Мартин Лэнгфилд - Ларец Зла

Роберт начал было набирать его номер, но вовремя вспомнил, что Хорас на похоронах и беспокоить его сейчас не стоит.

Выйдя на угол Пятьдесят второй улицы — именно здесь ветер взметнул юбку Мэрилин Монро, и эта пикантная съемка прославила американскую актрису и секс-бомбу на весь мир, — Роберт поднял руку, и к обочине тут же прижалось такси. Он сел в машину и приказал шефу отвезти его на Двадцать третью улицу, к госпиталю ветеранов.

Оказавшись на месте, он сверился с картой в телефоне — стрелка показывала на северо-восток. Интересно, когда же ему дадут новую подсказку? Он зашагал по Двадцать третьей улице, оставив от себя госпиталь слева, и вскоре оказался около общественной уборной. Вновь сверившись с картой, он пошел дальше, в сторону Ист-Ривер, и последовательно миновал детскую площадку и бесплатный баскетбольный корт.

В следующую минуту в его телефоне высветилось новое текстовое сообщение, которое и оказалось искомой стихотворной подсказкой:

Роберт замер на месте и принялся оглядываться. Затем чуть вернулся к детской площадке. Наконец он увидел то, что искал. Посередине был установлен питьевой фонтанчик, к которому спускались каменные ступеньки, сложенные из отполированных детскими ногами валунов. Приблизившись, Роберт увидел, что на них выбиты рельефные изображения всевозможных морских животных — рыб и дельфинов, крабов и раков, морских звезд и медуз.

Роберт, аккуратно ступая по камням, спустился к фонтанчику. Тот давно не работал и весь проржавел. Повернув назад, Роберт стал прыгать по камням на одной ноге, имитируя игру в классики — сначала левый, потом правый, потом снова левый и снова правый.

Один из камней качнулся под его пяткой — Роберт опустился перед ним на корточки. Это была пятиконечная морская звезда. Обхватив пальцами, он принялся раскачивать камень из стороны в сторону, вскоре тот поддался. Под ним оказалась аккуратно вырытая ямка, а в ней лежал контейнер из-под тридцатипятимиллиметровой фотопленки.

— Эврика! — тихо воскликнул Роберт.

Он водворил камень на место и вскрыл контейнер. Тот оказался пуст.

— Дьявол!

В кармане завозился оживший телефон.

Иди к пункту 090. И поторапливайся! Кэтрин в опасности!

Стрелка указывала на восток — вдоль Двадцать третьей улицы. Такси поблизости не было. Завидев на перекрестке Первой авеню городской автобус, Роберт со всех ног бросился к нему, моля Бога, чтобы тот не уехал раньше времени. Он врезался в уже закрывавшиеся двери и, втиснувшись между створок плечом, заставил их вновь раскрыться.

Лондон,

сентябрь 1990 года

Роберт доехал на метро до Блэкфрайерс, пешком прогулялся до церкви Сент-Брайд, затем еще минут пятнадцать петлял по задворкам Флит-стрит, гадая, где тут может быть искомый клуб. И наконец отыскал тупик Уайтфрайерс-стрит, в конце которого обнаружилась ничем не приметная дверка в высокой кирпичной стене, над которой красовалась скромная вывеска: «Клуб „Святой Георгий“».

Снаружи клуб выглядел непривлекательно, но это с лихвой компенсировалось его интерьерами. Первым взору Роберта открылся роскошнейший и просторнейший вестибюль, пол которого был выложен черно-белой мраморной плиткой в шахматном порядке. Там его встретил пожилой и степенный дворецкий в ливрее. Забрав приглашение, он проводил Роберта в библиотеку, где уже были выставлены на столах шерри и легкие закуски.

— Я не рано? — поинтересовался Роберт, увидев, что, кроме них, в библиотеке никого нет.

— В самый раз, сэр, — ответил дворецкий, и по голосу Роберт безошибочно узнал в нем отставного полисмена. — Мистер Хейл предупредил, что вы придете именно в это время.

Гости стали прибывать спустя лишь четверть часа. Мужчины были в смокингах, дамы — в вечерних нарядах. Роберт испытал легкий дискомфорт, вспомнив, что забыл надеть костюм и галстук. Он притаился в углу библиотеки со стаканчиком шерри во вспотевшей руке и сосредоточенно скользил невидящим взглядом по корешкам книг. Здесь была прорва средневековой беллетристики, переводы персидской и арабской поэзии, отчеты путешественников о дальних странствиях и экспедициях, труды по геральдике.

До его ушей стала долетать иностранная речь — польская, чешская, испанская, португальская, французская. Какой-то молодой смуглый джентльмен в цивильном костюме то и дело с легкостью переходил в разговоре с безупречного английского на безупречный арабский.

Через полчаса в библиотеке было уже не протолкнуться. Здесь собралось около шестидесяти гостей и примерно столько же, судя по шуму, толпилось в вестибюле.

— Интересно?

Роберт обернулся и увидел перед собой высоченного мужчину с чуть посеребренными сединой аккуратными бачками, в военной форме. Он держал под руку пышногрудую шатенку, которая улыбалась так приветливо, что можно было подумать, будто они с Робертом старые друзья. Он сделал над собой усилие, пытаясь вспомнить, где прежде мог видеть этих двоих.

— Привет, — проговорил Роберт, выигрывая время.

— Черный всадник, появись! — со смехом воскликнула женщина, видя, что их не узнают. — Господи, Роберт, да неужели ж не признал?! Это же храбрый рыцарь, а я дама его сердца! Помнишь, как ты здорово обставил нас со «всепобеждающей любовью»?

— Боже!

Но им так и не дали наговориться всласть — раздался гонг и зычный голос пригласил всех собравшихся в сад рассаживаться по местам.

Нью-Йорк,

30 августа 2004 года

Роберт сошел с автобуса около Медисон-сквер-парка. Прямо перед ним возвышался знаменитый «Утюг», [29] Известное на весь мир нью-йоркское высотное здание в форме утюга, воздвигнутое в 1902 г., один из первых в мире небоскребов. направленный своим треугольным клином в сторону севера. Он прошел на угол парка до статуи Уильяма Сьюарда — человека, купившего для Америки Аляску. Говорили, что реальный Стюард был невысокого роста и нимало не походил на долговязого парня, увековеченного в камне на Медисон-сквер. Но скульптор, которому не выплатили весь причитавшийся гонорар, в последний момент «схалтурил» — использовал торс высокого Авраама Линкольна, фигуру которого ваял для другого проекта, и просто приклеил к нему голову Сьюарда. Конечно, Роберту, как журналисту, ничего не стоило проверить эту версию, но он никогда этого не делал — уж больно красива. Он был бы сильно раздосадован, если бы она не подтвердилась.

Пройдя мимо «Утюга», он свернул направо. Прямо перед ним — примерно в десяти кварталах к северу, — за деревьями, высился знаменитый Эмпайр-стейт-билдинг. Через минуту Роберт приблизился к еще одному памятнику, мемориалу павшим в Первой мировой войне. Он представлял собой флагшток, воткнутый в каменный фундамент, на котором была вырезана пятиконечная звезда и красовалась надпись: «Вечная память».