Кристиан Мёрк - Дорогой Джим

— Слушай, дай ты этой чертовой штуке хоть немного отдохнуть! — недовольно проворчала Ифе, с грохотом водрузив на кухонный стол пакеты из супермаркета. С Ифе, особенно когда у нее подводило от голода живот, лучше было не связываться — поэтому я только молча смотрела, как она раздраженно выгружает продукты из пакетов и швыряет на стол. Не знаю почему, но в этот момент мне впервые пришло в голову: то, что происходит в нашей округе, совсем не случайно. А еще через минуту переубедить меня в этом не смогла бы вся местная гарда. Видите ли, это было как-то совсем не похоже на то, что творилось у нас в прошлом году, когда цыганская банда грабила банки, попутно забавы ради убивая кассиров. То, что происходило сейчас, каким-то образом затрагивало всех нас. Уже не обращая внимания на Ифе, демонстративно швырявшуюся на кухне кастрюлями и сковородками, мы с Рошин прильнули к приемнику.

— Совершенно верно, Ночная Ведьма, только у той лицо осталось нетронутым. В любом случае почерк один и тот же, совпадает все, вплоть до пропавших сережек. И никаких отпечатков — во всяком случае, так уверяет мой источник из гарды.

В наушниках раздался свист и скрежет помех, и через мгновение слабый голос Мастер Бластер был перекрыт другим, мужским, звучавшим так неуверенно, словно его обладатель до сих пор учился в начальной школе.

— Я слышал, та женщина из Дримлига, о которой речь, в ту ночь была не одна. Прием, — проговорил он. В голосе мужчины звучало нескрываемое торжество оттого, что ему удалось «умыть» двух глупых теток, любительниц обсуждать на коротких волнах всякие «ужастики».

— Эй, крошки, вам с кровью или прожаренный? — завопила Ифе, а еще через мгновение крохотную комнатушку, где забитые до отказа мусорные корзинки старались потеснить сделанные рукой Рошин омерзительные портреты Оскара Уайльда, почему-то в одних узких кожаных штанах, наполнил восхитительный аромат жареного мяса. Мы, не сговариваясь, отмахнулись, и Ифе наконец отстала.

— А с кем она была? С мужчиной, я полагаю? Прием, — поинтересовалась Мастер Бластер. Голос ее звучал неприязненно.

— Говорит Оверлорд — это к вашему сведению, мадам. Так вот, у меня есть веские основания полагать, что накануне миссис Холланд видели в обществе…

Зззззззт!

Электрический разряд стер остальную часть фразы. И сколько Рошин ни вертела рукоятку, мужчина точно в воду канул. Больше мы его не слышали.

— Я так понимаю, вы закончили и мы наконец-то можем поесть, — окликнула Ифе. Накрыв на стол, она бросила в нашу сторону мученический взгляд — с таким же видом на нас когда-то взирала наша покойная мать.

— До связи, Мастер Бластер. Это была Ночная Ведьма, ухожу их эфира, — недовольно буркнула Рошин в микрофон. Двойной щелчок.

— И тебе того же, девочка. До связи. Конец, — пожелал женский голос, и я снова услышала двойной щелчок. После этого в наушниках повисла тишина.

— Мадам и еще одна мадам, прошу к столу, — повысила голос Ифе. — И предупреждаю, больше ни слова о каких-то ужасных убийствах — по крайней мере, пока мы не поедим. Вы меня слышали? — непререкаемым тоном объявила она. Я была абсолютно согласна. Сказать по правде, у меня не имелось ни малейшего желания обсуждать эту тему.

Однако не успела я вонзить зубы в аппетитный кусок мяса, как Рошин, окинув меня взглядом с головы до ног, внезапно заухмылялась.

— Сегодня ты просто сияешь, как медный грош, сестренка. Ну же — давай, колись!

— Помолчи, — прошипела я. Злиться на нее я не могла.

— На коротких волнах колоться, я угадала? — вмешалась Ифе. Надо же, какая догадливая… Вот что значит близнецы.

Рошин сморщила нос.

— Погоди, не так сразу. В зависимости от того, кого ты имеешь в виду. Финбара? Или того горячего парня из паба?

— Заткнитесь обе, слышите? — прошипела я, старательно пережевывая кусок мяса и пытаясь сделать вид, что сержусь. Но, по правде сказать, мне скорее было лестно. Ревность Финбара никогда не льстила мне так, как ревность обеих моих младших сестер. — Ладно-ладно, ваша взяла — да, он провел у меня всю ночь. Довольны?

— Ммм… Супер! Перепихнулись, значит? Сколько раз?

— Только одному Богу известно, я не считала, — вертя в руках тарелку, притворно серьезным тоном бросила я.

— Только Бога не трогай, ладно? — буркнула Ифе.

Отложив в сторону вилку с ножом, я выглянула в окно. Было еще достаточно светло, чтобы я видела силуэты деревьев, вырисовывающиеся на фоне неба. Интересно, на кого сегодня Джим станет ставить свои сети, гадала я.

— Сегодня вечером мне понадобится твой «мерс». Не возражаешь, если я его позаимствую? — спросила я, заискивающе улыбаясь Ифе. — Сегодня ведь воскресенье, верно? Плачу по двойному тарифу, идет?

— Нет проблем, — кивнула Ифе, пригладив «ежик» на голове.

— Что — неужели настолько хорош?! — пытаясь перехватить мой взгляд, завистливо присвистнула Рошин.

— Тебе и вполовину такое не снилось, сестренка, — проговорила я, стараясь избавиться от преследующего меня воспоминания о том кровавом месиве, которое осталось от лица Сары Мак-Доннел, а попутно пытаясь помешать содержимому моего желудка выплеснуться наружу.

Когда я припарковала одолженный у Ифе потрепанный автомобиль на стоянке, перед входом в «Старые мечи» уже стояла очередь.

Судя по всему, слухи о том представлении, которое накануне состоялось в нашем местном пабе, уже разошлись по округе, потому что в толпе жаждущих прорваться внутрь я заметила куда больше свеженакрашенных девичьих мордашек, чем заросших щетиной физиономий. Брона тоже была здесь: на этот раз она явилась не в форме и старалась держаться скромно — видимо, не хотела, чтобы ее заметили. Кроме нее, я насчитала еще по меньшей мере троих из нашего городка. Пока я стояла в хвосте очереди, медленно продвигаясь ко входу, перешептывание с каждой минутой становилось громче — по мере того, как вожделенная дверь становилась все ближе, возбуждение толпы нарастало. Девушки переглядывались. Я услышала что-то вроде «сексуальный» и «просто отпадный» и нисколько не сомневалась, что речь идет не о бармене.

Потом вдруг где-то за углом послышался хриплый рык — и головы всех, как по команде, повернулись в ту сторону.

Джим, если можно так выразиться, показал себя еще большим Шустриком, чем накануне вечером. Подъехав прямо к очереди, он притормозил, подмигнув — никому конкретно, а сразу всем вместе, — после чего невозмутимо припарковал свое великолепное чудовище под взглядами всех этих женщин, большинство которых годились ему если не в бабушки, то уж в матери точно. А они, разинув рты, не сводили с него глаз.

— Как дела, леди?

— Пришли послушать вторую главу, сынок, — зычно объявила краснощекая толстуха, пока две ее дочки, едва достигшие подросткового возраста, сверлили Джима взглядами, куда более взрослыми и искушенными, чем дешевая синяя тушь, которой обе подвели глаза.