Эдгар Уоллес - Зелёный ужас.

Лишь полчаса спустя прибыл из Хайгета взволнованный владелец, доставленный сюда по требованию Мак‑Нортона.

Полиции не пришлось обыскивать помещение на прилавке лежала кучка серебра и листок бумаги, на, котором было написано: «За выкуп часов — 10 шиллингов и 6 пенсов» — и стояла подпись доктора Гардинга.

— Смелый парень, — Мак‑Нортон, покачал головой.

— Он это сделал под влиянием минуты, и это будет стоить ему головы. Впопыхах вынул из кармана первую попавшуюся под руку бумажку, показавшуюся ему ненужной. Вот видите, он на ней написал записку чернилами, но посмотрите внимательнее, что эта бумажка представляет собой.

Гардинг набросал свое вызывающее послание на каком‑то счете на его имя и подписанном горшемским торговцем семенами.

— Удивительно, как такой умный преступник, как Гардинг, допустил такой промах, — сказал Белл. — Впрочем, это не первый талантливо задуманный преступный план, рушащийся из‑за какого‑то пустяка. Неужели неясно, чего ради Гардинг вздумал в Горшеме покупать семена на сумму в три фунта и несколько шиллингов.

— Боже! — воскликнул Мак‑Нортон. — Я, кажется, начинаю догадываться о его намерениях.

— Теперь вам понятно, почему нам следует спешить? — спросил Белл. — Но по дороге я хотел бы взглянуть на биржевые бюллетени.

Заехав в редакцию вечерней газеты, они узнали о том, что цена на пшеницу поднялась до одного шиллинга за фунт и что южноамериканские страны запретили вывоз зерна, что равносильно объявлению войны.

— Война началась, — сказал Белл. — Но эта война пойдет не на фронте, она будет вестись на биржах, и последствия её будут еще страшнее.

— Что все это значит? — спросил изумленный редактор. — Чего ради все правительства так спешно закупают зерно? Виды на урожай более чем блестящи.

— Урожая не будет, — уверенно сказал Белл, и журналист застыл с раскрытым ртом.

Автомобиль мчался по темным улицам. К большому удивлению Гардинга, Олива была очень любезна с ним. Менее всего можно было ожидать этого от девушки, которую похищаешь из уютной квартиры под угрозой смерти и увозишь неизвестно куда.

— В былое время я полагала, что похищение в автомобиле случается только в авантюрных романах, а у вас, я вижу, это вошло в обыкновение. Право, вы не претендуете на оригинальность.

— Что ж, я повторяюсь, но обещаю вам, что на сей раз это похищение закончится иначе, чем прошлое, — улыбнулся Гардинг.

— Да это было бы невозможно. Не могу же я вторично выйти замуж, пока мистер Белл жив.

— Я и забыл, что вы замужем, — заметил Гардинг.

— Неужели вы увезете меня с собой в Южную Америку? — спросила она после минутной паузы.

— Ах, вам и это известно? Я вижу, мне нечего скрывать от вас… — И Гардинг взахлеб начал рассказывать ей о своем плане и о «зелёном ужасе».

Сознание, что он близок к своей цели, вывело его из равновесия — он походил на сумасшедшего. Слушая его, она вспоминала о своей работе, о составленных ею списках посевов, фермеров, шерифов и владельцев гостиниц. Она вспомнила о маленьком большеголовом человеке и зелёном порошке, о впервые увиденной ею «зелёной пыли» — «зелёном ужасе». Так значит, именно Белл раскрыл весь этот дьявольский план.

— Неужели все это правда? — в ужасе воскликнула она.

— Правда ли это? — рассмеялся Гардинг. — Я сказал вам, что существует шифр. Вот! Глядите! — и он вытащил простые никелевые часы и поднял крышку. Под крышкой лежал мелко исписанный листок папиросной бумаги. — Квитанция на эти часы попала к вам в руки, но ни вы, ни ваш друг не были достаточно сообразительны для того, чтобы выкупить эти часы и ознакомиться с ними. Видите это слово? Оно означает «пора». И завтра это слово полетит ко всем моим агентам. Они передадут мой приказ своим помощникам, и в четверг все плодоносные поля мира, за исключением моих, превратятся в пустыню.

— А почему здесь записаны три различных сообщения? — поинтересовалась девушка.

— Одно означает — «пора», второе предлагает отсрочить приведение моего плана до следующего урожая, а третье — ожидать моих дальнейших распоряжении.

Он захлопнул крышку часов и заговорил о другом.

— В конце концов следует подумать и о вашей судьбе. Я не претендую на вас. Вы очень милы, но, право, для меня особого значения не имеете. Что же касается Бриджерса — он сидит за рулем, — то он… он всегда был так предан мне…

— Неужели вы хотите меня…

— А почему бы и нет? — возразил он холодно.

Олива решила не противоречить.

Они подъехали к одиноко стоящему дому. По‑видимому, сейчас здесь никто не жил. Гардинг отпер дверь, они вошли внутрь, и он снова заговорил о себе и о своих планах. Маньяк настолько увлекся, что проговорил до рассвета.

— Все это чрезвычайно интересно, — удалось вставить словечко и Оливе. — Но каким образом вам удастся распространить свой приказ?

— Очень просто, — и он предложил ей выйти во двор и подвел к низенькому строению.

— Голуби! — воскликнула она, заглянув за проволочную сетку.

— Совершенно верно, — подтвердил Гардинг. — Завтра они вылетят по направлению ко всем главным городам Европы. Каждому из моих агентов я посылаю пятьдесят голубей. Некоторые из них достигнут своей цели.

После ужина он взял пачку папиросной бумаги и, проложив её листами копировальной бумаги, принялся писать. Поминутно взглядывая на часы, в которых находился шифр, он тщательно выводил послание своим агентам.

Когда его работа приблизилась к концу, Олива потянулась за своей сумочкой и достала из нее книгу.

— Что это? — резко спросил Гардинг.

— Всего‑навсего книга, — ответила девушка.

Он выхватил у нее из рук книгу и взглянул на корешок:

— «Верный друг в нужде. Белл». Я и не знал, что ваш муж пишет книги. — Он открыл первую страницу и прочел заглавие. — Но ведь это «Самопомощь» Смайльса. — Перелистав страницы, он обнаружил, что в книге имеется замаскированный ящичек. — Что было в нем? — Он вскочил.

— Вот это, — ответила Олива, — и не трогайтесь с места! — Она направила на доктора маленький браунинг. — Сегодня вам не удастся выпустить голубей, — сказала она и схватила часы и исписанные листки. — Если вы осмелитесь сопротивляться, я застрелю вас.

Лицо Гардинга посерело и в одно мгновение постарело. Он поднял руки вверх, попытался что‑то сказать, но вместо слов из его рта вырвался хрип. Он пристально посмотрел на револьвер и вдруг бросился к Оливе.

— Назад! — приказала девушка, Но он уже схватил её и сжал в своих железных объятиях.

— Попались! Вы идиотка! — прошипел он. — Вы забыли снять предохранитель!

Олива готова была расплакаться. Белл не подозревал, что она не умела обращаться с револьвером и что она так глупо попадется в руки Гардинга.