Дмитрий Петров - Нелюдь

И вот однажды я встретила этого Роберта на дискотеке в мотеле, куда стала теперь иногда захаживать. Ходить-то я туда ходила, и там ко мне, естественно, «подкатывались» разные отдыхающие со своими более чем нескромными предложениями, но я не решалась идти с незнакомцами. Для этого я все же была еще слишком молода и неопытна. Да и Линда не советовала мне делать это. Она рассказывала разные страшные истории, что могут сделать с девушкой незнакомые мужчины…

А тут я встретила Роберта. Он был, как всегда, очень красив в своей короткой кожаной куртке и настоящих американских джинсах, которые тогда были большой редкостью.

Я сама решилась подойти к Роберту и пригласила его на танец. Ни за что не сделала бы этого раньше, до знакомства с Линдой и ее разговоров о том, что если хочешь добиться наслаждения с парнем, то не следует стыдиться…

Роберт очень удивился, но пошел танцевать со мной. Смешно теперь вспоминать, но я на самом деле ужасно боялась, что он откажет и мне придется, понурив голову, с позором отходить от него прочь под смех окружающих. Глупо, конечно, ведь я была вполне хороша собой. С чего бы это ему было так со мной поступить?

И я сама пригласила его. Конечно, в любом нормальном городке Эстонии такой поступок девушки вызвал бы всеобщее недоумение и на меня потом всю жизнь показывали бы пальцем… Но у нас в мотеле тон задавали русские туристы, а у них свободное поведение считалось нормой.

После двух танцев, которые мы протанцевали, Роберт прижал меня к своей кожаной куртке и предложил прокатиться с ним на его мотоцикле.

Он прекрасно знал меня по школе и, конечно, просто решил, что Хельга сошла с ума, что так безрассудно себя ведет. Про Роберта ведь ходили слухи, что он, несмотря на то, что еще учится в школе, успел поиметь много женщин, и постарше себя. Так что он был совершенно развращенный парень.

Он, наверное, был уверен, что уж от мотоциклетной прогулки я точно откажусь, и предложил просто так, для смеха, на всякий случай.

Но я согласилась. Как сейчас помню его веселый и недоумевающий взгляд, когда он повел меня к своему мотоциклу. И еще помню взгляд Линды, которая тоже была на дискотеке и со стороны наблюдала за всем происходящим.

Наши глаза на мгновение встретились, и она подмигнула мне, как бы подбадривая меня.

Мы отъехали с Робертом не слишком далеко, и остановились в сосновой роще недалеко от моря, так что шум морских волн смешивался с шелестом верхушек сосен… Очень романтично.

Вот там он и поимел меня, лишил невинности. Я стала женщиной, будучи опрокинутой на длинное кожаное сиденье мотоцикла. Очень в стиле двадцатого века. Потом я много раз видела в различных эротических журналах фотографии, где непременно фигурирует мотоцикл, и каждый раз вспоминала о своем первом мужчине и его мотоцикле…

Роберт действительно был уже весьма опытным мужчиной, так что он сделал все очень быстро и грамотно.

Только у меня осталось от этого ужасное воспоминание. Мне было больно и неприятно. Он навалился на меня всем телом и сопел в лицо. А потом, когда все закончилось, удовлетворенно крякнул и потрепал меня по щеке.

«Молодец, — сказал он покровительственно. — Вот ты и избавилась от своей инвалидности».

«Какой еще инвалидности?» — спросила я, вставая и поправляя платье.

«Ну, девственность — это же своего рода инвалидность, — захохотал он, довольный где-то услышанной и повторенной шуткой. — Теперь ты — нормальная девка».

Он еще раз потрепал меня по щеке и добавил: «Ты еще будешь первоклассная сучка… Вот ведь, сама напросилась».

Я тогда не решилась ничего ответить. Мне было стыдно и неприятно. Больше всего я была разочарована тем, как все произошло. Быстро, больно и совсем не так восхитительно, как это рассказывала Линда.

Роберт даже не поцеловал меня, и уж вовсе не ласкал, не готовил. Просто навалился на меня и сделал свое дело, абсолютно не заботясь о том, как и что чувствую я.

«Неужели все мужчины такие? — думала я тогда. — Неужели это всегда бывает так быстро и грубо? Зачем я тогда все это сделала?»

Все эмоции, которые я получила в тот вечер, были отрицательными. Роберт даже не подвез меня до дому на своем мотоцикле. Он сказал, что теперь должен торопиться и что ему в другую сторону.

А я не осмелилась ничего ему сказать. Это был рейс в один конец. Я добралась пешком до дома и легла спать. Мне хотелось плакать, но я сдерживалась. Папы и Линды еще не было, они поздно возвращались с дискотеки в мотеле. Наконец-то папа получил то, что хотел. Мамы больше не было, и никто не мешал ему вести такую жизнь, которая казалась ему достойной мужчины.

Хельга усмехнулась, наблюдая за моими реакциями на ее рассказ, и спросила:

— Ну как, тебе понравилась история потери моей невинности?

Я решил не кривить душой.

— Знаешь, Хельга, — сказал я. — Все-таки я совершенно не понимаю пока, отчего ты так много значения придаешь этому воспоминанию. Спору нет, история малоприятная, но подобные истории случаются с каждой второй женщиной. Я имею в виду, что каждая вторая женщина теряла невинность при схожих обстоятельствах и тоже в первый раз имела негативные эмоции… Тут нет ничего не только трагичного, но даже и интересного, необычного. Очень, я бы сказал, банальная история.

Я говорил так резко намеренно, потому что хотел таким образом показать Хельге, что ей совершенно нечего стыдиться и комплексовать. Тем более, что это было так давно…

— Ну, посмотрим, как тебе понравится продолжение, — сказала Хельга, испытующе глядя на меня. — Поглядим, насколько высок твой эмоциональный барьер, и до какой степени ты будешь говорить, что я говорю обыденные вещи.

Она села поудобнее и продолжила:

— Самое неприятное ожидало меня назавтра в школе. Потому что к второй перемене Роберт успел рассказать всем ребятам о том, как он трахнул меня накануне. Уж не знаю, что двигало им. Наверное, он и в самом деле не имел никаких оснований меня уважать. Ведь я сама предложила ему себя и сама отдалась ему. Он не случайно назвал меня сучкой почти сразу, не успела я еще прийти в себя. Он все рассказал в деталях и подробностях, и все мальчишки класса хохотали, слушая его и издевательски поглядывали на меня. А девочки стали коситься и осуждающе перешептываться.

— Но Хельга, — протянул я. — Ты же сейчас взрослая женщина и сама все понимаешь… Мальчишкам до смерти хотелось быть на месте Роберта, и потому они так возбужденно смеялись. А девочки всегда ведут себя ханжески… Они тоже втайне тебе завидовали, но им лишь бы только осудить подругу.

— Это правда, — кивнула Хельга. — И теперь я действительно все это прекрасно понимаю. Но тогда ведь я была еще совсем юной, и слезы застилали мне глаза, не давали смотреть. Короче говоря, после третьего урока я ушла из школы и побежала домой. И вот тут и начинается самое интересное, то, что перевернуло мою жизнь. Дома была одна Линда. Она поздно вставала и в тот день еще лежала в постели. Когда я вошла в комнату, она сразу все поняла. Наверное, каким-то шестым женским чувством.