Джейн Кейси - Поджигатель

Наконец отворилась неприметная дверь за скамьей подсудимых, и от волнения у меня засосало под ложечкой. Когда в зал ввели Луизу, двое мужчин в галерее подались вперед. Ее волосы были собраны сзади в свободный хвостик, выбившиеся волнистые пряди мягко обрамляли лицо, отчего девушка казалась сдержанной, серьезной и странно помолодевшей. Она тоже похудела, став почти бесплотной — огромные глаза на узком лице. Синевато-серое шерстяное платье висело на ней мешком, напоминая монашескую сутану. Из украшений она позволила себе лишь маленькие серьги, усыпанные крошечными камушками, и кулон на серебряной цепочке, виднеющийся в высоком вырезе платья. Цепочка, отражая свет, поблескивала на острых ключицах Луизы. Глядя на ее нездорово-бледную кожу, я невольно вспомнила шотландскую королеву Марию Стюарт, кожа которой, по словам очевидцев, была такой прозрачной, что сидящие рядом с ней за столом видели, как красное вино проходит по ее горлу.

Лицо девушки было печальным, но горделивым. На мгновение остановившись, она оглядела зал суда, спокойно встретив любопытные взгляды, и тут заметила двоих мужчин на галерее. Хауорт привстал с места, Гил протянул руку, чтобы его удержать.

Луиза потрясенно уставилась на них. Одинокая слезинка, беспрепятственно скатившись по ее тонкой щеке, скользнула в ворот платья, оставив на ткани угольно-черное пятно. Мне хотелось зааплодировать. Виртуозное исполнение! Жаль, что судья еще не вышел из своего кабинета и пропустил столь трогательный момент. Присяжных тоже не было, и Луиза не смогла произвести на них впечатление. Зато когда ее взгляд переместился от мужчин на меня, ее лицо внезапно изменилось, за долю секунды превратившись в маску ледяного презрения. Я удовлетворенно откинулась на спинку сиденья: что ж, значит, я отлично справилась со своей работой…

Внезапно в дверь судьи отрывисто постучали. Одновременно с этим худой сутулый секретарь в черной мантии и парике объявил:

— Встать, суд идет!

Его честь судья Хорас Фентиман поспешно уселся на скамью — маленький, тучный, в очках с толстыми линзами. Пока секретарь просил Луизу назвать свое имя, судья, близоруко сощурившись, оглядывал зал с таким видом, будто удивлялся собравшимся здесь людям. Однако, когда он заговорил, ощущение суматохи и хаоса мигом рассеялось.

— Пожалуйста, мистер Барлоу, — обратился он к обвинителю, открывая большой красный блокнот и отвинчивая колпачок авторучки.

У судьи был низкий хорошо поставленный голос. Он использовал прямой подход. Ему явно хотелось поскорее спихнуть слушание, и, как только обвинитель представил своего оппонента, он сразу взял быка за рога:

— Вы готовы выслушать обвинение?

— Да, милорд, — ответил королевский адвокат Луизы, привстав с места.

Я с удовольствием отметила, что сейчас, на суде, с него слетела обычная спесь.

Минуту-две секретарь читал обвинительный акт, спрашивая Луизу, признает ли она свою вину. Девушка каждый раз четко отвечала: «Невиновна».

— Когда может быть назначен суд? — раздраженно спросил судья.

— Через три недели, — ответил обвинитель, шепотом посовещавшись с оппонентом.

— Вот как, мистер Барлоу? Я прочел бумаги и, признаться, не представляю, о чем вы собираетесь спрашивать большинство свидетелей. Какова версия защиты?

Королевский адвокат Луизы слегка растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Полное отрицание вовлеченности в преступление, милорд.

— Это понятно: ваша клиентка заявила о своей невиновности. Я спросил, какова версия защиты?

Надо отдать ему должное, Хьюз несколько минут туманно рассуждал о косвенных уликах и неточностях определения местоположения абонента по сигналу сотовой связи, успешно уклоняясь от ответа на вопрос судьи. Меня это впечатлило. Судью, видимо, тоже. Во всяком случае, настаивать он не стал.

— Есть еще вопросы? — спросил он в заключение.

— Как я понимаю, подсудимая хочет просить о временном освобождении под залог, — произнес обвинитель удивленно, будто речь шла о совершенно бредовой идее.

Судья быстро глянул на королевского адвоката Луизы и опять обернулся к обвинителю.

— Что ж, мистер Барлоу, пожалуй, вам следует изложить факты и возражения со стороны обвинения. Ведь вы, надо полагать, возражаете?

Барлоу засмеялся — чересчур весело для такой шутки — и выложил возражения обвинения:

— Учитывая серьезный характер состава преступления: заранее обдуманный умысел, изощренное планирование, удержание жертвы взаперти, — наказание скорее всего будет в виде пожизненного тюремного заключения.

«И правильно! — подумала я. — Она совершила страшное злодейство».

Королевский адвокат Луизы пытался поспорить, но судья не принял его аргументы. Я вздохнула с облегчением: она останется в тюрьме! Хорошо бы на следующем заседании был тот же судья.

Я выскользнула из зала суда, не досидев до конца процесса, обежала здание и остановилась возле двери, ведущей из галереи для публики, в ожидании Джеральда Хауорта и Гила Маддика. Отец Ребекки выглядел расстроенным. Его волосы были слегка встрепаны, словно он машинально ерошил их пятерней. Я протянула ему руку.

— Добрый день, мистер Хауорт. Не знаю, помните ли вы меня. Мы с вами встречались в прошлом году на панихиде по Ребекке, но…

Я осеклась, напуганная его лицом. Он не пожал мне руку, и я опустила ее, сжав пальцы в кулак.

— Да, я вас помню. Вы говорили со мной и моей женой о нашей дочери. Мы доверяли вам, констебль Керриган.

— И я ценю ваше доверие. — Я взглянула на Гила Маддика, который стоял плечо к плечу с отцом Ребекки. — Если я правильно вас поняла, вы думаете, что я арестовала не того человека?

— Конечно. — Хауорт покачал головой. — Все это просто нелепо. Держать ее в тюрьме безо всякой причины… не понимаю!

— Убийство — очень серьезное обвинение. — Я нарочно употребила это слово. Хауорт дернулся как от удара. — К тому же суд уже скоро.

— Не так уж и скоро. Вы же ее видели! Ей очень тяжело.

— Вы что, ее навещали? — ошеломленно спросила я.

Неужели он ходил в Холлоуэй, чтобы увидеться с женщиной, убившей его единственного ребенка? Невероятно! Но Джеральд кивнул.

— Всего один раз. Я хотел ей сказать, что мы с Аврил знаем — она этого не делала. — Его руки мелко тряслись. — Мы говорили вам, что она нам как вторая дочь, а вы отняли у нас и ее. Почему вы такая жестокая?

— Поверьте, мистер Хауорт, мне хотелось бы думать, что Луиза не убивала Ребекку. Но, к сожалению, факты не лгут.

«А Луиза лжет — складно и непрерывно», — чуть не добавила я.

— Это решит суд, — отрезал Джеральд. — Присяжные наверняка поймут, что она не могла убить Ребекку. Она любила ее. Ваши предположения оскорбительны и бесчеловечны. Не понимаю, зачем вы это делаете? Разве что пытаетесь продвинуться по службе… Но таким образом вы не поможете ни мне, ни Аврил, а ведь именно это вы нам обещали.