Кен Макклюр - Донор

Кейт позвонила Изе Дженкинс, чтобы рассказать о случившемся и отпроситься на сегодня с работы.

— Не волнуйся, — сказала Иза. — Я подозревала, что все серьезно, — бедняжка выглядела совсем плохо. Я уже позвонила одной учительнице, живущей в Эйре, и предупредила, что ей, возможно, придется сегодня выйти на работу, так что все под контролем.

Позвонив Чарли Римингтону домой, Сэнди услышал те же уверения.

— Милые люди, — сказал он, кладя телефонную трубку.

Кейт согласно кивнула.

— Доктор Грейсон и доктор Тернер готовы встретиться с вами, — сказала медсестра, заглянув в зал ожидания. Сэнди и Кейт проследовали за ней по коридору и вошли в маленькую, залитую солнцем комнату. Находившиеся в ней двое мужчин встали при их появлении. Грейсон оказался дежурным врачом нефрологического отделения.

— Сегодня Аманде заметно лучше, — с улыбкой сказал Тернер, обращаясь к Кейт, которая сгорала от волнения. — Ночью она спала спокойно — уверен, гораздо лучше, чем вы оба.

Закончив обмен любезностями, Грейсон перешел к делу. Это был человек лет сорока пяти с редеющими седыми волосами и такими же усами. Его темный костюм, дорогой на вид, явно был сшит на заказ. Манжеты белоснежной рубашки выглядывали из рукавов пиджака ровно на сантиметр, а когда он положил руки перед собой, золотые запонки оказались на одинаковом расстоянии от края стола. Воротник рубашки был тесноват и, как показалось Сэнди, причинял Грейсону неудобство, зато служил отличным фоном для темного шелкового галстука. Словом, Грейсон производил впечатление человека, совершенного во всех отношениях.

— Откровенно говоря, новости не очень хорошие, — начал он разговор.

У Сэнди словно земля разверзлась под ногами. Он сглотнул и взглянул на Кейт, которая тоже была потрясена до глубины души. Грейсон не стал ходить вокруг да около, пытаясь смягчить сказанное.

— У Аманды очень серьезное нарушение работы почек, хотя мы не видим причин для этого. Она неплохо отреагировала на диализ, хотя не так хорошо, как мы надеялись. Что касается прогноза, видимо, в ближайшем будущем диализ станет для Аманды частью жизни.

Сэнди растерянно потер лоб. Его худшие опасения подтверждались ужасающе быстро.

— Могу я узнать, чем вы занимаетесь? — продолжал Грейсон.

— Я работаю лаборантом в районной больнице Даннока, — сказал Сэнди. Он взглянул на жену, которая молча смотрела на свои туфли и, казалось, не слышала вопроса. — Кейт — учительница, — добавил он.

— Хорошо, — сказал Грейсон. — Тогда в дальнейшем можно будет подумать о том, чтобы установить диализный аппарат у вас дома, когда это позволит состояние Аманды. Вы оба вполне справитесь с этой процедурой.

Сэнди поднял руку, словно умоляя Грейсона остановиться. Он ощущал себя как человек, оказавшийся на путях перед стремительно несущимся поездом.

— Вы сказали «в ближайшем будущем»… Что конкретно это означает?

— Это означает, что Аманде потребуется диализ до тех пор, пока мы не подберем ей подходящий трансплантат.

Слово «трансплантат» повергло Кейт в ужас. Она выпрямилась, глядя на Грейсона широко открытыми глазами.

— Трансплантат… — медленно повторил Сэнди. — Вы серьезно? Но как… Когда? В смысле, как долго?

— Об этом еще рано говорить, — ответил Грейсон. — Нужно будет провести тщательное обследование. — Он явно думал о чем-то своем, и пока Чепмены собирались с мыслями, извинился и вышел, оставив их наедине с Клайвом Тернером.

Тернер явно растерялся, увидев такое равнодушие со стороны начальника.

— Я знаю, что вы сейчас думаете, — негромко сказал он, обращаясь к потрясенным родителям. — Но уверяю вас, в наши дни пересадка почек проводится очень часто, и достаточно успешно.

— Но ведь нужно еще найти подходящего донора, — медленно произнес Сэнди.

Тернер кивнул.

— Верно, и именно поэтому придется подождать. Аманде проведут анализ на определение тканевой совместимости, и внесут результаты в международную базу данных донорских органов. Как только найдется подходящая почка, Аманде проведут операцию.

— Как долго придется ждать? — спросила Кейт. Сэнди поразился тому, как изменился ее голос.

Тернер пожал плечами, избегая смотреть ей в глаза.

— Это займет некоторое время…

— Недели? Месяцы? Годы?

— Возможно, придется ждать год или около того, — признался Тернер.

Сэнди посмотрел на жену. Он никогда не видел ее такой несчастной. Их мир рушился.

В ворота больницы «Медик Экосс», находившейся в Глазго, въехала процессия, состоявшая из двух служебных автомобилей в сопровождении полицейской машины, и остановилась у главного входа. Водители поспешно открыли пассажирские двери и встали рядом в почтительном ожидании. Восемь пассажиров выбрались наружу и сбились в кучу, словно верблюды в оазисе. Они осматривались, нервно поправляли галстуки и застегивали пуговицы пиджаков. Наконец через стеклянные раздвижные двери вышла официальная группа встречающих. Приветственные улыбки на их лицах не нашли отклика со стороны прибывших.

Лео Джиордано, административный секретарь больницы «Медик Экосс» и член Международной Медицинской Ассоциации Здоровья, шагнул вперед и потряс руку парламентского секретаря Министерства по делам Шотландии Нейла Бэннона. Джиордано был высоким, темноволосым симпатичным мужчиной с оливковой кожей, заставлявшей предположить, что в жилах его течет кровь предков со Средиземноморья, хотя сам он был американцем во втором поколении. Бэннон, невысокий рыжеволосый и начинающий полнеть человек, недавно начал отпускать усы, ошибочно полагая, что это придаст солидность его облику. Недоброжелатели шептались за его спиной, что из-за усов он стал еще больше похож на продавца подержанных машин.

Бэннон и Джиордано уже встречались несколько раз на начальном этапе строительства больницы, и теперь обменялись любезностями, прежде чем Джиордано приступил к официальным представлениям. Процедура закончилась довольно быстро по причине моросящего дождя и ледяного ветра, и люди, сгорбившись, торопливо вошли в здание.

— Думаю, неплохо было бы выпить кофе, прежде чем мы приступим к делу, — негромко сказал Джиордано Бэннону. — Надо дать всем возможность познакомиться друг с другом в неофициальной обстановке.

Бэннон молча кивнул в знак согласия, не выразив по этому поводу энтузиазма, и направился следом за Джиордано через застланный ковром вестибюль в направлении больничного ресторана. Он представлял собой длинную комнату с низким потолком и большими витражными окнами, выходившими в формальный садик. В это время года сад являл собой типичную зимнюю картину северной климатической зоны. Серое небо перечеркивали голые ветви деревьев, каменные дорожки были покрыты мхом, пышно разросшимся в сырости и холоде там, где не могла выжить никакая другая растительность. Главным украшением сада являлся бассейн с лилиями, рядом с которым высилась скульптура, наводящая на мысль о Древней Греции — трогательно одинокая фигура охотника, забредшего далеко от дома.