Кеннет Харви - Обретая Розу

Мог мистер Оливер пустить их? Анна сильно сомневается. Вряд ли он способен на такую низость.

Проверяя холсты, чтобы убедиться, что все на месте, она чувствует вибрацию мобильного телефона. Анна снимает перчатки и достает телефон из кармана, чтобы проверить номер. Это звонит ее адвокат.

— Я слушаю.

— Анна?

— Ко мне в студию кто-то заходил.

Она продолжает оглядываться, поворачиваясь на месте, чтобы окинуть взглядом все помещение.

— Кто?

— Репортеры с телевидения. Вы видели американские каналы?

— Нет, я не смотрела. Какой канал?

Анна называет канал.

Адвокат отвечает:

— Да-да. — Ее тон говорит о том, что она записывает. — Я поручу кому-нибудь проверить.

— Мне нужно уехать отсюда.

— Уехать куда?

— Не знаю.

— Вы не можете уехать, вы же знаете.

— Я имею в виду из города.

— Только не очень далеко. До суда осталось всего три дня.

Адвокат снова начинает говорить о том, что не ожидала от суда такой оперативности.

Анна ждет, ее глаза скользят по рабочим столам.

— Вам нужен сопровождающий?

— Нет, я обойдусь.

— А где вы намерены остановиться?

— Газетчики будут следить и за вами.

— Мы можем снять вам гостиницу.

— Не надо, я просто на пару дней уеду за город.

— Хорошо, но оставайтесь на связи. И, Анна, пожалуйста, не пытайтесь уехать из провинции. Я понимаю, вы об этом даже не думаете, но это очень осложнит все дело. Я уверена, общественное мнение приведет судью в чувства.

— Я не собираюсь этого делать.

— Вот и замечательно. Женщины по всей стране выступают в вашу защиту. Те, кто выступает за свободу выбора, тоже на нашей стороне, как и ожидалось, и, что удивительно, даже противники абортов — в нашем лагере. Никогда не думала, что буду рада получить поддержку от этих людей. — Она смеется.

Анна обдумывает это замечание.

— А что плохого в противниках абортов?

Адвокат замолчала.

— Ну… они все слегка тронутые. Но в данном случае мы их потерпим.

От этого разговора у Анны портится настроение. Какое отношение имеют политические взгляды людей к ее ребенку? В трубке раздается гудок.

— Кто-то пытается до меня дозвониться.

— Хорошо. Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится.

— Спасибо. До свидания. — Анна жмет кнопку ответа. — Я вас слушаю!

— Анна, это Дэвид. Почему ты не сказала мне о картинах с розой? Господи, телефон у меня просто разрывается.

У Анны кровь приливает к лицу при мысли, что ее картины показали по телевизору до того, как она сама решила их выставить.

— Сколько их у тебя?

— Не знаю. — Она оглядывает комнату. — Пятнадцать.

Тут она вспоминает о картинах, оставшихся в Барениде:

— А может, двадцать.

— Потрясающе! Сохрани их.

— Я не собиралась их сжечь.

Дэвид смеется почти истерически, как безумная птица.

— Не надо это делать. Ты готова к выставке? Мне кажется, уже пора.

Анна сомневается.

— Не знаю, я еще не поняла, то ли это.

— Интерес просто невероятный. Давай заканчивать. У меня тут еще звонки. Еще поговорим.

Анна закрывает телефон. Она подходит к окну и смотрит на улицу. Считает людей. Их четырнадцать. Несколько лиц поднимаются вверх, губы беззвучно произносят слова.

Анна ведет машину. Глядя в зеркало заднего вида, она убеждается, что репортеры едут за ней по пятам. Она поворачивает в переулки и проезжает на желтый, чтобы оторваться от преследователей. Уходя от погони, она чувствует необычайное возбуждение.

По дороге из города она проезжает салоны, торгующие машинами, и рестораны быстрого обслуживания, расположенные вдоль Кенмаунт-роуд. Тут ей приходит в голову, что, если пресса по-прежнему следует за ней, они могут подумать, что она решила бежать. Вероятно, их охватывает охотничий азарт при мысли, что им удалось ее застичь. Они будут первыми, кто сообщит об этом факте, который потянет на серьезное правонарушение.

В конце Кенмаунт-роуд она поворачивает на запад, на шоссе. Она так часто отвлекается, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, что уже начинает опасаться за свою безопасность.

Она замечает вдали несколько фургонов и прикидывает, как бы от них оторваться. Неужели они будут ехать за ней до самого Баренида? Это в часе езды. Что им там делать?

Снова одна в Барениде.

Устав от неотступного внимания прессы, не оставлявшей ее в покое ни на минуту, Анна представляет себе жизнь в Барениде как долгожданный островок тишины, забыв о возможном появлении потерявшихся мальчиков и девочек. Но теперь, когда она действительно уезжает из города, ей страшно остаться одной. Но, с другой стороны, ей хочется привести прессу к этим детям в надежде узнать, кто или что притягивало их к ней.

Она заезжает на последнюю заправку перед открытым шоссе. Она выходит из машины и стоит у двери водителя, глядя, как проносятся мимо два фургона без опознавательных знаков.

Наверное, это ее фантазии. У прессы масса других дел. И ее история, по-видимому, не самая важная. Она заходит в кафе и покупает колу с яблочным пирожком. На кассе пожилая женщина со значком «менеджер» на груди пробивает чек. Она называет цену и поднимает глаза на Анну. По-видимому, ей что-то приходит в голову, и она оглядывается на газеты на стойке у двери. Вернувшись к деньгам, которые протягивает Анна, она говорит:

— Все в порядке. За мой счет, милочка.

Анна недоумевает:

— Точно?

— Точнее не бывает. — Она пододвигает ручки пластиковой сумки к Анне и, наклоняясь, шепчет: — Берегите своего ребенка. — Женщина улыбается, а затем шепчет еще тише: — Мужчины такие чудовища.

Анна оборачивается на мужчину в бейсболке, стоящего за ней в очереди. Он оглядывает ее с ног до головы, а затем делает вид, что внимательно рассматривает пачки сигарет, выставленные на прилавке.

Анна улыбается женщине и берет пакет:

— Спасибо.

— На здоровье. Не принимайте этот бред близко к сердцу.

Анна кивает:

— Постараюсь.

На парковке она замечает две стоящие рядом машины. Мужчина на водительском сиденье смотрит, как Анна садится за руль. Она отъезжает. В зеркале заднего вида она видит, что две машины следует за ней. Машина Анны останавливается у выезда со стоянки, ожидая просвета в потоке движущихся машин. Завидев довольно большую дистанцию между двумя подъезжающими машинами, Анна рвет с места. Вторая машина, идущая на скорости больше ста километров в час, скрежещет тормозами и возмущенно сигналит.

Впереди она видит два фургона, отброшенные к обочине дороги. Мелькнуло лицо — женщина с причудливой стрижкой. Анна видела ее по телевизору. Пронесшись мимо, она видит в зеркало, что фургон тоже выехал на шоссе.

Вереница огней в зеркале заднего вида наводит ее на мысль, что газетчики предупредили полицию, и сразу несколько машин преследуют ее, чтобы задержать. Когда огни ее настигают, сердце у нее чуть не выпрыгивает из груди и она съезжает на обочину. Мимо проносится пожарная машина и фургон скорой помощи.