Мартин Аратои - Обретая Силу [СИ]

— Прочь с дороги, падаль!

Я неуклюже отскочил в сторону, пропуская мимо бегущего Тайко, а за ним ещё несколько красных поясов. Кто-то из них подсёк мою хромую ногу, устоять удалось только оперевшись на сжимаемую в руках метлу и поломав на ней прутья.

До меня долго доносился противный смех, летящий по ветру. Ненавидящим взглядом проводил их, несущихся сквозь деревенские ворота в сторону клановой Обители Духа.

Тут же одёрнул себя, уткнув взгляд под ноги и стараясь сохранять равнодушное выражение лица. Оттолкнувшись от метлы, с тяжким вздохом перенёс вес на больную ногу.

Но несмотря на внешнее спокойствие и покорность судьбе, внутренне кипел от несправедливости. Ещё ребёнком очутился в клане Тэнг. Мать умерла от ран на границе Долины Тысячи Ручьев, где обитал клан, а про отца мне ничего не было известно. Я тогда был слишком мал, чтобы помнить, откуда мы вообще пришли и отчего бежали, но почти каждый член клана ежедневно напоминал о моём положении в их рядах. Со скотиной лучше обращались, чем со мной, и так было с тех пор, как узнали о моём увечье. Не за то, что калека. Нет, мой проступок был гораздо бо́льшим: я не имел никакой возможности прикоснуться к Небу, не мог сделать даже первый шаг ему навстречу.

В обществе, где каждый способен развивать один из восьми аспектов, чувствовать эту энергию, кровь в венах мира, я был совершенно никчёмен. Не только не ощущал её, но даже не имел средоточия, чтобы хранить. Урод, одним словом, и душой, и телом. К пяти-семи годам средоточие сформировывалось у всех. Но только не у меня.

Будь оно — никогда бы не стал калекой. Даже ужасную рану, нанесённую диким быком и искалечившую меня, клан бы исцелил. Но они не станут тратить время, деньги, драгоценные зелья и пилюли на ущербного, так что пришлось выкарабкиваться самому.

Звук смеха достиг ушей, отвлекая от безрадостных мыслей и воспоминаний. Повернувшись, увидел группку детей, плещущихся в пруду. Настроение испортилось ещё сильнее, стоило увидеть их белоснежные пояса.

Пояса, что были отличительным знаком того, что они развили средоточие и имели достаточно контроля, чтобы сформировать его и заполнить энергией выбранного аспекта. Пояс был отличительным знаком истинного мастера боевых искусств, и показывал весь уровень возвышения идущего.

Посмотрев вниз на свою талию, где изношенный халат на месте удерживал кусок верёвки с узлом, почувствовал, что самочувствие стало хуже некуда. В мои двадцать лет мне должно достичь красного пояса, а если бы оказался особенно талантлив, то третьей ступени в этом ранге.

Однако Небо сочло нужным проклясть меня. Я изо дня в день отчаянно пытался ощутить потоки энергии, пусть и без средоточия, а в итоге только строил странные рожи, укрывшись за стенами своей хижины.

Помимо очевидного увеличения скорости и силы, Возвышение позволяло достичь и других преимуществ, например, долголетия и великолепного здоровья. Просто сделав шаг от белого к красному, идущий мог ожидать, что продолжительность жизни увеличится на пятнадцать лет. От красного до оранжевого — ещё на тридцать, а на жёлтом легко можно было переступить двухсотлетний рубеж.

Краем глаза уловил движение и, оглянувшись, увидел приближающуюся Коэру. Ярко-оранжевый пояс с двумя жёлтыми насечками на конце туго стягивал её талию, выделяя женщину как одну из сильнейших в клане. Мало кто осмеливался перечить ей, и сегодня участь испытать гнев девушки постигла меня.

— Вижу, ты бездельничаешь, Эдельтайя Акарат.

Услышав родовое имя, я поморщился. Оно выделяло меня как чужака, чуть ли не больше всего прочего. Имя звучало странно и чуждо для этих мест. Как будто внешности не хватало. С моими короткими русыми волосами, серыми с жёлтыми прожилками глазами и светлой кожей, я выделялся на фоне черноволосых, кареглазых и смуглых выходцев клана Тэнг. Самым же заметным отличием было телосложение. Я был громоздок, высок и широкоплеч, в отличие от стройных, изящных и худощавых обитателей деревни.

Чуть ли не каждый член клана, если не именовал меня никчёмным мусором прямо, то всякий раз намеренно подчёркивал, что я чужак и приблуда. Безродный слабак-одиночка. А на Исарии слабость карается смертью. Сама жизнь и карает. Таков Путь. Лишь сильный способен преодолеть его и коснуться Неба.

Я понуро склонился, не желая провоцировать её, хватит перебитого носа за прошлое непослушание.

— Прошу принять мои извинения, госпожа, — кривясь от боли в ноге, как можно ниже согнулся в поклоне.

Пресмыкаться и лебезить перед этими уродами — самое меньшее, чего бы хотелось в жизни. Но если не проявить должного почтения, она может прикончить меня прямо здесь и сейчас, и никто ничего ей не скажет. Может даже, наградят за избавление клана от позора. Единственное, что удерживало Тэнг от этого до сих пор, это то, что беспричинное убийство неодарённого считалось бесчестным и могло повредить репутации клана. Никто не хотел мараться.

Женщина отбросила длинную гриву чёрных волос, положив руки на бёдра, подчёркивая цвет пояса, что и так выделялся на фоне синих одежд, которые предпочитали носить Тэнг. Ведь их аспектом была вода.

— Нет. Ты вновь оскорбляешь клан, приютивший тебя. Мы даже позволили остаться, когда обнаружили твоё уродство. Ты должен стоять на коленях и благодарить нас за щедрость, а вместо этого отлыниваешь от работы и позоришь клан.

Я знал, что последует дальше, но не поднимал головы и не позволял кипящей внутри ярости вырваться наружу.

— Четыре дополнительных часа работы на кухне за то, что уклоняешься от своих обязанностей! Отброс должен носить отбросы. Мусор — убирать мусор! И ты заплатишь за испорченный инструмент.

Услышав это, я резко вскинул голову. Любой член клана считал своим долгом при каждом удобном случае взваливать на меня всё больше и больше чёрной работы. И моё терпение лопнуло.

— Да с какого…

Договорить не успел, звонкая пощёчина вынудила растянуться на земле. От силы удара зрение затуманилось, рот наполнился кровью из прокушенной щеки. Встав на колени, подобострастно взглянул на бесстрастное лицо обидчицы. Несмотря на боль, я знал, что она сдержалась. Если бы Коэра захотела, то этим ударом могла бы снести мне голову с плеч.

— Неуважение к старшим недопустимо. На две недели лишаешься ужина. А теперь возвращайся к работе.

С этими словами она повернулась ко мне спиной и неторопливо пошла прочь. Стиснув зубы от злости, медленно поднялся на ноги. Нелёгкая задача, учитывая, что левая нога зажата в жёсткой скобе, пришлось снова использовать метлу вместо костыля. На этот раз перевернул её, используя как упор ручку, а не тонкие ветки.