Гордон Стивенс - Проклятие Кеннеди

Сегодня он действительно оказался на грани. Конечно, так было каждый день и каждую ночь со дня смерти Зева Бартольски. Но сегодня было иначе, сегодня он подошел к обрыву так близко, что едва не свалился. Она поднесла к его губам чашку с саке и наклонила ее, чтобы он мог отпить.

Сначала Майерскоф сказал, что Митчелл не представляет угрозы. Расследование никуда Митчелла не приведет — значит, опасности нет. Но Майерскоф не знает, что такое глубокий снег вокруг и страх, гложущий нутро. Маленькая неприятность, но никакой угрозы, сказал Майерскоф. Но Бретлоу руководствовался иной логикой. Неприятностей без угроз не бывает. Неприятность — это и есть угроза. И теперь Майерскоф подтвердил это.

Он поднес ракушку к ее губам и дал ей проглотить содержимое. Она взяла палочками креветку, провела ею по его губам, отняла, потом снова поднесла к его рту. Еда словно таяла на языке, напиток в чашках был крепким. Она соскользнула со стула на разбросанные по полу подушки, засмеялась, когда он стал на колени и снова поднес к ее губам чашку с саке, поежилась, когда напиток струйкой сбежал по ее шее, а он слизнул его языком. Потом он снял с нее блузку и кружево, облил ее загорелую грудь саке и принялся слизывать его. Налил на живот и припал к нему. Полотенце упало с его чресел. Она перевернула его на спину, накапала на него имбирной подливки и стала собирать ее языком.

Так как же быть с Митчеллом?

Если Митчелла устранить, то надо сделать это быстро. Именно поэтому он предупредил Хендрикса, чтобы тот был готов. Ничего определенного, сказал он сегодня днем. Обычная предосторожность. Однако ничто не планировалось просто так. Даже приняв решение, люди вроде него всегда делали подобные оговорки: это входило в правила игры.

Так почему же он медлит, почему в этом деле с Митчеллом у него еще остаются сомнения?

Когда он покидал квартиру, небо уже посерело; часом позже, когда его шофер приехал за ним к Университетскому клубу, уже почти рассвело; еще через пятнадцать минут, когда они добрались до Лэнгли, солнце уже сияло и стоянка была полна.

Бретлоу подождал, пока шофер остановит машину поблизости от служебного лифта, потом вынул из дорожной сумки полистироловый контейнер, достал из него цилиндр, закатал рукава рубашки на два оборота, взял с сиденья портфель и перекинул через руку пиджак.

Через сорок секунд он вошел в столовую.

Все столики были заняты; те, кому не хватило места, стояли. Ночная и дневная смены, мужчины и женщины из всех отделов. Очереди не было, никто не брал кофе и булочки. Устремив глаза на дверь, все ждали момента, когда на пороге покажется он.

Он вошел внутрь, ничем не показывая, что заметил всеобщее внимание, так как знал, что именно этого от него и ждут. Помещение было наэлектризовано, люди не сводили с него взгляда. Как обычно, он прошел к стойке, где всегда начиналась очередь, положил туда свой портфель и сделал стандартный заказ.

Они все еще не двигались, все еще ждали. Люди из ночной смены были довольны, что задержались, люди из дневной — что пришли с первым лучом солнца, полевые агенты довольны, что вовремя вернулись с тренировочных баз. Двое даже приехали сюда из Европы — специально затем чтобы оказаться здесь, когда ЗДО придет за своим кофе и булочкой, когда он принесет то, что обещал. Когда скажет им, что ради всех них он отомстил за смерть Зева Бартольски.

Раздатчик придвинул к нему пластиковую тарелочку и стакан с кофе.

Сегодня ЗДО в последний раз пришел в столовую — больше ему это не понадобится.

Все по-прежнему смотрели на портфель, плоско лежащий перед ним. Именно так он положил его в первый день, наутро после того, как эти ублюдки взорвали Зева на улице в Бонне. Смотрели на то, что стояло сверху.

И все они вспоминали одно и то же. Не тот день, когда убили Зева, а те слова, которые ЗДО сказал Крэнлоу, назначая его главой Боннского отделения.

Они нужны мне. Оборви им яйца.

Бретлоу поставил тарелку и стакан на портфель рядом с серебристым цилиндром, затем, как всегда, перенес его к кассе в конце стойки.

Никто не шелохнулся.

— Доллар двадцать, мистер Бретлоу.

Как всегда, Бретлоу придержал портфель левой рукой, правой достал из кармана деньги и отдал их кассиру. Потом взял портфель и повернулся к выходу.

— Спасибо, мистер Бретлоу.

Может быть, кассир просто повторил то, что говорил всегда, а может быть, и нет.

Первой поднялась женщина, одна из работниц «русского отдела», лет сорока с лишним и скромно одетая, — одна из тех, о чьем существовании мало кто знал. Незаметная, она сидела где-то у дальней стены. И вдруг отодвинула стул, поднялась и зааплодировала.

Спасибо, мистер Бретлоу.

Голос кассира потерялся во внезапном урагане. Все хлопали, все смотрели на серебристый цилиндр, который нес перед собой Бретлоу. Все знали, что находится внутри.

— Не стоит, Мак.

Он прошел между ними к двери — а аплодисменты становились все громче, они уже оглушали, никто не остался сидеть.

Убей врага. Убей Митчелла Убей любого, кто осмелится угрожать твоим агентам, когда они работают. Убей любого, кто вздумает угрожать тебе. Когда он достиг своего кабинета, в ушах его по-прежнему звучало эхо аплодисментов, а в голове созрело незыблемое решение.

Солнце поднималось, и море под ними было серебристо-синим; Бретлоу открыл термос и налил кофе сначала пилоту, потом себе.

Когда Донахью пригласили его провести уик-энд на Винъярде, он собирался отменить субботние совещания и уплотнить график на пятницу, чтобы вылететь вечером. Однако пятница, как это всегда и бывает, оказалась слишком загруженной, и ему пришлось передвинуть отлет на десять часов; таким образом, он вылетел с частной взлетно-посадочной полосы под Вашингтоном только в субботу, в пять утра. По крайней мере, они избежали вчерашнего пика воздушного движения на побережье, сказал пилот; по крайней мере, их не задержали из-за прибытия каких-нибудь рейсовых аэробусов.

Они приземлились в начале десятого; солнце уже пекло вовсю, и Мэри ждала их. Бретлоу с пилотом отметили у дежурного свое прибытие, затем Мэри отвезла его в Оак-Блаффс. Вчера вечером она сообщила ему, что они с девочками не поехали в Бостон; они прибыли сюда в четверг и собирались остаться до понедельника. Джек думал прилететь в пятницу вечером, но задержался до сегодняшнего утра.

Она пересекла остров, проехала через Оак-Блаффс и свернула на Нарангассет-авеню. Дом стоял на левой стороне: это было небольшое, ярко раскрашенное деревянное бунгало. Джек с Эдом только что прибыли и наслаждались завтраком на веранде. Бретлоу взял себе апельсинового сока, кофе и оладьев и присоединился к ним.