Пол Харпер - Пасифик-Хайтс

Сан-Франциско

Поздним вечером в «Крите» ужинали двое.

Женоподобный китаец с тонкими усиками и каре смоляных волос был одет в смокинг без галстука. Рядом сидел видный блондин с ухоженной золотистой шевелюрой, серо-голубыми глазами и массивной челюстью. Под стать безмятежной уверенности блондина был и наряд — темно-коричневый пиджак свободного покроя и брюки кофейного цвета из тяжелого миланского шелка.

Пара сидела в углу возле барной стойки из белого мрамора и запивала кокосовыми «Мохито» одного на двоих сибаса в соусе мисо. Ресторан был набит богемными тусовщиками, утопающими в карминовом свете. Блики метались в розовых зеркалах и массивных оконных стеклах. Гламур, крутизна, просто шик!

Говорил в основном китаец — много и возбужденно. Блондин сидел в небрежной позе, не отрывая взгляда, как если бы его забавлял искрометный рассказ.

Пара покинула «Крит» перед самым закрытием.

Отель в переулке смахивал на убогие кинодекорации. Окно номера выходило на ночной клуб «Ле Мезанж», в недрах которого ритмично долбала бас-линия — толчки ощущались даже через улицу.

Заперев дверь на ключ, блондин подошел к окну и выглянул наружу, а его партнер в это время сдернул с постели покрывало, затем верхнюю простыню и бросил их в угол. Обернувшись, он чуть не наткнулся на своего спутника. Тот был выше на целую голову. Китаец замер, позволяя себя раздеть.

Последовавший «балет» удался на славу безо всяких репетиций. Общий замысел накануне предложил светловолосый. Выслушав его, китаец был настолько изумлен и заинтригован, что тут же согласился. Блондин удивительно хорошо разбирался в тайных побуждениях азиатской души — предложенная партитура не оставляла в этом никаких сомнений. Не слишком ли глубоко проник он в сладострастные фантазии китайца?

Похоже, что слишком.

Пара остановилась у изножья кровати. Блондин аккуратно отлепил край усиков на лице партнера, и когда смокинг полетел в сторону, перед ним предстала женщина, нарочито беззащитная в своей наготе. Ее живот мелко подрагивал.

Потом был секс — истовый, на грани причуды, насыщенный, высшего класса. Такой, о каком она мечтала.

Мужчина почти сразу же уснул, словно в последний бокал ему подсыпали снотворное. Женщина лежала поверх простыни с открытыми глазами, голая и прямая, как тело в морге. В сердце к ней потихоньку вползал страх.

Она вновь прокручивала в голове «танец» в их исполнении, одно па за другим. То, что некогда породила ее фантазия, теперь произошло наяву, и именно поэтому китаянке стало не по себе.

Действия любовника невозможно было объяснить одной интуицией. Женщину тревожило, что ее разум, источник ее воображения, уже как бы не совсем ей принадлежал. Ее сексуальные фантазии были прежде подвластны только ей, но сегодня партнер воплотил их с поразительной, почти зловещей точностью.

Пока сюжет оставался ее личным предвкушением, в нем не было ничего пугающего. Жутью повеяло только тогда, когда этот же сюжет подсказало чужое воображение. Кровь стыла в жилах, хотя ночной холод был тут ни при чем, — холодно становилось от попыток представить, какие еще идеи мог вынашивать разум лежавшего рядом любовника.

Их роман выглядел пошлым с самого начала. Но отказываться не хотелось. Сексуальные приключения, балансирование на грани приличий, новизна интриги, терпкий привкус опасности вносили приятное разнообразие в унылые, лишенные ярких чувств будни. Однако в последнее время их тайная связь становилась все более тревожащей и странной. Женщина не находила себе места.

Сегодня вечером любовник явно перестарался. Пришло время остановиться. Да, он красив, и секс с ним безумно сладок, но теперь это мало ее волновало. Интрижка чересчур затянулась. Чужой разум присвоил себе ее мысли, и с этим пора завязывать.

Но как именно — не брать трубку, если позвонит? Неужели все так просто? Стоит захотеть — и роману конец? А впрочем, почему бы и нет. Они с самого начала договорились пользоваться вымышленными именами — Роберт и Мей.

Выходит, любовник ничего о ней не знает — ой ли? Свою роль она играла по правилам, а он? Место и время встреч они всегда назначали заранее. Это Роберт так предложил. Она ни разу не видела его машину, не знала, где он живет (тот как-то обмолвился, что в округе Мэрин), смутно представляла себе, чем он зарабатывает на жизнь (кажется, упоминал, что торговлей недвижимостью). Протокол отношений сложился еще на первых, робких порах и постепенно превратился в неписаный кодекс правил. Как повелось, так и пошло.

И все же ночная гостья не могла уйти, не узнав сначала имя любовника. Черт возьми! Раз уж Роберт обосновался в ее мыслях как у себя дома, то почему бы ей не выведать, кто он на самом деле?

Женщина села на постели. Их одежда кучей лежала на полу, как плотское свидетельство недавнего полета духа. Обогнув кровать, она присела на корточки и при бледном свете из окна начала перебирать вещи.

Нащупав в нагрудном кармане его пиджака бумажник, замерла, прислушиваясь. Мужчина дышал по-прежнему ровно. Вытащив бумажник, она попыталась разглядеть водительское удостоверение в кармашке под прозрачным пластиком, но было слишком темно. Пришлось поднести документ поближе к свету.

«Филлип Р. Крей. 2387 Лич, Милл-Вэлли». Женщина рассмотрела фото и, изучая остальное содержимое бумажника, несколько раз повторила про себя имя и адрес. Вынула, развернула веером и сложила обратно деньги. Проверила кредитные карточки — все выданы на имя Ф. Р. Крея. Нашлась еще записка с номерами телефонов. Номера не получится запомнить, как ни старайся.

Бумажник отправился назад в карман пиджака.

— Уже уходишь?

Женщина вздрогнула и, схватив свою одежду, быстро поднялась, чтобы не подать виду, что испугалась.

— Мне пора. — Китаянка бросила вещи на край кровати. Хорошо хоть свет неяркий, с благодарностью подумала она, расправляя свернувшиеся бечевкой трусики.

— Тебе позвонить через пару дней?

— Я сама позвоню, — откликнулась она из темноты. — У мужа на этой неделе несколько деловых ужинов. Придется идти. Правда, пока не знаю когда. Даты еще не определили.

Натянула нижнее белье. Задом наперед? Наизнанку? Какая, к черту, разница! Лифчик? Она без него пришла. Поспешно надела белую рубашку.

Молчит. Опять заснул, что ли?

— Что случилось? — вдруг спросил мужчина.