак не откажешь: «фиат» покрывал древний слой пыли, размазанной дождем, а это значило, что он действительно был брошен, а не угнан.

— Что вы делаете? — спросил Том, когда она, переехав мост Принчипе Амедео ди Савойя, остановилась на площади Ларго деи Фьорентини. — Нам нельзя здесь останавливаться. Мы же совсем недалеко отъехали. Если нас кто-то видел…

— Если хотите выйти, так давайте, пользуйтесь возможностью, — сухо сказала она, перегнувшись через него и открыв дверцу с его стороны. — А нет, так сидите, но тогда я хочу услышать ответы на кое-какие вопросы.

— И какие же это вопросы?

— Ну, для начала имя.

Он вздохнул и захлопнул дверцу.

— Имя — Том. Том Кирк. — Он картинно протянул ей руку, и она скупо пожала ее. — Может, все-таки продолжим анкетирование где-нибудь в другом месте?

— Вы сказали, что хорошо знаете, что такое быть в бегах. Это почему? Кто вы такой?

— Вам прямо здесь приспичило это узнать? — сказал он, недоуменно хмурясь. Потом, видя ее решительно вскинутый подбородок, вздохнул и сказал: — Ладно. Я… я раньше был вором.

— Вором? — Она недоверчиво усмехнулась, приняв это за шутку. — Что значит «вором»?

— То и значит. Кража предметов искусства. Ну и ювелирки тоже. В общем, всего, что стоит денег.

Она понимающе кивнула. Такое признание ее почему-то совсем не удивило. Она будто ожидала услышать что-то подобное, а никак не то, что он работает в полиции или в ФБР.

— Это раньше. А сейчас?

— А сейчас я помогаю разыскивать краденое. Консультирую музеи по вопросам безопасности, ну и все в таком роде.

— А при чем тут Кавалли?

— Я же говорил вам. Дженнифер обратилась ко мне за помощью, но ее убили. Кавалли оказался для меня лучшей зацепкой, способной вывести на заказчика той подставы.

— Значит, мы оба там искали ответы на свои вопросы, — задумчиво произнесла Аллегра с грустной улыбкой.

— Вы так говорите… Вас тоже интересует Кавалли?