Мартин Лэнгфилд - Ларец Зла

Он лежал на спине, жадно хватал ртом воздух улицы и безостановочно повторял:

— Боже правый, Боже правый, Боже правый…

Нога его была сильно поранена осколками стекла, все тело била крупная дрожь, с которой он никак не мог справиться. В таком состоянии он кое-как спустился по пожарной лестнице во двор и в этот момент услышал, как со стороны улицы к дому подъезжают, завывая сиренами, пожарные машины. Внутренний голос приказал ему: «Убирайся прочь, они тебе ничем не помогут!» Он повиновался. Он весь дрожал и припадал на больную ногу, но не испытывал страха в своем сердце. Его вновь пытались убить, а у него вновь хватило сил и ловкости избежать смерти. Он с каждым днем становится сильнее и идет по избранному Пути все увереннее.

Выбравшись на улицу и быстро оставив за спиной дом Адама и кривую голландскую избушку, Роберт торопливо заковылял по Гринвич-стрит. Через минуту он отыскал на тротуаре свободную скамейку и присел обследовать свои раны. Нога болела и саднила, но порезы были на первый взгляд не слишком серьезные. Ему повезло, здорово повезло! Хотя в везении ли тут было дело, если разобраться?

Он оглянулся назад и посмотрел на дом Адама. Взрывом в его квартире вышибло все окна, которые теперь зияли черными, обугленными дырами. Но жилища соседей, тех, что жили ниже, похоже, не пострадали. Перед домом стояли три пожарные машины и полицейский «форд». Между ними сновали зеваки и выбежавшие из дома испуганные соседи.

Роберт посмотрел на свои руки: они все еще мелко подрагивали.

Он попытался вспомнить в деталях все, что с ним только что произошло, и не смог. Перед внутренним взором его повисла туманная дымка. Взрыв и разговор с Хорасом казались сном. Может быть, это была галлюцинация? Полностью или хотя бы отчасти? А если так, то возникает вопрос: что именно случилось на самом деле, а что родилось лишь в его воображении?

Роберт едва не взвыл от отчаяния — его вновь охватили страх и паника. Но в глубине души он знал, что теперь уже не поддастся им и сможет продолжить свой путь.

Что делать с Адамом и его угрозой? Пожалуй, единственно возможный вариант — упредить его и самому все рассказать жене.

Приняв это решение и снова вспомнив о фотографии, которую ему прислал Адам, Роберт стал думать о том, как добраться до дома и предупредить Кэтрин о грозившей ей опасности. Несколько лет назад они изобрели нехитрый шифр, к которому договорились прибегать в крайних случаях, когда не могли быть уверены, что их разговоры не прослушивают. Собственно, это все была затея Кэтрин — она слишком долго проработала в разведке.

Он вынул из кармана телефон и набрал домашний номер.

— Кэтрин?

— Роберт? Ты где? У тебя все в порядке?

— Привет, милая. Все хорошо. Извини, что ныл все утро по поводу якобы начинающейся мигрени. На этот раз пронесло. У меня сегодня много работы, но я постараюсь не засиживаться тут до ночи. Тем более что у меня для тебя сюрприз — я наконец достал билеты на «Короля Льва». Ты рада, надеюсь?

— На какой день? На сегодня?

— Именно!

— О, ясно, ясно… Ладно, тогда пойду выбирать платье.

Она повесила трубку. Телефон едва не выскользнул из вспотевших ладоней Роберта. Денек выдался на редкость жарким и душным. Он был мокрый с головы до ног, глаза щипало от соли, а нога саднила все сильнее. Поднявшись с лавки, он кликнул такси и предложил шоферу весьма щедрое вознаграждение за поездку в Нью-Джерси. Когда он был уже у туннеля Линкольна, ему позвонила Кэтрин.

— Милый, тебе придется сдать билеты, извини. Мы же позвали на ужин Орландо, разве ты забыл?

— О, черт! Точно! Совсем вылетело из головы. Ну ладно, тогда в следующий раз.

«Мигрень» и «Король Лев» были кодовыми словами, которые означали буквально следующее: «Срочно уходи из дому и перебирайся в безопасное место». А упомянув Орландо, Кэтрин дала мужу понять, что уже все это проделала.

Перестав нервничать по поводу Кэтрин, Роберт приехал домой, сходил в душ, продезинфицировал раны на ноге и переоделся во все свежее. Он знал, где находится сейчас его жена — в доме своей подруги Керри, в нескольких милях от Литл-Фолс. Весь год та была в отъезде и попросила Кэт присматривать за своими кошками. У них с Робертой были отдельные ключи от той квартиры. Приведя себя в порядок, он сел в машину и поехал к Керри. Уже вставив ключ в замочную скважину, Роберт вдруг вспомнил, как всегда радовался в детстве, когда по вечерам с работы возвращался отец. Мальчишка с замиранием сердца ждал, когда в замке лязгнет отцовский ключ, а когда это происходило, это значило, что все хорошо, папа сейчас умоется и поднимется к нему в комнату, чтобы расспросить о том, как прошел его день.

Но сейчас все было по-другому. Роберт чувствовал, что, придя в этот дом, он не столько защищает жену, сколько подвергает ее дополнительному риску. Ведь за ним легко могли проследить, несмотря на то что он добирался сюда самым сложным путем, какой только мог себе вообразить.

Кэтрин поджидала его в гостиной. На ней были лосины и легкий летний пиджак. Роберт знал, что в кармане у нее — дамский пистолет.

— Привет, Роберт.

Он подошел к ней и поцеловал в лоб.

— Привет. Теперь все хорошо. Надеюсь, я не сильно тебя напугал.

— Сумасшедший день. Ты заезжал домой? Ходил в душ?

— Да.

Она посмотрела ему прямо в глаза, и он почувствовал, будто по лбу его скользнуло легкое перышко. Она что, пытается прочитать его мысли? Кэтрин никогда раньше так на него не смотрела.

— Ты слышал про бомбу?

— Нет, а что за бомба?

— Полиция арестовала двух мужчин — американца и пакистанца, которые будто бы хотели взорвать станцию метро «Геральд-сквер».

— Террористы?

— Похоже на то. Но пока их не удалось привязать ни к одной из известных террористических организаций. Я думала, ты из-за этого мне позвонил.

— Не совсем.

— А из-за чего тогда?

Кэтрин не любила ходить вокруг да около, и Роберт всегда это ценил.

— Мы в последнее время не до конца друг с другом откровенны, Кэт.

— Ты о чем?

— Что тебе вчера сказал Адам?

— Так… Ну, я бы на самом деле начала с нашей с ним встречи, которая случилась еще год назад.

— Наслышан. Он просил тебя о помощи? В чем?

— Он сказал тогда, что готовится вступить в схватку с некими могущественными силами, и поинтересовался, вернулись ли ко мне мои способности, которые исчезли после пожара в Кембридже. Я сказала, что они не вернулись, но он все равно попросил ему помочь.

— Когда это было?

— В День Великого затмения, четырнадцатого августа прошлого года. И он просил меня никому ничего об этом не рассказывать. Особенно тебе. Ради тебя же. Он сказал, что тебя нужно до поры до времени беречь.

— А вчера?