Владимир Алеников - Сумерки в спальном районе

Наконец все закончилось, и они уселись вокруг стола. Кирилл вынул из холодильника давно приготовленную для этого дня запотевшую бутылку водки. Купил ее в основном из-за названия: «Столичный доктор», чем-то оно ему понравилось.

На всякий случай (больше из вежливости!) спросил:

— Ты водку пьешь?

— Ага, — кивнула Даша и подвинула к нему рюмку.

Кирилл разлил, помолчал. Потом сказал:

— Помянем Свету.

(Почему-то испытывал какую-то странную неловкость при этом.)

Даша опять кивнула, потянула носом. Глаза ее снова подозрительно заблестели.

— Я ее очень любил, — добавил Кирилл. — Очень. — И опрокинул рюмку.

Даша молча последовала его примеру.

Он протянул ей хлеб:

— Закусывай! А то быстро охмелеешь.

Она послушно отломила кусок.

В тишине прошла минута, другая.

Потом Даша заговорила. Долго молчать она не умела.

— Странно, что никто не пришел на поминки. А где все ваши друзья? Светины? Твои?

Кирилл ждал этого вопроса, спокойно ответил:

— Светиных подруг я не приглашал. Они мне не нравятся. Я совершенно не хочу, чтобы вы встречались…

— Почему? — удивилась Даша.

— Потому что… — начал было Кирилл, но тут же осекся.

Что она дурочку валяет, не понимает, что ли?.. Только этих шлюх здесь не хватало!

— Короче, не нужны тебе эти подруги! — жестко сказал он. — А мои друзья все в театре сейчас. Они работают. И потом… их это вообще не касается…

Он говорил раздраженно, потому что не собирался ей ничего объяснять.

С какой стати?!

— Я сейчас никого не хочу видеть, разве непонятно? Что мы вдвоем, что ли, не можем ее помянуть?

— Можем, конечно, — испуганно ответила Даша.

— Вот именно, — уже успокаиваясь, произнес Кирилл.

Он разлил еще.

Теперь ему стало неловко за свой срыв. Даша была совершенно ни при чем. Она ведь ничего не знает.

— Ты хочешь что-нибудь сказать? — спросил он, стараясь говорить как можно мягче.

— Да, я хочу, — отозвалась она. — Но только давай сначала выпьем.

— Хорошо, — согласился он. — Давай.

Они выпили, закусили.

— Так что ты хотела сказать?

— Я хочу кое в чем признаться… — волнуясь, начала Даша. — Я никому никогда не говорила… Я знаю, это очень нехорошо, но я Свете… завидовала.

— Чему? — удивился Кирилл.

— А всему. Например, когда про тебя узнала. Я ведь всегда мечтала с артистом познакомиться… Я кино обожаю… Ну, я тебе рассказывала… Я ее просила, она мне твою фотографию прислала. И я на нее смотрела и ей завидовала. Я ужасная, да? — Лицо ее искривилось, закапали слезы. — Я никогда не думала, ни за что не думала, что такое с ней может случиться!..

Кирилл полез за платком:

— Тихо-тихо, не надо. Давай-ка лучше еще выпьем. За тебя, за твое будущее. И вовсе ты не ужасная. А то, что завидовала, ничего страшного. Это нормально. Все младшие сестры и братья всегда завидуют своим старшим.

— Ты на самом деле так думаешь? — всхлипнув, спросила она. — Честно?

— Честно.

Они снова выпили.

— А я все хотела тебя спросить, — начала Даша. — А что у тебя с ухом? Кто тебе мочку отрезал?

Язык у нее ворочался уже с трудом, слова еле складывались во фразу.

Кирилл усмехнулся. Не рассказывать же ей на самом деле, что случилось с его мочкой.

— Да возвращался как-то поздно после спектакля, — пояснил он, — шпана какая-то напала. Один там бритвой размахался, я еле спасся. Ноги у меня, слава богу, быстрые, так что удрал.

— Давай выпьем, чтобы больше с нами никаких ужасов не происходило! — неожиданно осмелела Даша и сама потянулась за водкой.

Кирилл покачал головой и вовремя успел подхватить выскальзывающую из ее руки бутылку.

— Тебе достаточно, — сказал он.

Даша в ответ неожиданно прыснула, а потом тихо засмеялась.

— Ты чего? — удивился Кирилл.

— По-моему, я сейчас упаду! — еле выговорила она.

Кирилл улыбнулся:

— Ты устала очень. Тебе лечь надо. Идем, я тебя уложу.

Он встал, и Даша, словно только и ждавшая этого, вывалилась из-за стола прямо ему на руки. Кирилл подхватил ее поудобней, машинально отметив про себя, что девушка почти ничего не весит (уж по крайней мере, гораздо легче Светки!), и понес в комнату.

Там осторожно уложил Дашу на постель, снял с нее туфли и перегнулся, чтобы получше накрыть ее одеялом. В этот момент Даша широко открыла сонные глаза и тихо позвала:

— Кирилл!

— Чего? — так же тихо отозвался он.

Ее лицо было теперь очень близко, совсем рядом.

— Поцелуй меня, — жалобно попросила она. — Пожалуйста.

Кирилл наклонился, поцеловал ее в чистый, гладкий лоб.

Он был собой доволен. Поцелуй получился вполне достойным — то ли братским, то ли отеческим.

— Нет! — капризно сморщилась Даша. — В губы!

Он и на это ничего не возразил. Легко поцеловал ее в губы. Быстрым, скользящим поцелуем. Правда, успел почувствовать, что они у нее очень нежные и сладкие.

— Еще! — настойчиво сказала она.

Кирилл вздохнул, наклонился снова (Бог троицу любит!), намереваясь просто повторить свой легкий поцелуй. Но из этого ничего не вышло.

На этот раз она была наготове. Крепко обхватила его за шею и с жаром ответила на поцелуй. Ее горячий язычок оказался у него во рту, легонько коснулся там его языка.

Кирилл рванулся, ее руки разжались.

— Ты что? — задыхаясь, спросил он.

Вопрос был дурацкий, он тут же пожалел, что его задал.

— Ты такой красивый… — в отчаянии прошептала Даша. — Прости меня. Я знаю, я нехорошая…

Лицо ее опять скривилось. Он понял, что она сейчас заревет.

— Я умру, если ты меня еще раз не поцелуешь… — бормотала Даша. — В последний раз, я обещаю… Пожалуйста!

— Хорошо, в последний раз, — согласился он.

Но этот последний раз оказался вечным. Не отрывая соединившихся губ, жадными руками они судорожно начали расстегивать друг на друге одежду.

И, оставшись обнаженными, окончательно слились воедино.

Утро началось с раннего телефонного звонка, резко ворвавшегося в блаженную сонную тишину. Кирилл, не открывая глаз, нащупал трубку, прокашлявшись, с нарочитой бодростью произнес:

— Алло, слушаю.

— Латынин? — раздалось в ответ.

— Да, я, — ответил Кирилл.

Вопрос был задан таким тоном, что сон моментально улетучился.

— Это капитан Горлов, — объявил низкий голос.

— Да, здрасьте.

Кирилл осторожно, стараясь не потревожить спящую рядом Дашу, подтянулся, оперся на спинку кровати. Раз этот мудак капитан трезвонит с утра пораньше, значит, что-то случилось.

— Я вас слушаю, — вежливо произнес он.

— Тут вот какая история, Латынин, — прогудел голос. — Ты с портнихой этой, Курочкиной, которая платье шила, когда последний раз общался?

— Я не помню, — на всякий случай сказал Кирилл. — А в чем дело-то?