Кайл Миллс - Обжигающий фактор

Он постарался держаться тропинки, освещенной передними фарами автомобиля, но свет, отражаясь от стены дождя, только слепил его. Повернувшись к фургону, Геллер провел по горлу ребром ладони. Фары погасли; все погрузилось в темноту и хаос непогоды.

Молодой человек осторожно двинулся вперед и вскоре наткнулся на железный забор, преграждавший дорогу. Ему пришлось изрядно повозиться с ключами, прежде чем открыть висевший на цепи тяжелый замок.

— Проезжайте! — крикнул Геллер в темноту, с трудом удерживая тяжелые ворота.

Фургон медленно проехал мимо и скрылся за сплошной пеленой дождя.

— Ворота запер? — услышал он, запрыгивая на пассажирское сиденье и отжимая волосы.

— Нет, сэр. Оставил открытый замок болтаться на цепи, как вы сказали.

Брэд Лоуэлл молча нажал педаль газа, не удостоив Геллера благодарности. Казалось, ни дождь, ни беспросветная темень, ни запотевшие стекла не волновали Лоуэлла. Фургон на возрастающей скорости мчался по полузатопленным улицам. «Интересно, — подумал Геллер, — сколько раз пришлось Лоуэллу побывать на этой заброшенной военной базе, чтобы с такой уверенностью выбирать сейчас направление?» Поразмыслив, он понял, что совсем не хочет знать ответ.

— Далеко еще, сэр? — спросил он, чтобы нарушить молчание. Но Лоуэлл, видимо, вовсе не тяготился тишиной. Не дождавшись ответа, Геллер прислонился лбом к окну и стал вглядываться в темноту. Разобрать что-либо за потоками воды, струившимися по стеклу, было невозможно. Лишь когда дождь на секунду ослабевал или ветер менял направление, Геллеру удавалось мельком увидеть окрестности. Призрачные контуры зданий, тянущихся вереницей вдоль дороги, то появлялись, то снова исчезали в разбушевавшейся стихии. Все вокруг выглядело таким же мертвым, как груз, который они везли.

Лоуэлл резко повернул фургон вправо и внезапно остановился, даже не сбросив скорость. Геллер едва успел вытянуть руки, чтобы не удариться головой о лобовое стекло.

— Вылезай, — скомандовал Лоуэлл, открыв дверь и выпрыгивая на улицу.

Геллер слышал, как открывается задняя дверь фургона, но не мог заставить себя отпустить приборную панель.

— Геллер, шевели задницей! Быстро!

Он глубоко вздохнул и полез через сиденья в глубь фургона. Лампочка внутри не работала, и приходилось довольствоваться отблеском передних фар на ветровом стекле.

— Держишь? — раздался из темноты голос начальника.

Геллер опустился на корточки и ухватил край полиэтиленового свертка. Едва успев осознать его тяжесть, он качнулся вперед — это Лоуэлл поволок сверток наружу. Спрыгнув на землю с высоты двух футов, Геллер изо всех сил вцепился в свою ношу, но от дождя полиэтилен стал очень скользким. Когда до двери полуразрушенного бетонного здания оставалось всего два шага, его руки разжались сами собой. Сверток упал в грязь.

— Господи Иисусе! — воскликнул Лоуэлл.

— Простите, сэр, — испуганно пробормотал Геллер, чувствуя, как горит его лицо под холодными струями дождя. — Я…

— Поднимай давай!

Геллер, нагнувшись, пытался ухватить скользкий тяжелый сверток. Наблюдая за ним, Лоуэлл процедил сквозь зубы:

— Черт тебя дери, один я не донесу!

Обычное спокойствие изменило шефу, и в голосе явственно слышалось раздражение.

Геллер закрыл глаза и заставил себя обхватить сверток руками, для надежности сцепив снизу пальцы. Теперь он чувствовал все — каждый выступ, каждый изгиб окоченевшего тела. Ноша напоминала статую. Статую мертвой девушки, которая была младше его лишь на несколько лет.

Усилием воли Геллер прогнал внезапно нахлынувший приступ слабости. Хорошо хоть, не пришлось нести другой конец, рассуждал он сам с собой, идя по коридору. Неизвестно еще, каково было бы ощущать под руками ее переломанные ноги.

— Сюда, — скомандовал Лоуэлл.

Они вошли в комнату, в которой не было ничего, кроме стальной ленты конвейера посередине. Геллер помог водрузить тело девушки на конвейер и шагнул назад со словами:

— Сэр, я хотел бы извиниться…

— Все нормально. — Лоуэлл уже совладал с собой. Подойдя к бетонной стене, он нажал одну из кнопок. Внезапный скрежет металла и шипение газа заглушили вой урагана, бушующего за стенами заброшенного здания.

Геллер следил, как сверток с телом движется по направлению к открывшимся в конце конвейера металлическим дверцам. Из проема вырывались языки пламени и отражались в черном полиэтилене, облепленном скотчем.

— Много потребуется времени, сэр? — услышал Геллер свой голос.

— Не много. Час или чуть больше. — Лоуэлл хлопнул дверцами и задвинул засов.

Геллер молча кивнул, не в силах оторвать взгляд от дверей, за которыми слышалось шипение газа. Не выдержав жара, он отступил назад.

— Что? — прокричала Куинн из ванной. Она наклонилась вперед, едва не коснувшись носом дна раковины, и попыталась разглядеть упавшую линзу, которая явно не желала, чтоб ее нашли.

— Говорю, ну и рассвирепел наш старикан! — Дэвид смотрел в гостиной телевизор, пытаясь одновременно разговаривать с Куинн. — Не знаю, о чем думал Боб, но он явно в пролете.

Куинн наконец обнаружила линзу и подцепила ее кончиком пальца. Ополоснув ее в растворе, девушка пошире открыла покрасневший измученный глаз и в третий раз попыталась вставить линзу. Как только люди не издеваются над собой, чтобы лучше видеть!

— Не думаю, что он получит это место. Хотя что я тебе объясняю, ты и сама знаешь.

Куинн моргнула, линза выскочила и опять исчезла в раковине. Это уже слишком! Дурацкая линза, неприкрытое самодовольство в голосе Дэвида, идиотская ошибка в поисковой программе, которую так и не удалось обнаружить… Терпению Куинн пришел конец.

— Господи, Дэвид! — завопила она. — Боб твой друг!

— Эй, а разве я виноват, что он заболел? — отозвался Дэвид. Было слышно, как он переключает каналы. — Но если он не держится за свою работу, она с таким же успехом может стать моей.

Разозлившись, Куинн выдернула из раковины затычку и швырнула ее на пол. Удовлетворенная улыбка блуждала по ее лицу, пока она следила, как исчезает в водостоке линза, причинившая ей столько мучений.

— Не сомневаюсь, — пробормотала девушка, надела очки в черной роговой оправе и отправилась в спальню. Большого зеркала в доме не было, поэтому Куинн пришлось встать на кровать, чтобы разглядеть себя в зеркале, висящем изнутри на дверце шкафа.

Зрелище вызвало у нее глубокий горестный вздох. Короткое платье, подарок Дэвида, приподнялось, так что стала видна полоска нижнего белья. Куинн поморщилась и сильным рывком одернула подол, переступив назад на мягком матрасе, чтобы увидеть себя в полный рост.

— Эй, Куинн! Что-то горит, тебе не кажется?