Мартин Лэнгфилд - Ларец Зла

Роберт очнулся и на несколько мгновений зажмурился. Черт знает что такое. Он вынул из кармана телефон и сфотографировал крышку ларца, а затем ушел в дом и спрятал его вместе с гильзой в сейфе.

14 августа 2003 года

День Великого затмения

Когда Адам очнулся, его с трех сторон обступала тьма, а прямо перед ним висело в воздухе Око — удивительно красивое, притягательное. Адам тонул в нем, не чувствуя своего тела и не ориентируясь в пространстве.

— Тебе удалось расстроить наши планы, — услышал он в своей голове бесплотный голос. — Или по крайней мере серьезно их нарушить. Но за все поступки человеческие приходится платить. Мы вошли в тебя. В твое тело, в саму твою душу, в твое семя. Теперь мы крепко связаны между собой.

Адам вдруг увидел сбоку от себя поврежденный и поверженный Марифат. Он вдруг четко понял, что находится сейчас в другой реальности, в совершенно иной системе координат, и потому так хорошо слышит этот голос, который никому не может принадлежать…

Перед глазами его вдруг замелькали круги, сливавшиеся в одну туманную полосу. Так бывает, когда слишком близко подойдешь к аттракциону-карусели. И в этой дымке он увидел себя и Терри, Роберта и Кэтрин. А потом перед ним предстало нечто чужое, враждебное. И это нечто он увидел не снаружи, а внутри себя. Он испытал вдруг ненависть и боль, но четко знал, что это не его переживания — они лишь помещены в его сознание.

А потом он явственно увидел Терри — точнее, ее живот, прошитый рентгеновскими лучами. И плод.

— Она беременна?

— Была беременна. Но все еще можно вернуть в исходное положение. Сейчас мы вместе и представляем собой почти единое целое — ты, эта женщина и человек, которого ты только что убил. Как только это произошло, беременность прервалась — впрочем, не совсем. Мы придали ей иной вектор развития и, сделав это, на время заморозили процесс. Ты сделаешь то, что нам нужно, и все вернется на круги своя. Не сделаешь — беременность обернется совсем не тем, чего ты ожидаешь.

— Кто вы?

— Мы Йуну.

— Что это такое?

— Мы сражаемся с тебе подобными целую вечность, хотя, в сущности, между нами гораздо больше сходств, нежели отличий. Мы живем в этом мире и другом. И мы вошли в тебя благодаря создателю Марифата.

— Он мертв.

— Не совсем. Теперь он живет в тебе. Часть его перешла в тебя — в тело твое и душу твою. Мы называем эту сущность Минотавром. Минотавр не принадлежит ни одному из миров и обречен на вечные страдания. Это очень сильная сущность, но и слабая одновременно. Он перешел в тебя от убитого тобой человека и открыл нам врата твоей души. Сделай то, что нам нужно, и в нужное для нас время, и все для тебя будет как раньше. В противном случае беременность разрешится жизнью, но не той, которой ты был бы рад. В каком-то смысле она разрешится торжеством вечной жизни.

— Вечной жизни? — воскликнул Адам. — Я не понимаю…

— Ген физического бессмертия есть в каждом из вас. Имя ему — теломераза. Он не дает клеткам умереть после того, как они исчерпают свою жизненную силу, — они по-прежнему продолжают делиться. И мы сделали так, что твой плод будет развиваться согласно закону этого гена. Вечная жизнь, зародившаяся в одной клетке, очень быстро распространится на весь организм. Ты понимаешь теперь, о чем я говорю?

— Нет.

— Врачи называют этот процесс раком. Мы сделали так, что этот процесс получит развитие в теле твоего плода еще до его рождения. Бурное развитие, самое бурное, какое только возможно.

Если только ты не откликнешься на наш зов, когда он прозвучит.

Майами,

сентябрь 1998 года

— Итак, друзья мои, я попросил вас всех собраться здесь сегодня, чтобы объявить о том, что произошло убийство, причем весьма странное. И я понял, что без вашей помощи и ваших талантов мне не обойтись.

Гости Адама недоуменно переглянулись.

— Приближающийся ураган внес коррективы в наши планы, но и в не меньшей степени в планы убийцы. Все мы обречены провести в этом шикарном доме ближайшие двадцать четыре часа, а то и все тридцать шесть. Никто не сможет уйти — мы все здесь заперты. И человек, которого мы ищем, заперт вместе с нами. — Он достал из портфеля стопку тонких зеленых папок и кинул на стол. — Вот здесь, помимо прочих интересных материалов, вы найдете фотографию того, кого мы ищем.

Роберт раскрыл свою папку и тут же рассмеялся. Та же реакция была и у остальных. На снимке был изображен меловой контур лежащего человека. Белый контур на черном фоне. Все. Такие обычно показывают в старых полицейских фильмах.

— Этого человека мы все очень любили. Он сражался за свою жизнь до конца, и, поверьте мне, это была страшная битва. Мы устроим охоту на убийцу, и устроим ее в этой гостинице. Снаружи нам искать нечего. Снаружи нас ждет лишь грозовое небо — предвестник жестокой стихии. Поначалу я запланировал для нас несколько вылазок на улицу, но все их пришлось отменить. Впрочем, это не так важно. Думаю, мы найдем здесь все, что нам потребуется. — Он сделал красивую театральную паузу и грустно усмехнулся: — Если нам повезет выжить, конечно. А теперь, друзья мои, внимательно пролистайте эти папки и приступайте! Ах да, чуть не забыл! Приметы того, кого вы ищете, указаны в запечатанных конвертах. На каждого участника охоты — по одному конверту. Только мой вам совет: не вскрывайте их до тех пор, пока не будете твердо уверены в том, что готовы к схватке.

У Роберта в кармане заверещал мобильный. Это был его заместитель.

— Мэр готов сделать новое заявление, Роберт.

— Иду.

Он подхватил папку и виновато улыбнулся Адаму. Проходя мимо Кэтрин, он передал ей визитку, на которой нацарапал номер своей комнаты.

Роберт вернулся в вестибюль. Птицы в декоративных клетках бесновались: заливались истошными криками, бились крыльями и лапками о прутья. Перед тем как уйти в свой импровизированный рабочий кабинет, он вышел на крыльцо гостиницы и поднял глаза к небу. Оно переливалось ядовито-зелеными и алыми сполохами, будто закипающее в чугунном чане ведьмовское варево…

Кэтрин пришла в номер к Роберту вскоре после полуночи. В стекла яростно хлестал ливень — ураган приближался. Роберт как раз заканчивал телефонный разговор с дежурным редактором, утверждая план репортажей из Майами на ближайшие сутки. Он молча кивнул Кэтрин на кресло. Та присела и принялась рассеянно листать свою папку, дожидаясь, пока Роберт покончит с делами.

— Неважно выглядишь, — бросила она, когда он наконец освободился.

— Зато впереди у меня шесть часов отдыха. Я теперь вновь приму вахту у Майка только утром.

— Как думаешь, нас накроет?

— Обычно стихия вплоть до последнего прет на Майами, но затем неизменно отворачивает в сторону. Так бывало почти со всеми ураганами.