Эд Макбейн - Преступная связь

— Да, но...

— И он ничего не нашел, да?

— Она не зарегистрирована ни в одном...

— Потому что ею владеют частные лица. Тебе не следовало собирать такую информацию.

— Я и не думала. Просто...

— Ну ладно. Читай дальше.

— Не хочу.

— Читай.

— У меня пропало настроение.

— Ну и отлично.

— Да, отлично.

Ее поразила его реакция, она не могла понять, что ее вызвало. Сара вдруг вспомнила, что сидит без одежды, и почувствовала себя беззащитной, обиженной непонятно на что. К глазам подступили слезы. Оба молчали, как ей показалось, бесконечно долго. Затем, желая отомстить и причинить ему такую же боль, какую испытывала она сама, Сара сказала:

— Этим летом я уезжаю.

Недовольное выражение на его лице тут же сменилось знакомой гримаской обиженного ребенка. «Отлично», — подумала она.

— Когда? — спросил он быстро.

— Кажется, он назвал август.

Как приятно, что он огорчился. Он будет скучать по ней. По его лицу все ясно. Но тут он снова злобно посмотрел на нее.

— Кто назвал? Твой финансовый агент?

— Нет, муж. В августе он обычно берет отпуск.

— И надолго?

— На три недели.

— А мне что прикажете делать все это время?

Опять обиженный вид. Его лицо ясно отражало ежеминутную смену настроения.

— Ты в любой момент можешь вызвать кого-нибудь из своих девчушек, — пожала плечами Сара. Она сидела, прямая как палка, уперевшись в кровать руками.

— Ты — моя единственная девчушка.

— Ну конечно.

— Ненавижу этих богатых адвокатов, которым ничего не стоит в любой момент сняться с места и уехать.

— Он — не богатый адвокат.

— Вот как? Все мои адвокаты очень богаты.

— Все? Сколько их у тебя?

— Три.

— Ну так вот, мой муж получает восемьдесят пять тысяч в год.

Она специально подчеркнула слово «муж». Ей все еще хотелось отомстить ему за то, как он обрушился на нее из-за какого-то пустяка...

— Чудный повод бросить его.

— С чего ты взял, что я собираюсь его бросать?

— Ну... — Он повел плечами.

«Он все еще злится. Отлично», — подумала она. Он лежал рядом с ней на кровати, нагой, стройный, прекрасный и безумно желанный. Как бы невзначай она смахнула рукой воображаемую соринку со своей левой груди.

— Что, если я скажу тебе, что мне, возможно, удастся вырваться на несколько дней? — спросила она.

Его брови взлетели вверх.

— Что ты имеешь в виду?

— К тебе.

Она повернулась к нему лицом.

— Ты шутишь? Когда?

Выражение его лица изменилось как по мановению волшебной палочки, глаза загорелись от радости.

— Где-нибудь в июле. Посреди недели. Во вторник, среду...

— Нет, ты все-таки шутишь!

— Я уже спросила у него.

Глаза опущены, как у монашки, а грудь приглашает.

— И он согласился?

— Ну... не очень охотно.

— И не шумел?

— Слегка пошумел.

— Если бы я был твоим мужем...

— Но ты мне не муж.

— ...и ты заявила бы мне, что собираешься уехать на несколько дней...

— Я же не говорю, что он пришел в восторг.

— Но ведь согласился.

— Да.

— Со мной о таком даже не заговаривай.

— В самом деле? И что бы ты сделал?

— Убил бы его.

— Вот как?

— Узнал бы, кто он, и убил бы.

— Понятно.

— Вот так-то. А знаешь, сколько я зарабатываю за год?

— Мне все равно.

«Он все еще злится, что она заговорила о муже. Ну и хорошо. Злись себе и дальше».

— Никогда не слышал, чтобы адвокат зарабатывал только восемьдесят пять тысяч в год, — не успокаивался он.

— Он работает на город. Там такие зарплаты.

— Восемьдесят пять тысяч в год...

— Да. Вообще-то немного побольше.

— На сколько?

— На двести пятьдесят долларов.

— Столько лет учиться на юридическом, сдавать экзамены, и все ради того, чтобы застрять на работе, где платят гроши? Не понимаю.

— Он не считает, что застрял. Ему интересно.

— О да, наверняка безумно интересно.

— Конечно.

— Возбуждать иски против домовладельцев, которые не включают отопление точно в срок...

— Пятнадцатого октября, — вдруг сказала она. — Отопление положено включать пятнадцатого октября.

— Откуда ты знаешь?

— Когда мы только поженились, мы снимали квартиру, где было жутко холодно. Мы называли ее Замок Снежной Королевы.

— Ну и какая связь?

— Муж покопался в литературе и нашел дату обязательного включения...

— Я ненавижу, когда ты о нем говоришь. Обо всем, что он делает или не делает на своей жалкой работенке, за которую платят...

— Отопление к его работе не имеет никакого отношения.

— И куда вы едете?

— Во Францию. В Сен-Жан-де-Лу.

— Где это?

— Недалеко от испанской границы. Мы ездили туда в наш медовый месяц.

— Восхитительно.

— Эндрю, ни о какой романтической поездке и речи быть не может. Молли тоже едет с нами.

Некоторое время он молчал. Потом прошептал:

— Я буду по тебе скучать.

— Я еще никуда не уезжаю, — улыбнулась Сара и вдруг снова испытала желание прижать его к груди, гладить, ласкать, целовать. — Как он у нас там поживает? — поинтересовалась она.

— Поехали, — вздохнул Реган.

— Еще пару секунд, — попросил Лаундес.

— Похоже, ему требуется помощь, — шепнула она.

— Да, похоже.

— М-м-м-м-м-м...

— Вгрызлась, — подытожил Реган.

Завтра, в День Матери, вся семья — за исключением блудного мужа Хите — соберется в квартире родителей Сары на Семидесятой улице. Они вернулись из Сент-Барта третьего числа. Завтра уже девятое. Суббота прошла спокойно и лениво, в обществе Майкла и Молли, и теперь, за пятнадцать минут до полуночи, Сара собиралась немного почитать перед сном. Но когда она вышла из ванной в ночной рубашке, ее поджидал Майкл.

— Надо кое о чем поговорить, — сказал он. — Пойдем в холл.

Она последовала за ним по коридору, мимо комнаты, где давно уже спала Молли. Не говоря ни слова, они прошли мимо громко тикающих старинных часов, стоящих возле стены, — подарок матери Майкла, — и направились к дивану в противоположном углу комнаты. Холл был совсем маленький — диван вдоль одной стеньг, кушетка вдоль другой, аудиовидеоцентр вдоль третьей и выходящие на Восемьдесят первую улицу окна — в четвертой. Майкл закрыл за собой дверь. В старом, еще довоенной постройки, доме с толстыми стенами слышимости между комнатами не было практически никакой. Сара не понимала, почему Майкл говорил шепотом.

— Помнишь дело, которое я расследовал? — спросил он.

Она кивнула.

— Пожалуй, теперь я могу тебе кое-что о нем рассказать.

Она не понимала, почему он выбрал такое время для рассказа — незадолго до полуночи, когда у нее глаза смыкались от усталости и больше всего на свете ей хотелось почитать «Вог» и уснуть незаметно для самой себя. Семейные сборища в квартире ее родителей всегда проходили в довольно-таки нервозной обстановке. Она мечтала хорошенько выспаться, чтобы завтра быть в форме. А Майкл ни с того ни с сего затеял рассказ о том, как они вели наблюдение с начала года...