Гейл Линдз - Операция «Маскарад»

— Мы должны ее найти, чтобы док мог снова посадить ее на лекарства. Короче, нам придется обыскать грузовик.

— Я понимаю. Ну что же, в кабине ее нет — это я могу гарантировать. А вот насчет контейнера не знаю. Пошли посмотрим.

Оба морских пехотинца несколько удивленно приподняли брови, а Ашер повел их к задней части грузовика. Он потянул за рычаг, и утроба мусоровоза с рычанием раскрылась. Волна зловония сразу же накрыла всех троих.

— Ничего себе, — с трудом выговорил один из солдат.

— Хорошо еще, что мы в горах, — жизнерадостно сказал Ашер. — На такой высоте не так уж много мух.

— Ага. Ну что, надо бы все это дело проверить.

— Если хотите, ребята, я могу сделать это сам.

Флорес рассчитывал на чувство благодарности, которое должны были испытать к нему морские пехотинцы после его предложения. Может быть, это чувство окажется достаточно сильным, чтобы они поверили Ашеру и не стали заглядывать в кабину. Впрочем, подумал он, если вонь не заставила их сразу обратиться в бегство, про кабину они скорее всего уже забыли.

Первый из солдат улыбнулся:

— Ладно, Ашер, если ты настаиваешь.

— Само собой.

С этими словами Флорес погасил сигарету, бросил окурок в недра мусоровоза и последовал за ним. Он ходил по черным пластиковым мешкам, по самые бедра утопая в помоях, роясь в залежах пивных бутылок, кухонных отбросов, смятой бумаги, старых теннисных туфель, жирной одноразовой посуды для микроволновых печей, рваного нижнего белья, каких-то тряпок и прочей всевозможной дряни.

— Ну что, нашел что-нибудь? — спросил второй солдат.

— Живого ничего. Может, поглубже забраться?

— По-моему, хватит.

Морские пехотинцы посовещались между собой и решили, что этого достаточно. Ашер выполз наружу, смердя ничуть не лучше мусора, в котором рылся. Солдаты, слегка попятившись, поблагодарили его.

— А теперь тебе придется вернуться в лагерь, Ашер, — сказал первый морской пехотинец. В голосе его слышалось сочувствие — всем было известно, как любил Ашер выезжать за территорию лагеря на громоздком, неуклюжем грузовике.

— Почему?

— Таков приказ. Ты же знаешь, тебя переводят. Они хотят, чтобы ты вылетел прямо сейчас.

Ашер кивнул. Теперь пора, подумал он и шагнул вперед, давая им возможность получше ощутить исходящий от него смрад.

— Мне потребуется всего час, чтобы доехать до места и разгрузиться. По-моему, лучше уж я это сделаю, чем заставлять беднягу Берни еще раз тащиться сюда. Подумайте, всего час. И потом, чем дольше машина остается груженой, тем хуже воняет то, что у нее внутри. Никому не понравится, если грузовик вернется в лагерь полным. Представляю, какой поднимется хай.

Ашер демонстративно оглядел себя и поморщился, давая приятелям понять, что он оказал им услугу и теперь ждет от них того же в ответ.

— Никаких проблем, — сказал наконец первый морской пехотинец, по-видимому, старший. — Когда мы вернемся, я там все объясню. Черт побери, они могут отправить тебя сегодня вечером в любое время.

Каждому человеку иногда везет. Солдаты полезли в свой вертолет, а Ашер стоял у крыла мусоровоза и упивался собственным успехом. Он энергично помахал рукой, наблюдая, как оба вертолета удаляются в сторону Ранчо.

Запах от Флореса был отвратителен, но Лиз знала, что он ее спас. Вопрос был только в том, почему он это сделал. Она опустила пистолет, однако по-прежнему держала его в руках.

Лиз поблагодарила Ашера, он коротко кивнул в ответ кудрявой головой и свернул с шоссе на лесную дорогу.

— А теперь расскажи мне, чем ты занималась в последние три года.

Во время повествования Лиз не покидало ощущение, что она говорит о событиях, происшедших с кем-то другим. В известном смысле это так и было, поскольку она основывалась не на своих воспоминаниях, а на том, что она прочла. Она сжимала пистолет до боли в пальцах и ладони, раздраженная и подавленная тем, что не знает точно, насколько ее слова соответствуют реальным событиям ее жизни.

— Потом Хищнику стало известно, что я жива, и он решил устранить меня, — закончила Элизабет.

— Может быть, ты вообще никогда его не видела. Возможно, и Лэнгли тут ни при чем. Не исключено, что все это придумал и организовал Гордон. А потом, он же говорил, что ты ненормальная, верно? Так что может оказаться и так, что ты сама все это выдумала. Возможно, тебя не напрасно пичкали лекарствами.

Лиз мгновенно вскинула пистолет, палец ее плотно охватил спуск.

— Что же ты меня не продал, если так думаешь? Немедленно останови грузовик! — приказала она, и в голосе ее звучал металл.

Флорес сбросил скорость, со скрежетом и пыхтением сработали тормоза, и мусоровоз, похожий на доисторическое чудовище, остановился у обочины изрытой выбоинами узкой дороги. Вокруг стеной высились могучие сосны, упираясь вершинами в безоблачную голубизну. В лесу стояла полная тишина. Лиз и Ашер долго молчали, напряженно глядя друг на друга.

— Что ж, вылезай, если хочешь, — заговорил в конце концов Флорес твердым голосом. — Я не собираюсь тебя останавливать. Но у тебя немного шансов выбраться отсюда пешком, особенно если у тебя нет навыков выживания в лесу. Раз уж ты спросила, я могу тебе сказать, что не сдал тебя по той самой причине, о которой я тебе уже говорил. Я считаю, что Гордон что-то затевает. Может быть, против тебя, а может, против Лэнгли. Может, против всех Соединенных Штатов — трудно сказать.

Он улыбнулся. Лиз молчала. По крайней мере он может помочь в борьбе против Гордона, думала она. Что же касается восстановления ее памяти, тут ей придется рассчитывать только на саму себя, и она сделает все возможное, какие бы препятствия перед ней ни возникали.

— Ты считаешь, что сможешь найти способ выбраться отсюда?

— Я могу попытаться.

— Ладно, тогда поехали.

Флорес включил передачу, грузовик покатился по извилистой дороге, набирая скорость.

— А что за лекарства ты принимала? — спросил он некоторое время спустя.

Лиз ответила не сразу — она все еще не успокоилась после своей недавней вспышки.

— В последнее время это был антидепрессант, одна таблетка в день. Когда мы прибыли на Ранчо, я настолько пришла в себя, что предложила отменить прием. Гордон отреагировал так, как будто это был конец света, поэтому я перестала пить лекарство, а ему ничего об этом не сказала. С тех пор я не приняла ни одной таблетки и при этом чувствовала себя прекрасно.

— Если это был антидепрессант, ты должна была ощущать себя подавленной, когда бросила его пить.

— Да, но этого не случилось. А сегодня утром доктор накачал меня какой-то другой гадостью, это действительно что-то очень сильное. Ощущения жуткие. Я смутно припоминаю, что примерно то же самое было, когда я вынуждена была пить таблетки чуть ли не горстями. Зато теперь прекратились кошмарные головные боли.