Кит Скрибнер - «Гудлайф», или Идеальное похищение

Коллин закатила наверх дверь бокса и привалилась к машине. Ей все еще были слышны нечеловеческие вопли, рвавшиеся из горла мистера Брауна. Потом Тео захлопнул крышку ящика. Она напрягла слух… Слава Богу, воплей больше не было. Солнце поднялось выше. Она не имела ни малейшего представления о том, сколько времени они с ним пробыли.

Кровь на губе Тео успела засохнуть. Вид у него был жуткий. У нее тоже. Одежда у обоих была влажной и грязной, они перепачкались о мистера Брауна, даже волосы у них слиплись. А у нее на руках остались выделения мистера Брауна.

Дома, пока Коллин принимала горячий душ, Тео вымыл лицо и руки. Потом они тихонько спустились по лестнице — Тео слышал, что отец возится с чем-то в подвале, — и выскользнули в переднюю дверь. Однако мать Тео успела его окликнуть: она сидела с Тиффани за кухонным столом.

— Только не сейчас, ма! — крикнул Тео в ответ, закрывая за собой дверь. — Мы скоро вернемся.

Машину вела Коллин. На коленях у Тео стояла спортивная сумка; в ней находился мешок для мусора, а в нем — катушка клейкой ленты, хирургические перчатки и запечатанный конверт размером девять на двенадцать дюймов. Они проехали небольшой парк, где Тео мальчишкой катался на велосипеде, а спустя годы обходил его с полицейским патрулем и где теперь увидел трех чернокожих мужчин, пьющих что-то из бутылок, упрятанных в коричневые бумажные пакеты. Бейсбольная площадка заросла сорняками, ее теперь почти невозможно разглядеть. Цепи на качелях порваны.

Этот район никогда уже не вернется в прежнее состояние. Упадок не останавливается, городок опускается все ниже и ниже. Его просто принесли в жертву. По мере того как они приближались к деловому центру, видно было, что многие дворы не благоустроены, там даже травы нет. Стоят битые машины без номерных знаков, валяются велосипеды без колес; в домах разбитые окна. Перед домами толпятся женщины и дети, бегают собаки.

Теперь, стоило Тео свернуть не туда, как где-нибудь, меньше чем в четырех кварталах от дома, чернокожие мальчишки в майках, отвисших над поясами штанов, начинали приглашающе махать ему руками с обочин. И Тео понимал, что они думают — за чем же еще белому заезжать сюда, как не за наркотиками? А ведь по этим улицам Тео бегал в начальную школу.

Когда они вывернули на Либерти-авеню, главную улицу Лудлоу, Тео попытался увидеть не то, что видел сейчас, а то, что помнил. Лудлоу был когда-то замечательным городком с одной большой улицей: стойка с содовой и бутербродами в магазине Салмонсона «Рексолл», где Тео — сын заместителя начальника полиции, мог бесплатно получить стаканчик кока-колы в дополнение к уже купленному; скобяная лавка, где у старого мистера Фулсома карманы рабочего халата всегда оказывались наполнены несметными сокровищами: кусочками голубых мелков, плотницкими карандашами, линейками, маленькими бальзовыми планерами.

Здесь были магазин Вулворта, мясницкая, кинотеатр, банк и газетный киоск. Но теперь шоссе номер 22 сверкало четырьмя туго набитыми полосами, прошедшими через самую середину города. Обшарпанные бетонные ограждения встали почти вплотную к зданиям там, где когда-то были тротуары. Когда исчезли тротуары, а вместе с ними и парадные подъезды магазинов, почти все их владельцы оставили бизнес. Станция техобслуживания Дейва Мамульски и расположенная по соседству с ней португальская булочная были срыты бульдозерами, на их месте построен широко раскинувшийся комплекс «Заезжай-Заправься-Уезжай». В помещении вполне респектабельного паба разместились «Девушки живьем: от полудня до двух ночи». Вход в винный магазин, когда-то славившийся богатым ассортиментом кьянти, кошерных вин, водок, трубочного табака и сигар, теперь был закрыт решеткой, а витрины украшали сплошь заклеившие стекла бумажные рекламки, обещавшие «самые низкие цены» на крепленое пиво, полупинтовые бутылки низкосортного виски «Громовой» и непатентованные сигареты.

На шоссе номер 22 движение было очень интенсивным. Они прибудут на место позже, чем Тео запланировал, но его планы всегда были эластичны, он учитывал все возможные варианты.

— Господи, как хочется, чтобы все это поскорее кончилось, — сказала Коллин.

— А помнишь, что ты мне сказала? «Не выпускай из виду свою мечту, не вглядывайся в каждый трудный шаг на пути к ней».

— Да просто… У нас в планах не было заставлять его так страдать.

— Я семь лет отстрадал в «Петрохиме», а сколько страданий, по твоему мнению, эта корпорация вообще причиняет? О нем хорошо позаботятся в больнице, это я тебе точно могу обещать. И слава Богу, что это его ранило, а не одного из нас. Нам больничных счетов за Тиффани с лихвой хватает. Только новых нам еще недоставало.

— А ты уверен, что с ним все будет в порядке?

— От этого опыта он только сильнее станет. А ну-ка, держи «мерс» на пятидесяти пяти.

Мимо них проскользнул «ягуар», британский гоночный, зеленого цвета. Элегантно, но у Тео будет белый — это гораздо шикарнее. Браун, слава Богу, выздоравливает. Более всего ему нужен отдых. Сегодня утром он выпил много воды. Завтра он еще больше окрепнет. Тео подумывал о том, чтобы приспособить для Брауна какую-нибудь автоматическую поилку, но не было никакого иного способа не дать ему кричать, как только заклеить ему пластырем рот. В Вэйле горные байкеры везли воду в заплечных мешках, шланг оттуда шел прямо ко рту байкера. Увлекательная идея. А простота — ничего не скажешь. Но ведь кто-то миллионы на этой простоте зарабатывает. Человек с идеями. У Тео у самого всегда масса идей. Очень денежных. Например, машина, автоматически бросающая мячик собаке. Собака научается ронять мяч в приемную камеру и — хлоп! — мчится вслед за мячиком. Взад-вперед, взад-вперед, весь день напролет. Убегается напрочь! Только и надо, что включить машинку, забудешь про то, как руку отмахивал, швыряя промокший от собачьей слюны теннисный мячик.

Через двадцать четыре часа у него в руках будет капитал, который позволит ему наконец увидеть, как его идеи дают плоды, и в то же время сделают возможным оправдать полученный выкуп. Отсутствие у них капитала вызвало крах фирмы «Инсайдеры» в Хилтон-Хед. Это стало причиной, почему Коллин утратила веру в себя и в своего мужа. В Вэйле она взялась было самостоятельно зарабатывать деньги, связавшись с фирмой «Гудлайф», но стресс вызвал у нее нервный срыв. Это был грустный период самого низкого уровня их семейной жизни. Она утратила всякое уважение к Тео. Как-то днем, в Вэйле, они сидели в кафе и он рассказал ей об автоматической мячеброске, а она глаза закатила. «Во-первых, — сказала она, — собаке нужно внимание хозяина. А во-вторых, она любит его запах».

Черт ее знает, что она имела в виду.