Крейг Расселл - Мастер карнавала

Наигранная общительность Сюзанны раздражала Фабеля больше всего. Он понимал, что она очень старалась держать себя в руках и не дать своему недовольству выплеснуться на окружающих. Сюзанна была уроженкой Мюнхена и по складу характера тяготела к южанам и обитателям Средиземноморья. Фабель часто завидовал ее способности находить выход своим накопившимся эмоциям и тому, как она снимает внутреннее напряжение. Его же родовые корни восходили к северным народам, и он, как говорится, был «застегнут на все пуговицы».

— Что это? — поинтересовалась Сюзанна, кивая на лежавший на столе листок. Фабель вкратце рассказал ей о встрече с украинским активистом на Юнгфернштиг возле «Альстерхауса». — Да… я видела их. Только не поняла, кто они. Ты же меня знаешь — если я заподозрю, что мне пытаются что-то насильно всучить, то просто пройду мимо.

— Это точно были украинцы, — мрачно заметил Фабель. — Почему у них такие пронзительные глаза? Притом совсем светлые, голубые или зеленые.

— Наверное, тут все дело в генах. Разве не ты как-то говорил, что у украинцев много кровных связей с викингами?

— Хм-м-м… — пробурчал Фабель, стараясь разобраться в ворохе роившихся в голове мыслей. — Ну да, я действительно пришел к такому выводу. И, само собой…

— Витренко? — закончила Сюзанна со вздохом. — Йен, мне казалось, что этот призрак остался в прошлом.

— Так и есть. Просто я вдруг о нем вспомнил. Наверное, из-за украинцев. — Чувствуя, что эта столь чувствительная для него тема опять приведет к ссоре, он поспешил ее переменить и стал рассказывать о предстоящей в выходные поездке к матери. Он заметил при этом, что Сюзанна всегда той очень нравилась, а потому жалко, что она не могла составить ему компанию.

Но все это время его не покидало ощущение тревоги, возникшее после разговора с Марией. Он пообещал себе обязательно ее навестить, когда вернется в Кёльн, что бы там ни советовал доктор Минкс.

После обеда они отправились в книжный магазин Отто Йенсена в «Аркаде», находившейся рядом с торговым комплексом «Альстерхаус», куда их пригласили на презентацию книги. Отто был его самым близким другом еще с университета. Высокий, худой и удивительно нескладный, он обладал необыкновенной проницательностью и чрезвычайно острым умом. Отто обожал книги, и его магазин был, пожалуй, одним из самых популярных в городе. Но Фабель всегда считал, что его друг мог бы преуспеть гораздо больше, если бы посвятил себя чему-нибудь другому.

Радостно их поприветствовав, Отто, понизив голос, сообщил, что книга, на презентации которой они присутствуют, на редкость скучна.

— Не стал предупреждать об этом заранее, — объяснил он, — иначе вы бы точно не пришли. А в этой толпе мне просто необходимо с кем-нибудь отвести душу.

— Для этого и нужны друзья, — заметил Фабель.

— Послушай, на этот раз вино очень даже недурственное. А ты наполовину шотландец, наполовину фризландец и, стало быть, ради бесплатной выпивки готов на все.

После презентации Отто устроил небольшой прием для автора и нескольких гостей. Приглашенные, разделившись на группы, чинно беседовали, потягивая вино. Сюзанна и Эльза, жена Отто, быстро ставшие близкими подругами, ушли с головой в оживленное обсуждение совершенно неизвестного Фабелю человека. Воспользовавшись этим, Отто взял приятеля под локоть и отвел в сторону.

— Я хочу тебя кое с кем познакомить.

— Только, пожалуйста, не с автором, — взмолился Фабель. Само мероприятие и автор действительно оказались на редкость скучными.

— Нет-нет. Это действительно интересный человек.

Отто подвел его к невысокому мужчине лет пятидесяти, одетому в полотняный костюм, выглядевший так, будто его никогда не снимали и не касались утюгом.

— Это Курт Лессинг, — представил Отто мужчину в мятом костюме, и тот протянул руку. Умное, определенно привлекательное лицо надежно скрывала непропорционально большая оправа очков с заляпанными стеклами. — Должен предупредить, что он сумасшедший, но поболтать с ним интересно.

— Спасибо за рекомендацию, — отозвался Лессинг и улыбнулся Фабелю, но тут же переключил внимание на подошедшую к ним Сюзанну и, слегка поклонившись, поцеловал ей руку. — Очень рад, — несколько высокомерно объявил он, и лицо его приобрело явно хищное выражение. Фабель даже усмехнулся при виде такого подчеркнуто открытого проявления нездорового интереса. — Вы удивительно красивая женщина, фрау доктор Экхарт.

— Спасибо, — поблагодарила Сюзанна.

— Должен отметить, Сюзанна, — вмешался Отто, — что, несмотря на всю заслуженность этого комплимента, услышать его из уст Курта — огромная честь. Дело в том, что он один из ведущих специалистов мира в области женской красоты.

— Неужели? — Сюзанна смерила Лессинга скептическим взглядом.

— Это действительно так, — скромно потупившись, подтвердил Лессинг с новым легким поклоном. — Я написал получивший широкую известность трактат о том, как эволюционировало понятие «женская красота» в разные века и эпохи. Это моя специальность.

— Так вы писатель? — спросил Фабель.

— Я антрополог, — ответил Лессинг, не спуская глаз с Сюзанны. — И, в какой-то степени, искусствовед. — Наконец, все-таки решив удостоить Фабеля своим вниманием, он повернулся к нему. — Я изучаю антропологические аспекты искусства и эстетики. Мною написана книга, в которой действительно всесторонне раскрывается мой, смею вас заверить, самый неподдельный интерес к женским формам и к тому, как радикально и быстро менялось наше представление о прекрасном.

— Неужто и вправду радикально? — удивилась Сюзанна. — Это мне интересно. Я психолог.

— Красота и интеллект. Эта парадоксальная комбинация всегда повергала в восхищенное изумление и ценилась на всех исторических этапах. Но, отвечая на ваш вопрос, скажу, что — да, взгляды на данный предмет менялись, несомненно, радикально. Но особенно интересно вот что: наше представление о женской красоте менялось за последний век гораздо интенсивнее, чем в любой другой период. Безусловно, ведущую роль здесь сыграли средства массовой информации. Достаточно сравнить кинозвезд сороковых — пятидесятых с современными худосочными моделями. Но что меня особенно поражает, так это единовременное сосуществование разных представлений о женской красоте в рамках одной и той же культуры.

— Что вы имеете в виду? — спросила Сюзанна.

— Ни один мужчина не считает костлявые модели, вышагивающие с неприступно надменным выражением лица по подиуму, привлекательными. Это феминистское понятие женской красоты. Эта обязательная худоба навязывается в качестве эталона красоты самими женщинами. Это то, что различает нас как представителей разного пола и делает в глазах друг друга привлекательными. Мужчинам нравятся округлости, а женщинам — угловатости.