Джон Кейз - Первый всадник

Потому что системного блока не было.

Жаль, вот бы порыться в его файлах. Вдруг завалялось что-то еще? Блокнот, дискетка, календарик с пометками…

Фрэнк принялся открывать ящики стола — пусто. Пара ручек, несколько карандашей, скрепок, чистый блокнот, пачка бумаги для лазерного принтера. Карта Нью-Йорка, ножницы, коробочка кнопок.

Он развернул карту. Ничего, никаких пометок. Просто карта. Вздохнув, Фрэнк откинулся на спинку и закрыл глаза.

Потом внезапно подпрыгнул, сбросил карту со стола, схватил бумагу и начал писать. В конце концов, чем он хуже Виктора Гюго?

Минут пятнадцать спустя он посмотрел на написанное — варианты первого абзаца. Нет, все-таки Виктор Гюго — это недосягаемо. Скомкав лист, Фрэнк бросил его в корзину для бумаг.

Стоп. Корзина.

Неужели в ФБР работают такие идиоты? Разве они могли забыть про корзину для бумаг?

Очевидно, да.

Фрэнк вытряхнул ее содержимое прямо на стол. Распечатка «еженедельной статистики заболеваемости и смертности» за прошлую неделю. Записки с надписями вроде «Позвонить Никки — втор, интерв.» и «Взять у Белинды список новичков». Бутылка из-под минералки, пакетик из-под лакричных тянучек и клочки разорванной фотографии.

На фотографии был маленький дом. Вернее, строительная времянка. Или что-то очень на нее похожее. Ничем не примечательный район — такой, наверное, можно найти в тысяче крупных городов. Тем более трудно понять, при чем тут Соланж.

Он все еще гадал над фотографией, когда появился агент ФБР с большим пакетом куриных сандвичей и банок «маунтин-дью».

— Если вы дадите показания, то дело двинется.

— То есть мы сможем уйти?

— Решать Нилу, — развел руками агент, — но, полагаю, без показаний не обойдется.

Фрэнк разбудил Энни — день уже клонился к закату, — и они рассказали все, что знали. Или почти все. Когда Фрэнк упомянул организацию «Сорен», агент внезапно убрал ручку, вздохнул и заявил, что сейчас вернется.

Они прождали еще два часа. Наконец появилась грузная, роскошно одетая женщина с элегантным кейсом.

— Жанин Вассерман, — проскрипела она, пожав Фрэнку и Энни руки. — Я следователь ФБР.

— Очень рады за вас, — ответил Фрэнк, — но мы ждали Глисона. Мы хотим убраться отсюда.

— Скоро мы все отсюда уедем. Расскажите-ка мне про корейцев. — Она с улыбкой уселась на обитый зеленой кожей мягкий стул. — Можете быть уверены, ваша информация послужит благому делу.

Энни с Фрэнком переглянулись. Наконец Фрэнк сказал:

— Мы знаем не так уж много. Кажется, северные корейцы финансировали Соланжа.

— Откуда такие сведения?

— Из таможенного отчета о том, как деньги корейцев переправляли через Японию…

— Да? — перебила Вассерман. — Интересно. У вас есть этот отчет?

— Нет.

— То есть у вас его нет? — нахмурилась она.

— У нас его нет, — подтвердила Энни.

— Но вы его видели?

Фрэнк покачал головой.

— Тогда откуда у вас эти сведения? — дернула бровью Вассерман. — Не понимаю.

— Нам рассказали.

— Понятно, земля слухом полнится.

— Да.

— Что ж, иногда слухи оборачиваются правдой. Это зависит от источника. Кто вам рассказал?

— Боюсь, наш источник уже мертв, — покачал головой Фрэнк. — Некий Бенджамин Стерн. Соланж убил его.

— Ясно, — вздохнула Вассерман. — И все равно не понимаю. Зачем корейцам финансировать Соланжа? У них и без того мало денег.

— Вам нужно мое мнение?

— Хм.

— По-моему, у них схожие интересы.

— Какие? — нахмурилась Вассерман. — Что у них может быть общего?

— Вы хотите услышать ответ? — вмешалась Энни, когда Фрэнк задумался. — Или вы хотите выяснить, как много мы знаем?

— О! Хороший вопрос!

— У вас есть удостоверение? — снова спросила Энни.

— Нет, — ответила Вассерман с легким сожалением, — боюсь, что нет.

Фрэнк раздраженно фыркнул.

— Послушайте, — сказала она, — давайте договоримся. Если вы хотите сегодня отсюда выбраться, то лучше отвечайте на вопросы.

— Если мы хотим выбраться? — переспросил Фрэнк. — Да кто вы такая?! И что это значит, мы арестованы?

— Нет, — ответила Вассерман, осторожно подбирая слова. — Насколько я понимаю, вы не совсем арестованы. Точнее назвать это «превентивным задержанием».

— «Превентивным задержанием»?! — воскликнула Энни.

— И что это значит? — спросил Фрэнк.

— В стране объявлено чрезвычайное положение, — ответила Вассерман, оправляя складки на юбке. — Сегодня, в три семнадцать утра.

— А нас-то почему задержали? — возмущенно воскликнул Фрэнк.

— Спросите у Нила. Он здесь главный.

— Мы же ничего плохого не сделали! — со слезами на глазах проговорила Энни.

— Нил, разумеется, все уладит. Все-таки у нас мало времени, и я буду вам очень обязана, если мы вернемся к теме, хорошо?

Энни вздохнула.

— Вы упомянули схожие интересы.

— Да, — кивнул Фрэнк. — Вот что я думаю: и корейцам, и Соланжу на руку, если США развалятся.

— Допустим.

— Соланж в силах этому поспособствовать, к тому же он ненормальный!

— Ну и что? — удивилась Вассерман.

— Все они ненормальные. Что бы ни случилось, что бы они ни сделали, это происходит без повода. Слово «культ» лишает любое событие политического значения.

— Почему?

— Потому что культ — сборище психов-одиночек, — ответил Фрэнк. — Так считают люди. А раз они психи, то их поведение нерационально. И у их действий не бывает причин. Значит, расследовать их действия бессмысленно.

Вассерман кивнула и задумалась.

— Допустим, вы правы. Но зачем Северной Корее убивать как минимум половину населения другой страны?

— Потому что из-за этого развалится государство. Нам останется только хоронить мертвых. Или сжигать. Если и не развалится, то государству будет уже не до войны где-нибудь в Азии.

— Какой войны?

— Например, войны Северной и Южной Кореи.

— И об этом вы собираетесь написать?

— Не знаю, — почесал подбородок Фрэнк, — возможно.

— Не стоит, — покачала головой Вассерман. — У вас нет доказательств.

— Да, пока нет, — согласился Фрэнк.

— К тому же это не имеет значения, — добавила она, поднявшись на ноги.

— Как не имеет?! — воскликнула Энни.

— Потому что Соланж ненормальный, вы правы. Подумайте сами: если у Соланжа все получится, то возлагать на него вину будет некому.

— Ладно, а если его поймают?

— Упрячут в психушку. Допустим, удастся проследить источник финансирования — кстати, очень трудная задача, — что это докажет? Что деньги из Северной Кореи? Нет. Они от корейцев, работающих в Японии. Может, у Соланжа миллион корейских последователей? Может, они тоже психи?

— К чему вы ведете?

— К тому, — пожала плечами Вассерман, — что вам надо быть осторожнее. Вы рискуете своей репутацией. Вам ведь не очень хочется прослыть параноиком?