Майкл Маршалл - Измененный

Я заморгал, сосредоточил взгляд и увидел, что мой телефон лежит на полу у лица. На экране светилось 7:35. Эти цифры вселили в меня такую панику, что я тут же сел, причем очень резко.

Дверь спальни Кассандры была закрыта.

Я успел с облегчением осознать, что все-таки не свалял накануне полного дурака и не попытался пойти туда за ней среди ночи.

В следующий миг я заметил, что дверь ванной тоже закрыта и на ней теперь написано слово. Буквы в слове были растекшиеся, вытянутые, будто написанные красным вином.

И слово было ИЗМЕНЕН.

Кто-то колотил во входную дверь.

Я начал подниматься на ноги, встал, опираясь на диван, наступил в блюдце, которое Кассандра использовала в качестве пепельницы, перевернул его, рассыпая повсюду пепел и окурки, испачканные помадой.

Я схватился за телефон. Заковылял к двери в ванную. Буквы, разумеется, были написаны не вином. Вино просто стекло бы, не оставив ничего, кроме призрачных следов. А эти буквы растекались медленно и угрожающе. Красный был с коричневым оттенком в тех местах, где успел высохнуть. Это кровь. Должно быть, кровь.

Я распахнул дверь.

— Кэсс?

Пустая ванная. Душевая кабинка. Из крана медленно капает вода. И никого.

Во входную дверь по-прежнему колотили. Я развернулся к спальне. В голове гудело, и я чувствовал, как по всему телу и под волосами проступает пот.

Я толкнул дверь спальни. Она приоткрылась дюймов на шесть, продемонстрировав полоску дальней стены.

— Кэсс? Ты здесь?

Ответа не последовало, поэтому я повторил вопрос, перекрикивая все нарастающий грохот во входную дверь и заглушая осознание, что мне все-таки придется войти в спальню.

— Кассандра?

Я толкнул дверь сильнее и шагнул внутрь.

Запах духов, какими пользуется Кассандра. Постель пустая. Одеяло откинуто. Все залито кровью. Сколько же здесь крови!

Тела нигде не было видно, но я знал, что Кэсс не могла бы потерять столько крови и остаться в живых.

Капли пота на теле разом заледенели. Я вывалился обратно в гостиную. Кажется, что меня вот-вот хватит инфаркт, но мне наплевать. Из двери вокруг замка начали вылетать щепки. Я заковылял в противоположную от нее сторону, к балконной двери.

На балконе было очень светло и жарко. Сам балкон был в три шага шириной и в четыре — длиной. Заржавевшие перила, сломанные плитки под ногами. Двумя этажами ниже протянулась полоска заброшенной земли, некогда ухоженная, а теперь заросшая кустами и склоненными пальмами, между которыми валялись предметы, выпавшие с балконов по эту сторону здания. Соседние балконы находились слишком далеко от квартиры Кассандры — на них не перебраться. Я перегнулся через перила, чувствуя, как те прогибаются подо мной, и понял, что не смогу спуститься, не сломав себе шею. Это тупик. Выйти можно только через квартиру. Я снова вошел в комнату. Как раз в тот миг, когда входная дверь наконец-то распахнулась.

В квартиру ворвалась женщина. На ней были джинсы и черная футболка, каштановые волосы были завязаны в хвост. Она поглядела на слово, написанное на двери ванной.

— А где она?

Должно быть, я посмотрел на дверь спальни. Та рванула туда, просунула голову в дверь, грязно выругалась надтреснутым голосом.

Когда женщина развернулась, я понял, что уже видел ее раньше, только одетую иначе. Официантка из «Джонни Бо». Та самая, которая обслуживала нас в понедельник.

— Что… что вы…

— Идем со мной, — сказала женщина, хватая меня за руку и увлекая к двери с такой силой, что я едва не грохнулся на пол. — Уходим. Иначе тебе конец.

Она погнала меня перед собой по галерее, к винтовой лестнице. Я, спотыкаясь, потопал вниз, виток за витком, голова раскалывалась, и сопротивляться я начал только в самом низу, уже во дворе, когда та решительно направилась к воротам.

— Кто ты такая? С чего это ты…

Женщина остановилась и стремительно развернулась, и не успел я глазом моргнуть, как ее рука легла мне на горло, а пальцы стиснули трахею. Она посмотрела мне прямо в глаза и легонько постучала по щеке — шлеп-шлеп-шлеп — двумя пальцами свободной руки.

— Никаких вопросов. Делай, что я скажу, и прямо сейчас, а не то брошу тебя здесь, и тогда всему конец.

Она отпустила меня и побежала к воротам. Я кинулся следом. Я не знал, что еще сделать. На улице стоял потрепанный пикап. Я обогнул его, пока та открывала дверцу с водительской стороны. Не успел я забраться на сиденье, как она нажала на газ и резко развернулась на сто восемьдесят градусов, выруливая на шоссе.

Но метров через тридцать женщина почему-то ударила по тормозам, внимательно вглядываясь сквозь ветровое стекло в длинную изогнутую дорожку, ведущую вдоль жилых комплексов, по которой я вчера пришел сюда с девушкой, ставшей… чьей кровью кто-то написал слово на двери ее же ванной.

— Мать, мать, мать!

Женщина вдруг дала задний ход и развернулась по длинной дуге, возвращаясь туда, откуда мы начали путь. Завершая разворот, она вылетела колесом на тротуар, отчего я ударился виском о стекло. Вжавшись спиной в сиденье, я держался за ремень, пока она гнала пикап по последним пятидесяти ярдам двухполосного шоссе.

В конце его виднелись ворота на коротких металлических столбах, и я обрадовался, увидев, что те не заперты, потому что она вряд ли стала бы тормозить.

Машина проскочила в ворота и вылетела на однополосную рябую дорогу, извивающуюся между зарослями кустов и болотами. Еще немного, и кусты сделались гуще, а грязная дорога запетляла между ними. Либо официантка уже ездила по этой дороге прежде, либо считала, что ей не оставили выбора, но она гнала все быстрее и быстрее. Я заметил пару выцветших и облезлых табличек о продаже земельных участков, означающих, что за последние десять лет кто-то пытался облагородить эту часть Лидо, но оставил затею, однако других примет цивилизации здесь не было — только ветки хлестали по стеклу.

Прошло минуты две, и дорога немного расширилась, а деревья отступили вправо, открывая вид на ровный, заросший канал. На короткий миг во мне пробудилось воспоминание об одном радостном дне, о месте, куда можно попасть, если вы обладаете бесстрашным характером и массой свободного времени. Надо выйти из мотеля «Лидо-бич», потом долго топать вдоль моря, мимо всех мотелей, за пределы местности, порабощенной и выхолощенной человеком, правда, я не знал сейчас, то ли это место. Оно исчезло за стеной деревьев, и мы снова оказались в лесу.

Еще полминуты, и пикап внезапно остановился. Впереди, сбоку от дороги, было пересохшее болото, где сейчас нашли пристанище старые покрышки, древние матрасы в коричневых пятнах и куски ржавого металла. Официантка подъехала к этому месту и развернулась на сиденье, внимательно вглядываясь в ту сторону, откуда мы приехали.