Кит Скрибнер - «Гудлайф», или Идеальное похищение

За двадцать миль до нужного им съезда Тео свернул с Парквэя. Он съехал задом по въездной дороге, а потом свернул налево между двумя автомобильными свалками — их заборы венчала острая как бритва колючая проволока. Минут пять они ехали по темной дороге, по обеим сторонам окаймленной зарослями тростника, пока не выехали к заброшенной территории забитой досками фабрики. Свернули мимо проржавевшего знака: «Частная собственность. Посторонним вход воспрещен», проехали догола раздетый «стейшн-вэгон», лежащую на боку стиральную машину, кучу пружинных матрасов. Здание фабрики — огромное, из почерневшего кирпича — формой напоминало церковь с высокими стенами, с высокой покатой крышей и с идущей вдоль гребня крыши надстройкой, похожей на звонницу. Позади здания фабрики стояло деревянное желтое строение с большой террасой. Крыша его провалилась. За ним выстроился целый ряд жалких желтых лачуг.

Тео остановил фургон у самой первой лачуги, которую явно когда-то занимал какой-нибудь рабочий с семьей, они жили тут в тесноте, словно сельди в бочке. Передняя дверь болталась в раме, повиснув на одной нижней петле. Тео втащил ящик и рулон ковролина внутрь лачуги. Фонарь наполнил единственную комнату светом, и сквозь выбитое окно Коллин увидела, как ее муж шагнул в ящик и попытался ногой выбить торцы. Он бил ногой по фанере яростно, изо всех сил. Потом перевернул ящик на бок и прыгнул сверху. Но ящик не желал разбиваться. Тео выглянул из лачуги и посмотрел на Коллин, сидевшую в машине. И хотя он не мог разглядеть ее в темноте, он пожал плечами. От усилий его дыхание стало тяжелым. В серебристо-белом свете фонаря глаза его были полны жизненной силы.

Он выбежал наружу, к машине. Фургон раскачивался, когда Тео подметал и очищал его от ненужных предметов; он вынес оттуда щетку, лопату, лыжные маски и все прочее, и вместе со всем этим — бутыль бензина. Он двигался быстро и был очень возбужден. А Коллин чувствовала, что просто не сможет подняться с сиденья — никогда! Если бы только она могла сейчас заснуть и больше не просыпаться…

Она услышала хлопок. Желто-оранжевые языки пламени с ревом поднялись из ящика с такой силой, что казалось, они вырвались совсем из другого места, находящегося далеко и глубоко под землей, в преисподней. Сквозь языки пламени ей был виден искаженный огнем силуэт Тео — он плескал бензин на стены лачуги.

В 9.31 Тео позвонил Джексону по его третьему таксофону — в будке у полицейского участка в Равее. Коллин вела «мерседес» по парквэю Эйзенхауэра на скорости пятьдесят пять миль в час. Джексон взял трубку сам.

— Иди к телефонной будке на парковке у почты в Метьюхене, — сказал Тео в клонфон. — Там под полкой, под аппаратом, прилеплена записка. Двенадцать минут.

У Тео с Коллин теперь оставалось двадцать минут, чтобы добраться до Речной марины. Их местоположение не могло быть триангулировано, ведь дальнейшие инструкции Джексон получит в записке, а не по сотовому. Коллин вела машину, а Тео вел с ней серьезный разговор, пытаясь придать жене хоть немного уверенности.

Толпа на пристани превосходила самые оптимистические ожидания Тео. Народу наверняка было гораздо больше, чем вечером в пятницу. Именно это он и подразумевал, когда говорил о магии идеального плана. Он велел Коллин ехать по дороге, идущей по краю марины. Черт возьми — пристань просто кишела гуляющими. Они зевали по сторонам, ни на что не обращая внимания, переходили дорогу на красный свет, выпивали на публике. Нарушений — не перечесть.

Полицейский вскинул руку на переходе, и Коллин слишком резко нажала на тормоз: взвизгнули шины. Вокруг машины сразу образовалась толпа.

— Я прямо тут выйду, — сказал Тео жене и сжал ее колено. — Я люблю тебя, девочка.

Какой-то подросток с лицом, разрисованным под американский флаг, прижал ладони к стеклу со стороны Коллин и заорал: «Убей Саддама!» Коллин отшатнулась и съежилась, готовая разрыдаться.

— Дырявая задница! — крикнул Тео слишком громко для закрытой машины и прямо перед лицом Коллин сделал неприличный жест средним пальцем. Коллин зажимала руками уши.

Выскочив из машины, Тео оперся о крышу «мерседеса», всунул в окно голову и, поцеловав кончики сложенных щепоткой пальцев, послал Коллин воздушный поцелуй по-итальянски.

— Жди меня там. В машине. Мы сделаем это, будь спок! — И, повесив на плечо спортивную сумку, он нырнул в поток пешеходов как раз в тот момент, когда полицейский дал отмашку Коллин и машинам, стоявшим за ней, следовать дальше.

Тео взглянул на часы: 9.52. Восемь минут до показательного полета «Голубых ангелов» и начала фейерверка. Быстрым взглядом он вобрал все вокруг: да, вот оно, это место, вот ситуация, которую он представлял себе снова и снова, продумывая ее во всех деталях. На этом самом месте он стоял не меньше десятка раз за последние два месяца: площадь пуста, кирпичи отполированы дождем, марина покинута. Но сейчас, в День поминовения, праздничная толпа заполонила и площадь, и Речную марину до предела. Сегодня получилось даже лучше, чем в пятницу, с этими петардами, запуск которых легко мог задержаться на пять минут. Но «Голубые ангелы» — военные летчики, если сказано — двадцать два ноль ноль, значит, так оно и будет.

— Блеск! — сказал он громко. У них даже хватило времени вернуть фургон в «E-Z Авто-Рентал» и бросить ключи в прорезь ящика. Его план был слишком хорош. Сорок восемь часов оттяжки, запасной вариант, а работает лучше оригинала!

Кто молодец?

Правильно.

Справа от Тео раздались приветственные клики. С гребня покатой подпорной стенки неслись вниз скейтбордисты; они с разгону перепрыгивали через заглубленный пешеходный переход и взлетали на гребень узкой подпорной стенки на противоположной стороне. Чертовски опасная штука. Ребята с татуировкой, с сережками в ушах, в синих джинсах большего, чем надо, размера, обрезанных до половины икры. Четырнадцатилетние, а уже открыто смолят марихуану. Господи Боже. Вот с чем приходится сталкиваться в публичных местах. Нужны деньги — много денег, именно этого и хотел Тео. Ведь у людей с деньгами теперь есть целые отдельные поселки. Собственная марина, собственное поле для игры в гольф, отдельный торговый центр. Чистые дороги. Чистый Диснейленд.

Тео прошел мимо киоска справочного бюро. Там работала девушка. Так себе, на первый взгляд, но на второй… он решил, что вполне подойдет. Она выглядела точно как экологическая активистка: небритые подмышки, никакого дезодоранта, вроде бы — студентка колледжа. Девушка разговаривала с пожилым мужчиной и, когда подняла руку, чтобы показать ему, куда идти, твердый сосок чуть не продырявил ее майку с надписью «Буря в пустыне». Такую Тео и имел в виду. С каждым вдохом он впивал знаки грядущей удачи. Сердце его буквально запрыгало от радости, когда он услышал, как она сказала пожилому мужчине: «Передвижной туалет».