Дмитрий Петров - Нелюдь

Во-первых, у каждого неженатого мужчины есть знакомые женщины, и среди них найдется хоть одна, которая готова выйти за него замуж. Даже если он кривоногий горбун с признаками эпилепсии. Одна все равно найдется.

А даже если предположить, что и знакомых у него не было, что невозможно, ведь он был партийный работник на большом предприятии, то оставался еще один вариант. Он мог воспользоваться службой знакомств. Она в восьмидесятом году уже была в Ленинграде. Хоть и не такая большая и эффективная, как сейчас, но все же была и найти там женщину, чтобы жениться на ней, было вполне можно. Да и вообще — тогда тоже была не пустыня… Были разные вечера «Кому за тридцать» и так далее. Совершенно незачем было жениться на проститутке, которую ты случайно встретил.

Людмила усмехнулась.

— Ты очень логичен и совершенно прав, Феликс, — сказала она с торжеством в голосе. — Но ты не предусмотрел привходящих обстоятельств.

— Каких еще обстоятельств? — не понял я.

— Привходящих, — повторила Людмила серьезно. — Человек ведь не просто человек. Не просто заместитель секретаря парткома или еще кто-то… Всякое бывает.

— Ну, тогда тебе придется пояснить свою мысль, — сказал я. — Я достаточно заинтригован. Рассказывай дальше.

Гена несколько раз приглашал меня к себе, почти каждый день. Я оставалась у него ночевать, и утром он давал мне деньги. Правда, меня несколько смущало, что эти деньги были не заработанные мной. Ведь он так и не попробовал меня. Я имею в виду — моего тела. Только орально… И только один раз. И все — дальше мы спали по отдельности.

Мне было неудобно спать на том коротком диванчике, который был предназначен для меня, но все же я думала о том, что я сравнительно легко зарабатываю деньги.

Сделать один легкий минет приличному тихому человеку — это все-таки совсем не то, что за те же деньги обслуживать пьяного глумящегося кавказца или озверевшего от русской водки финского шофера…

Раза два Гена приглашал меня в гости вместе с Юлей. Я приводила ее, и он играл с девочкой. Это было поистине удивительно.

Людмила замолчала, и я вставил:

— Похоже на рождественскую сказку про Санта-Клауса…

— Ну да, — согласилась женщина. — А потом он сделал мне предложение… Просто сказал, что хотел бы жениться на мне, удочерить Юлю, и вообще…

— Ты не упала в обморок?

— Почти упала, конечно, — ответила Людмила честно. — Уж на что, на что, а на это я не рассчитывала. Мне такое и в голову не приходило.

Гена сказал, и что я ему понравилась, и вполне утраиваю его, как будущая жена. Он объяснил, что должен вскоре получить повышение, а вместе с ним и улучшение жилищных условий. То есть он дал понять, что мы не будем жить в этой однокомнатной квартирке. Хотя после общежития и она казалась мне раем на земле.

— Ты не будешь больше работать на фабрике, — сказал он также. — Я присмотрю для тебя какую-нибудь глупую синекуру, где ничего не нужно будет делать. И ты сможешь посвятить все свое время дочке. А зарплата у меня и сейчас приличная, а будет просто царская.

Наверное, это было совсем не объяснение в любви, и я отдавала себе в этом отчет. Но, черт возьми, чего мне было еще желать?

Подруги в общежитии умерли от зависти, когда я сказала им, что выхожу замуж, да еще за кого. Это было выше их понимания. Многие от зависти просто перестали со мной разговаривать. Они чувствовали, что если заговорят, то не сдержатся и выцарапают мне глаза. Где это видано — мать-одиночка, да еще из общежития, да еще такого поведения — и вдруг замуж. И не просто за алкоголика Васю, а за ответственного партийного работника…

Мы подали заявление в загс, и уже через неделю Гена был назначен заведующим отделом. Он уже смог написать в анкете, что почти женат и заявление подано. Этого было вполне достаточно.

Правда, я все же ничего не могла понять. Зачем я ему нужна? Но все-таки я смело дала телеграмму родителям, сообщила им радостную новость и получила в ответ поздравления и сожаления о том, что не смогут приехать. Что ж, я их и не ждала.

А ответ на все свои вопросы я получила в день свадьбы. Вот тогда я и узнала про все привходящие обстоятельства.

Свадьба была скромной. Я пригласила двоих подружек, а Гена — двоих своих товарищей. Мы сходили в загс, а потом устроили ужин дома у Гены. Теперь это был уже наш общий дом.

Товарищи Гены были его коллегами и за ужином один из них сказал, что новую квартиру для него уже присматривают. Так что скоро мы сможем переехать поближе к центру и в более удобную квартиру.

Потом гости ушли, и мы остались одни.

Должна тебе признаться, что несмотря на всю необычность происходящего, на все свое смятение, я все же была настроена серьезно.

Какая молодая женщина будет равнодушна воспринимать свое первое замужество?

Я была ошеломлена, я многого не понимала, я была подавлена благородством этого человека. Ведь он взял меня в жены просто с улицы. С ребенком, который не от него. Такой уважаемый перспективный человек женился на мне. На мне!

Нет, ты не подумай, у меня и тогда не было заниженной самооценки. Я понимала, что я красивая женщина, что у меня много достоинств, но все же я была Гене совсем не ровня…

И конечно я всерьез готовилась к свадьбе. До самой последней минуты я не верила, что это возможно, но все же готовилась. Я купила себе очень красивое белое платье. Только фату не стала покупать. Все-таки фата на мне была бы вопиющим цинизмом…

Но платье было красивым — белое, шелковое. Может быть, ты заметил, что я вообще люблю шелковые платья.

Я сразу вспомнил, что Людмила была в зеленом шелковом платье, когда мы встретились в ресторане, и кивнул.

— Ну вот… Еще я достала самое изящное нижнее белье, которое тогда было можно достать. Тогда это была целая проблема, не то, что теперь…

Дело в том, что я все время уговаривала себя, что в сексуальной жизни тоже все будет хорошо. Я совсем не понимала такой холодности Гены со мной. Уж если решил жениться на мне, то почему он только один раз использовал мой рот, и отказывался от всего остального?

Мне казалось, что это у него от робости, от смущения. У многих советских мужчин бывает комплекс на этой почве.

Я подумал, что Людмила права и это совершенно верное замечание. Особенно это стало заметно сейчас. В восьмидесятом году секс вообще был в «загоне» и о нем было не принято даже много говорить. А сейчас развелось много разных борцов с эротикой в разных формах и видах…

Посмотришь — взрослые мужчины, облеченные властью, а о чем говорят, чем занимаются? С эротикой борются… Пишут что-то, обличают, запрещают…

Я подозреваю, что Людмила права, и что это у них, бедных, все от комплексов происходит. Неправильное половое воспитание, зажатость, комплексы, неудовлетворенность… Отсутствие культуры тоже сказывается. Борются, потому что сами себя боятся. Своей собственной ущербности.