Лин Андерсон - Бредень

О пустой бутылке водки и о пачке парацетамола врач узнал от Фионы. Она же рассказала ему, что у Джонатана были проблемы с учебой и это его угнетало, но что в последнее время мальчик повеселел.

Затишье перед бурей.

— А что его друзья? — спросил врач.

— Какие друзья? — сказала Мораг. — Джонатан дружит только со своим компьютером.

Эдвард налил себе виски и зашагал по комнате. Попытка самоубийства — это звучит ужасно. Он не допустит, чтобы эти слова произносились вслух. Он расскажет Урхарту, и дальше дело не пойдет. Его сердце сжалось при мысли, что о происшествии может узнать сэр Джеймс.

Уныние сменилось гневом. Он негодовал на тех, чьи дурацкие фокусы рушат его планы. Джонатан не имел ни малейшего понятия о том, что творил.

Но все должно быть хорошо. Все будет хорошо.

Эдвард поднялся наверх в спальню Джонатана. Окна были открыты, Эми навела тут порядок. Она сменила постельное белье и унесла пустые бутылки. Запах затхлости, раздражавший его ранее, выветрился. Эдвард стал ходить по комнате, брать вещи, открывать ящики, стараясь понять, о чем думал его сын, сколь безумными ни оказались бы его мысли.

Компьютер оставили включенным. Эдвард слышал, как он гудит. Но монитор не горел. Эдвард решил поближе рассмотреть самое ценное из сокровищ сына.

Его единственный друг, как сказала Мораг.

Экран зажегся, показывая кучу значков. Эдвард стал щелкать значки мышкой. Открылись записи по физике, подготовка к экзамену. Эдвард просматривал документ с чувством удовлетворения, пока не наткнулся посередине на строчку, изобилующую восклицательными знаками:

Проклятая школа! Проклятая физика! Проклятый Кембридж!

Какой-то детский лепет. Детский лепет вперемежку с ругательствами. Очень типично.

Он кликнул еще один значок. Желание исследовать жизнь сына внезапно прошло, и он отвернулся. Нужно позвонить Урхарту. Договориться об интервью. Собраться с мыслями.

Но что-то заставило его вновь повернуться к компьютеру.

На экране было уведомление о двух новых письмах, поступивших по электронной почте. Одно было от Марка, которого Эдвард смутно помнил как школьного приятеля Джонатана. Другое послал какой-то Саймон.

Эдвард прочел оба.

Чутье никогда не подводило Билла Уилсона, и он был уверен, что не подводит и сейчас. Звонок от Коннелли убедил его в этом.

Скоропостижный отъезд сэра Джеймса в Париж был чертовски кстати. Шеф сообщил, что в отсутствие сэра Джеймса он может общаться с его адвокатом. Сэр Джеймс готов оказать любую помощь.

О да, думал Билл, готов примерно так же, как протестант преклонить колена.

Дженис ждала его распоряжений.

— Отлично. Пора выписывать ордер на обыск.

Дженис выпучила глаза:

— Где, сэр?

— В имении сэра Джеймса. Фолблер, кажется, оно зовется.

— Сэр?

— А точнее, Дженис, в коттедже в Фолблере.

Джим Коннелли не привык к дневному свету, решила Крисси. У него был вид человека, который наблюдает деревья и траву только по телевизору.

Он шел к ним по дорожке. Крисси сразу поняла, что это он, хотя никогда раньше его не встречала. Похоже, что ему нужно выпить, пришло ей в голову. Она часто видела таких, как он. Слишком часто.

Нейл не мог долго стоять выпрямившись, и потому он облокотился о перила, будто его интересовала мутная сонная речка, протекавшая под мостом.

Легонько его толкнув, она сказала:

— Он идет.

Паб находился на полпути к Чаринг-кросс. Нейл кивнул бармену. Они с Крисси удалились в кабинку в глубине зала, предоставив Коннелли самому позаботиться о выпивке. Бармен без напоминаний сделал две водки. Коннелли заказал себе имбирное пиво со льдом.

Глотнув водки, Нейл бережно облизал разбитую губу.

— Кто-то испортил тебе фасад, — заметил Коннелли.

— Ага.

— Хочешь рассказать, за что?

— У меня были фотки. Они хотели их забрать.

— Этот парень, о котором ты говорил?

— Его друзья.

— Ну и что я должен делать?

Нейл уставился на журналиста:

— Я думаю, что всего мерзавцев пятеро.

Он сжимал руку Крисси, ногти впивались ей в ладонь. Она еле сдерживалась, чтобы не заорать от боли.

— Я видел только одного из них, но он упоминал остальных. Они используют разные имена. Одного зовут Саймон. Он у них спец по компьютерам. Тот, которого я знаю, называет себя Калигула. Он думает, что я не понимаю почему, но он ошибается.

Нейл поглядел в сторону двери. Кто-то вошел. Бармен, перехватив его взгляд, покачал головой.

Коннелли вертел в руках стакан и ждал продолжения.

— Калигула любит пожестче, — сказал Нейл. — Он накидывает что-нибудь мне на шею и затягивает, пока не кончит.

— Вот так и умер Джеми Фентон, — заметил Коннелли.

— Я знаю. — Нейл кивнул бармену, и у них на столике появились еще две водки. Коннелли пошарил в кармане и вытащил десятку. Нейл подождал, пока бармен уйдет, и затем продолжил:

— В прошлый раз я вырвался, когда зашло уж слишком далеко. Придурок не связал меня как следует. Чересчур торопился. — Он отхлебнул водки. — Мы ездим в коттедж в парке возле какого-то большого дома. Он отвозит меня и привозит обратно. Мне не видно, куда мы едем. Он завязывает мне глаза и руки. Любит развлекаться в машине, — деловито объяснял Нейл.

— Ты не знаешь, где этот коттедж?

— Нет. — Нейл растянул разбитый рот, обнажая великолепные зубы в жалком подобии своей прежней улыбки. — Но однажды я приметил, как кое-кто оттуда уезжает. У ворот остановилась машина. Внутри сидели мужчина и женщина. На этой неделе я видел их фотографию в газете. Его зовут Эдвард Стюарт.

— Боже! — Коннелли едва не поперхнулся своим пивом. Его стакан со звоном ударился о стол — Я знаю, где это. Это Фолблер. Владелец имения — сэр Джеймс Далримпл, бог и повелитель Эдварда Стюарта.

— Ну?

— Ну! Он нас обоих в порошок сотрет.

Нейл вырвал свою руку у Крисси и вскочил, брызжа проклятьями сквозь стиснутые зубы. Крисси снова схватила его за руку:

— Не надо, Нейл.

— Когда я прочитал ту заметку в газете, я не думал, что вы такой. Я думал, что вы другой. А вы такой же, как и все остальные.

— Сядь и заткнись. — Коннелли разозлился не меньше Нейла. — Надо мне подумать или нет? Мне надо подумать, как мы примемся за дело. Если я правильно понимаю, ты хочешь их достать?

Нейл молча таращил глаза, потом сел.

— Ну еще бы не хочу.

— Хорошо. И я тоже. — Коннелли улыбнулся. — И еще я хочу ухватить за рожу этого красавца Эдварда Стюарта и засунуть ее в его собственную задницу.

Эдвард перенес интервью с Коннелли на половину пятого. Потом позвонил в больницу. Фиона почти успокоилась.

— Джонатану гораздо лучше, — сказала она, — но пока сохраняется вероятность поражения печени. Если бы ты только раньше нашел его.